– Что ты предлагаешь? – спросил он ледяным тоном. В нём не было и тени дружелюбия, сейчас Ричард меня ненавидел, но ещё больше он ненавидел себя. Но коварная магическая природа бережёт нас и любому магу или ведьме надо очень постараться, чтобы наша магия нас уничтожала от самоненависти. Магия будет плескать в окружающий мир, задевая правых и виноватых, но не пойдёт против своего хозяина.
Если только очень и очень постараться. Но Ричард не старался. Его магия хлестала в мир, я чувствовала, как она задевает меня прохладными касаниями, но не решается вредить. Я для его магии пока ещё своя.
Даже смешно, что до сих пор эта дружба самой силы держится между нами. А я ведь поклялась убить Ричарда, и я его убью однажды.
– Вернуться к де Рэ, обещать ему нашу помощь. А потом… потом как-нибудь, – у меня не было плана, но его и не могло быть. К Карлини точно не следовало идти, он на нас же, прикрываясь миролюбием, это и свалит вместе с задачей по уничтожению де Рэ. А вот если будем действовать сами…
Нет, де Рэ не глуп и он не будет нам доверять, но у него есть небольшая горстка соратников, которые будут подоверчивее, что-то узнаем, что-то выведаем, что-то решим… по ходу, не планируя сейчас
– А он дурак, и не попросит с нас клятв верности? – поинтересовался Ричард с ледяной насмешкой. – Думаешь, он не потребует сказать что-то в духе того, что мы не должны ему вредить?
Клятва… ох, когда твои слова подтверждает сила – лучше покориться. Но с другой стороны, что считать тем же вредом? Нет, это всё лютое словоблудие, но может вывернуться и получится. Например, если мы пообещаем не обращать магического вреда на него, то…
Меня бросило в жар. Вот же он спасительный ответ! И я, и Ричард, и де Рэ такие маги, что не считаемся из-за снобизма с людским миром! А зря, зря! Вот же оно – надо и действовать по-людски. Кто из магов будет думать о том, что ему могут навредить люди?
Кстати, как вообще это у людей? У них же нет никакой возможности что-то исправить или дать противоядие, или залечить смертельную рану.
– Ричард, ты знаешь как люди убивают?
Ричард поперхнулся какой-то мыслью, разумеется, мы оба имели кое-какое представление о людях и об убийствах, но я нарочно спросила его так, чтобы сбить с толку. На его лице несколько секунд шла борьба между мыслями. Наконец он протянул мне руку:
– Магрит, я…
Он осёкся, неловко убрал руку. Что-то жгло его. что-то ещё.
– Де Рэ надо убить, – я поняла его смятение, – убегай или нет, а он не отступает. Он нашёл нас. Теперь он будет управлять нами. Это нужно прекратить.
– Магрит, – Ричард взглянул на меня с мрачной печалью, – помнишь, я сказал, что пошёл к Карлини, чтобы он вывел меня на ваше убежище?
Помню. И почему-то мне кажется, что мне не понравится продолжение!
Ричард не подвёл моего предчувствия:
– Я заключил с ним сделку. Я обещал ему Рудольфуса.
Я этого ждала. Да, оно и не могло быть иначе. И по этой причине Ричард не сможет заключить сделку с де Рэ, потому что тот потребует клятву с него, клятву не вредить никаким образом, а если Ричард заключил сделку с Карлини, уже пообещав ему де Рэ…
Тьма, Ричард совершенно не дорожит своей жизнью!
– Твои проблемы, – я улыбнулась, – я возвращаюсь к де Рэ и действую по своему усмотрению.
Ричард не ждал от меня такого предательства. Что делать! Привыкай… мальчик. Мальчик и есть, хотя он немного и старше меня, а всё же сейчас я остро ощутила своё превосходство над ним. я повзрослела, а он нет. Он не подумал, влез, пообещал и теперь ему придётся туго – магия не любит когда клятвы, подтвержденные ею, и сделки, заключенные в её владениях, нарушают.
Ричард смотрел затравленно.
– она моя дочь! – сказал он жалобно.
– Поздно ты вспомнил! – я усмехнулась. – Надо было думать, прежде думать, Ричард! Я уже сказала своё. Я возвращаюсь к де Рэ и буду действовать по своему усмотрению. А ты решай от какой нарушенной клятвы хочешь умереть: от той, что убьёт тебя, когда ты навредишь де Рэ или от той, когда ты не станешь помогать Карлини?
– А если ты? – в глазах Ричарда зажглась кроткая, но уже безумная надежда. – Если ты его… уничтожишь? А я даже не буду знать или…не буду догадываться?
Я смотрела на Ричарда и не верила. Он что, серьёзно? Он думает что я пойду на это?
– А ты мне на кой чёрт тогда? – напрямик спросила я. – Только обузой будешь. И потом, неужели ты думаешь, что я к тебе ещё хорошо отношусь? То, что ты сделал со мной, я бы тебе, быть может, и простила. Да, мы оба сплоховали. Но то, что ты сделал со своей же дочерью, как предал её и как готов был отречься… нет уж, друже, сам посеял гниль, сам и поедай. Не скучай!
Какой было радостью разрушить, убить, низвергнуть эту хрупкую надежду! Как отрадно было видеть как она гаснет в его глазах, как он бледнеет, цепенеет, понимая, что я неумолима.
– Не скучай, – повторила я и заставила себя идти. Франческа, конечно, не обрадуется тому, что мы оставили здесь беспорядок и отбыли, но я не могу сейчас заставить себя вернуть всё в прежний вид. Да и как это будет выглядеть, если после столь беспощадного ответа я примусь зачищать следы нашего пребывания?
