горизонте замаячили две полицейские фуражки.
– Караул! – воскликнул в толпе Ебишин. – Ура! Пожар, спасайтесь!
Он побежал навстречу полицейским, широко расставив свои медвежьи руки, стремясь помешать им добраться до цели.
Толпа превратилась в хаос. Кто-то продолжал снимать, а сквозь какофонию прорезался пронзительный звук сирены машины скорой помощи. Толпа расступилась, и на площадь выехала задним ходом бело-красная машина «Скорой помощи» с Андреем Рыгаловым за рулем.
- Граждане, помогите взять сумасшедшую! — выскочил из задних дверей молодой парень в белом халате, это был Сергей, брат Андрея.
Пьер, воспользовавшись моментом, бросился вперед, его взгляд был прикован к Яне. За ним ринулся неизвестно откуда взявшийся Афромеевич. Толпа расступилась перед ними, на их лицах отразились шок и замешательство.
Владимир тем временем вступил в отчаянную схватку с полицейскими, его массивная фигура преграждала им путь. Патрульные, ошеломленные неожиданным поворотом событий, пытались протолкнуться мимо него, но обхватив их литые загривки, Ебишин, не долго думая, испытал их черепа на прочность. Тррракс! – оба черепа с треском пришли в соприкосновение. Воистину – одна голова хорошо, а две лучше. Особенно если обе эти головы сталкиваются на хорошей скорости. Патрульные пошатнулись и стали валиться на землю. Владимир, в свою очередь, не имел ни сил, ни желания их поддерживать в устойчивом состоянии.
Афромеевич двигался с удивительным для его размеров проворством. Он присоединился к Пьеру, и совместными усилиями при участии Сергея Рыгалова они затащили Горгонову в машину «Скорой», которая тут же взревела тормозами, трогаясь с места.
Яна, в которой первоначальное неповиновение сменилось чувством неверия и растерянности, позволила уложить себя на койку. Ее обнаженная фигура, покрытая тонким слоем пота и остатками неудачной попытки самосожжения, представляла собой разительный контраст со стерильным интерьером машины скорой помощи.
Из окна набиравшего ход автомобиля Собаккин видел, как Ебишин со всех ног бежит к припаркованному «Фольксвагену».
Когда машина скорой помощи с воем сирены умчалась прочь, Пьер повернулся к Афромеевичу, его глаза были полны любопытства.
- Как все это получилось? — удивленно вытаращился на толстяка Пьер. - Бензин должен был воспламениться.
Афромеевич, чье круглое, похожее на кошачье лицо раскраснелось от напряжения и гордости, улыбнулся заговорщицки.
- Я подменил канистру, - объяснил он совсем тихо. - Пока она произносила свою речь, я сбегал к нашей машине и взял из багажника канистру пива. Помнишь, ты просил меня достать пива для творческого вечера в субботу?
Брови Пьера удивленно вскинулись, а в глазах забрезжил проблеск понимания.
- Канистру с пивом? - повторил он с ноткой недоверия в голосе.
Толстяк кивнул, его улыбка расширилась.
- Да, именно так. Пока она раздевалась, я поменял канистру с бензином на канистру с пивом. Она даже не заметила разницы.
Собаккин, который внимательно слушал, издал низкий свист благодарности.
- Быстро соображаешь, Афромеевич, - сказал он, похлопав толстяка по спине. — вот, что значит моя школа.
Тем временем Рыгалов ввел Яне транквилизатор, успокаивающим голосом заверив, что все будет хорошо.
Пьер, Сергей и толстяк обменялись взглядами, на их лицах отразилось облегчение и усталость.
На следующее утро самолет из Риги приземлился в аэропорту «Пулково». Среди пассажиров был и гроссмейстер Алексей Жаров.
Он пробирался через шумный аэропорт, а в голове у него крутились мысли о Яне и событиях, которые разворачивались в его отсутствие. Он получил срочное сообщение Пьера и знал, что ситуация непростая.
- Алексей, - кивком поприветствовал его Пьер, когда Жаров появился в редакции «Сатирикона». - Спасибо, что так быстро прилетел.
Жаров кивнул.
- Какова ситуация? - спросил он.
Пьер вздохнул.
- Алексей, - сказал он после паузы. - Вы должны как можно скорее вывезти Яну из России. Ее последние шалости могут иметь серьезные последствия.
- Я понимаю, - сказал Жаров, - Я отвезу ее к себе. Ей нужно быть в привычной обстановке. Я позабочусь о том, чтобы она получила необходимую помощь.
Пьер одобрительно кивнул, в его глазах мелькнуло облегчение.
- Это лучший вариант действий, - сказал он искренне. — Думаю, у вас она придет в себя.
- Рижское взморье это знакомое и уютное место, где я могу обеспечить Яне поддержку и уход, - сказал Алексей ровным голосом.
Пьер удовлетворенно кивнул.
- Конечно. Она сейчас у меня на даче. Мы можем отвезти вас туда.
Через день Алексей Жаров и Яна Горгонова улетели в Прибалтику.
