(Каракубские рассказы)
Угрюм Кальмиус в ненастную погоду. Каждый, кто хоть раз сидел с удочкой на берегу, знает это и предостерегает других от этой необдуманной затеи скоротать время во время дождика, который сеется с низких туч.
Угрюм Кальмиус в ненастье и неподвижен. Глядя на его серо-зелёные воды, застывшие подвижной плитой, так и хочется вспомнить протопленную хату, борщ с петухом и сметаной и добрый гранёный стакан крепкой домашней горелки с коркой свежевыпеченного хлеба, щедро намазанного чесноком и солью.
Не одни гастрономические воспоминания вызывает неподвижное зеркало воды, со стеклянным звуком плещущееся в низкий заболоченный берег. В расплескавшееся зеркало смотрится, отражаясь, унылое небо с косматыми мрачными тучами, в неподвижном движении напоминающими сонное стадо баранов и тщится небо рассмотреть среди водной серой серости и зелёной пасмурности что-то, позабытое и откровенно важное.
Да, красив Кальмиус и великолепен в любую погоду. Зимой студёной перешептываются вымерзшие стебли камыша и роняют сухую пыль сожалений. Весной более весёлой слышится их радостная ярко-изумрудная речь с едва заметным местным акцентом. Летом рай всей растительности. Вот уж когда разросшийся камыш становится пристанищем для разной живности: камышницы и чайки, лысухи и волчка, для многих видов рыб и прочих водоплавающих. Как и все реки родины, Кальмиус и широк, и узок. В узком месте самый хилый пацанёнок бросит камень с одного берега на другой. Даст перцу зазевавшимся в камыше кряквам с выводком и затем вброд перейдёт реку, чтобы озорничать в степи, пока не приспособленной под сельскохозяйственные нужды и, если повезёт, поймает в петлю суслика или просто из рогатки пострелять по всем движущимся целям. Редко встречаются широкие места, когда кричи, не кричи, не докричишься и зови, не зови, не дозовёшься до человека на другом берегу. Раньше таким мест было много, живы пока старожилы, заставшие в босоногом детстве правление последнего царя, заявляют об прямо и сетуют, что река-кормилица мельчает. А раньше в таких местах на пологих зелёных берегах частенько встречались камышовые шалашики. В них несли стражу рыбаки, забросив удочки с колокольчиками. Иногда шалашики служили верным пристанищем для влюблённых, молоденьких девчат и хлопцев, делающих первые шаги в огромной стране под названием любовь. Не редко здесь встречались тайком от жён и мужей искатели вечной любви, авантюристы и прелюбодеи, неугомонные эротоманы.
Кто не знает, свежее дуновение весны можно ощутить не только весной в пору цветения. Эти лёгкие порывы ветерка встречаются в летний душный полдень, выжженный солнцем до безжизненного состояния. Можно с лёгкостью уловить весеннее дуновение зимой, в эти дни морозы устают пугать своей решимостью превратить всё живое в ледяные скульптуры и влажные струи растапливают самые замёрзшие сердца. Осень тоже приносит сюрпризы и среди порывов северного ветра, упрямо срывающего листву с ветвей и с упорством неутомимого дворника метущего её по асфальту, вдруг ласковый оттенок тепла всколыхнёт забытые воспоминания и всё волшебным образом преображается.
Дядя Яша, известный в городе Каракуба под кличкой Пират, относил себя к той части романтической части человечества, которая всегда видит только хорошее. Падает ли бутыль с самогоном и бьётся, осколками раня душу, из рук он, дядя Яша обязательно найдётся что сказать ободряющее: «Испьёт самогону землица – урожай хороший уродится!» И так всю сознательную жизнь. Про бессознательную, когда спрашивали, отшучивался, не время чистить не построенные конюшни.
Пиратом его прозвали за чёрную повязку, её он попеременно носил то на левом, то на правом глазу. Объяснял поведение так: где хочу, там и ношу. А глаз давным-давно высосала русалка при поцелуе. У самого дяди Яши версий было много, ещё больше существовало в устном варианте среди горожан, кому он доверительно поведывал историю, произошедшую с ним однажды на берегу Кальмиуса ранним майским утром.
– Случилось это давно. Был я молод, весел, удачлив и горяч. К своим неполным тридцати был всего два раза женат. В один из перерывов между разводом и новой женитьбой решил отдохнуть на берегу с удочкой. Предлагали друзья большой компанией махнуть в Ростов, там такая на Дону рыбалка – закачаешься! Отказался. Считаю рыбалку и интим делом, заниматься которым нужно без свидетелей, без соглядатаев, советчиков и сочувствующих. В пору моего взросления ландшафтное разнообразие берегов нашей реки отличалось от нынешнего. Сам Кальмиус мог удивить и озадачить. Камышом его берега в то время не так сильно заросли, как сейчас, и в самом глубоком месте верёвка с грузом уходила на глубину до отметки пять метров. Как у любого рыбака, у меня было много облюбованных мест. Сегодня на одном посижу, завтра на другое переберусь, чтобы не вспугнуть капризную рыбацкую удачу. Поэтому без рыбки никогда домой не возвращался. Радовала поклёвка и рыбка на крючке. Мелочь снимал и отпускал обратно. Карпа и карася покрупнее оставлял. Бывалые рубаки хвастались пойманными щуками и судаком. Я довольствовался тем, что имел. На ставках удача сопутствовала чаще: зеркального карпа удавалось выудить на полтора-два килограмма или толстолобика пяти-шести килограмм. Но это прелюдия. Сейчас расскажу о том дне, когда судьба свела меня с русалкой. Так что, садитесь ближе к костру. Вечереет. Свежеет. Дровец подброшу и поехали.