– Магрит! – Ричард встряхнулся, он рванулся за мной, но неумело, явно опасаясь того, что я отвечу ему, и видит тьма – ответить очень хотелось. Но он и без того был жалок и я вывернулась. – Магрит, ты должна пообещать… пообещай мне…
– Пошёл ты! – отвечать было легко и весело. Конечно, судьба его дочери меня тревожила, но я не показывала этого всеми силами. Его страдания поднимали мне настроение, отвлекали от тяжёлых мыслей. Я боялась встречи с де Рэ, боялась того, что я ошиблась насчёт его безобидности по отношению к Каталине, но я не должна была этого показывать и заставляла себя держаться.
Самое важное для ведьм сохранить хотя бы иллюзию собственной гордости! И в угоду какому-то там Ричарду и его неразборчивости в клятвах я не собиралась от этого отказываться.
Я успела выбежать на улицу раньше и это спасло меня от необходимости держаться и дальше. я исчезла быстрее и уже проваливаясь через пространство, услышала его отчаянный крик:
– Пообещай! Позаботься о ней!
Пошёл ты, Ричард, со своими указаниями! Ты сделал уже всё что мог и, видит сила, никому это не принесло счастья, и в первую очередь – твоей дочери.
***
– Чего тебе, кляча? – Карлини не церемонился с Франческой. Отношения их давно уже шли трещиной, и виной тому была совсем не Магрит, а дела старые, ещё до перемирия с людьми, ещё до того, как сама Франческа стала профессором. Но воздух раскалялся до предела.
– Проверяю, не подох ли, – отозвалась Франческа. В присутствии других профессоров или учеников они вели себя добродетельно и вежливо, но сейчас тут никого не было.
На несчастье Карлини.
– Не раньше тебя, – профессор Карлини не удивился её ответу. Он и не ждал иного. Когда-то она была прекрасна, талантлива и очень верила ему как наставнику. Теперь же от веры ничего не осталось.
– Пусть так, – согласилась Франческа, с тоской глядя на Карлини. Когда-то он был для неё кумиром, железным магом, которого она боготворила и боялась. Теперь он был… просто магом. Магом, который не мог пойти на нужные меры, боялся замарать руки напрямую и от того тянул свои сети далеко, да так, что даже враги заметили. – Но я не планирую умирать ещё лет двадцать. Я вообще пришла предложить варенье.
И она показала небольшую чашечку Карлини. Они были далеки друг от друга уже не первое десятилетие, но всё же были на одной стороне. Жаль только, что сторона эта из-за Карлини стала проседать и не могла дать отпор.
– Сварила больше чем нужно, как всегда, – пожаловалась мадам Франческа, проходя ближе. Карлини был известным сладкоежкой, и она знала чем усыпить его бдителность.
– Отведай его со мной, – предложил Карлини. Будь это впервые, он или она насторожились бы. Он бы решил, что его хотят опоить, а она, что ей не доверяют. Но Франческа давно готовилась и потому не в первый раз уже усыпляла бдительность старого профессора. Она готовилась нанести удар.
Ситуация приближалась к критической. Рудольфус де Рэ явно шёл на провокации и хотел войны, а Карлини, имея большой вес в Высшем Совете, всё не решался ответить на эту провокацию нормальным, настоящим ударом, чем, надо сказать, раздражал и некоторую часть Высшего Совета, которые негласно одобрили действия Франчески.
– Давай, – согласилась Франческа и сама, как знающая хозяйка, разложила варенье и налила чай. Первой, подавая пример, сунула в рот ложку…– Ягода уродилась добрая.
– Так ты всю злость мира собрала! – не остался в долгу Карлини, но варенье оценил высоко.
– Не осталось у меня злости, – призналась Франческа, – вся в усталость ушла.
– Ведьма без злости не ведьма, – Карлини ел, не задумываясь. Впрочем, даже если бы он раскатывал сладкую массу во рту, надеясь учуять неладное в привкусе, он не достиг бы успеха – мадам Франческа всегда была талантлива в зельях. А зелья бывают разные и то, что добавило Франческа, было не только смертельным, но и не имело вкуса и запаха и походило по консистенции на воду.
Зная, что действовать надо наверняка и что у неё нет права на ошибку, Франческа отравила всю вазочку. Только уже у дверей Карлини она приняла противоядие. Умереть должен был только один, хотя Франческа и не возражала уйти сейчас, но в Совете ей дали понять, что такой исход весьма и весьма нежелателен и она ещё нужна, в отличие от размякшего, неспособного действовать жёстко, Карлини.
– Почему ты помогаешь Магрит? – спросил Карлини неожиданно. Это было неприятным осколком в их мирной беседе. Франческа не собиралась говорить об этом с ним, не надеялась, что он поймёт, но раз уж он начал сам, сдалась:
– Она сама ещё ребёнок. Да, она пыталась строить дело в мире людей, но она никогда не отвечала за кого-то кроме себя. А теперь, после того как Ричард оказался последней падалью…
– Предпоследней, – возразил Карлини и улыбнулся.
Франческо недоумённо воззрилась на старого профессора.
– Он пришёл ко мне, мы заключили сделку. Он обещал мне де Рэ. Поклялся уничтожить его.
Франческа вздрогнула. Этого не было в её сведениях. И в сведениях Высшего Совета тоже
– Мы уничтожим нашего врага чужими руками! – торжествовал Карлини, – я не успел передать этого Совету, но я уверен в скором результате. Ричард его соратник, ему проще подобраться к нему. А если он и не справится, мы не при деле.
У Франчески было ещё долгое мгновение, чтобы остановить
|