Слушатели, это в основном пацаны десяти годков и те, у кого начали пробиваться усы над верхней губой. Старшее поколение, выросшее само на разных рыбацких байках, все истории дяди Яши знало наизусть.
– Проснулся в тот день ни свет, ни заря. Взял загодя приготовленные удочки, наживку, кое-чего перекусить с чайком и пришёл на это вот самое место. Видите, склонившуюся к воде иву? Она была свидетелем моего самого интересного приключения в жизни. Сел на стул. Смотрю, туман загадочно над рекой плывёт, всякие кунштюки выписывает.
– Дядя Яша, – встревает один невысокий хлопчик с выбритой головой, – в прошлый раз вы называли другое место встречи с русалкой и росла там ива.
Дядя Яша смотрит изучающе на хлопчика и молчит. Трещат ветви в костре. Летят искры в вечереющее и темнеющее небо. Блики костра отражаются в очах слушателей и разбегаются, дробясь, по речной волне.
– Насколько помню, ты Гриня Непейпиво.
– Непейвода.
– Разница небольшая. Так вот, Гриня, я понимаю, ты мою историю лучше меня знаешь. Тогда рассказывай. Мы тебя внимательно выслушаем. Даже не перебивая.
Гриня краснее и начинает отнекиваться:
– Да я, дядя Яша…
Дядя Яша вздохнул, мол, прощаю тебя дуралея, и продолжил:
– О чём думал в то утро? Никак не о встрече, уготованной судьбой. На рыбалке принято думать о рыбалке, отдыхать от повседневности, отвести душу, слушая плеск волны и шум камыша. Вот и я, размеренно размотал удочки, вынул наживку. Достал из сумки бутылку первача.
– Так вам русалка с пьяных очей привиделась, так и мой батько говорит, – вскрикивает Гриня на ноги и дальше говорит: – Прав батько и люди тоже, говоря, вы отменный враль!
Повисла тишина на берегу. Также потрескивают сучья в костре, стреляя по невидимым целям в ночном небе яркими угольками, жужжат комарики, настороженно притихли камыши.
– Врун не врун, – после небольшой паузы философски изрекает дядя Яша, поправляя повязку на глазу, – но в наглой лжи не уличён. За язык меня никто не ловил.
– На слове, – снова встревает Гриня, – на слове не ловил.
– На слове тоже, Гриня, ты правильно подметил, – с той же философской неотразимостью говорит дядя Яша, – но я не настолько пью, чтобы мне что-то с пьяных глаз виделось. И если говорю, встретил русалку – значит встретил русалку! – под конец красочно рубанул воздух ладонью дядя Яша.
Шурша кустами, из темноты выходят три фигуры с удочками в руках.
– О, дядя Яша! – восклицает один из трёх рыбаков, – как всегда в своём амплуа: байки травишь.
– Травлю, Геша, – соглашается дядя Яша, – заодно делюсь опытом с молодым поколением. Чтобы они теми же крючками снискали себе уважение и почёт, что и я. Да вы, хлопцы садитесь, в ногах правды нет. Места у костра всем хватит. Только кружек для чаю маловато.
– Выкрутимся, – заявляет Геша и приглашает друзей садиться. – У нас и домашняя есть, кажи, Витя!
Витя кинулся вытаскивать бутылку самогону, но дядя Яша остановил его прыть ладонью:
– Сегодня никакой выпивки. Плохой пример молодым. К тому же, сегодня день особенный!
– Чем же? – оживились все ребята, сидевшие у костра.
Придав лицу таинственной торжественности, дядя Яша произнёс:
– Время придёт, увидите. Пока же продолжу. Так вот, погода в тот стояла ни крючок привязать, ни сеть забросить. Сложил ветки для костра, бумаги внутрь запихал промасленной, чтоб разгоралась лучше. Да подумал, надо поступить, как советовали старики, угостить Речника чем-то, чтобы клёв был отменным. А чем его, Речника, удивишь? Хлебной коркой, салом, цыбулей? Не-а… Надо ему дать самогонки выпить. И самому потом причаститься маленько для настроения. Наливаю до краёв гранёный стакан. Захожу в воду по колена. Выливаю первак в воду.
[justify] Большинство слушали эту
