Для Томских болот характерно расширен

Друзья!
Из Сети
"Рядом с Васюганским болотом жили разные люди. Селькупы и ханты считали его своим домом и ничуть не боялись на нем находиться.
В конце XIX века рядом с Васюганом стали селиться переселенцы из Центральной России —  крестьяне, которые пришли сюда во время Столыпинской реформы за свободной землей. К их потомкам не раз приезжали фольклористы. Однако томские исследователи не смогли припомнить материал, где бы упоминалось болото. Ничего не нашлось и в Новосибирске. В центре русского фольклора и этнографии Новосибирской области даже издавали книгу «Фольклор Васюганья», но и там исследователи не собрали никаких историй или песен о болоте.
«Васюганьем мы занимаемся с начала 80-х годов. Фольклорного материала, посвященного теме болот (ни песен, ни быличек) за это время нам не встречалось. Наши васюганцы  —  почти все переселенцы столыпинской эпохи. Они поют песни своей родины. В лирических песнях можно встретить только намек: «чтобы эта речушка, чтобы эта быстрая травой заросла, цветком желтеньким зацвела», —  рассказала научный сотрудник центра Татьяна Мартынова.
Нам тоже не удалось найти местных жителей в Каргаске и Бакчаре, которым бы с детства внушали страх к болотам и рассказывали страшные истории о них".
https://www.tomsk.ru/
...Други!
Подробнее.

"Берега в детских косточках". Как выживали дети "врагов народа" в Сибири
Васюганские болота, что в Западной Сибири, в междуречье Оби и Иртыша, – одни
из самых больших болот в мире. Участки твердой земли, окруженные
непроходимой трясиной, образуют "архипелаг" из сотен "островов". В эти
безлюдные и негодные для жизни места в Нарымском крае ссылали "кулаков" с
семьями и "врагов народа" со всего СССР. Люди умирали от голода и болезней.
Дети нередко переживали родителей, которые отдавали им последний кусок
хлеба. Для этих "детей Нарыма" в 1930-х годах на берегах Васюгана было
устроено несколько детдомов.
"Васюган – это берега в косточках, и по большей части это детские косточки... Из
пятерых детей я случайно живая осталась одна..." – с этих слов начинается фильм
о "детях Нарыма" журналистов томской телекомпании ТВ-2.
Труднодоступность – главная причина, почему на Васюган в 30-е годы прошлого
века ссылали "врагов народа". Через васюганские болота практически
невозможно было сбежать. Первыми спецпоселенцами были раскулаченные.
Сюда попадали семьи. Как правило, многодетные. Обживаться приходилось на
пустом месте. Страшный голод, холод, болезни. И смерть. Много смертей. Десятки
тысяч. Тогда на Васюгане и появились детские дома. Еще до официального
объявления в 1935 году борьбы с беспризорностью.
Фильм "Дети Нарыма" выложен на YouTube-канал ТВ-2 . В комментариях зрители
благодарят создателей фильма и вспоминают свои семейные истории.
Бабушка выросла в детском доме, т. к. прадед, вскоре после прибытия в места
ссылки, умер прямо на улице от истощения. Шел, упал и умер
Luda Lobanova: Благодарна вам за фильм. Впервые я увидела свою Родину, откуда
меня увезли после войны. Я родилась в 1941 г. в Среднем Васюгане, куда мою
бабушка с детьми сослали в 30-е годы. Когда открылась школа, где учились и
детдомовские дети, бабушка работала там учительницей. Однажды дети из
детдома съели на перемене сырые картофелинки, которые она принесла в
качестве учебного пособия по арифметике. Она поругала их, а после уроков дала
ведро мелкой картошки, чтобы испечь на костре. Кто-то использовал это как
повод для доноса и в 1943 г. бабушку арестовали по 58 статье, она умерла в
тюрьме.
Дмитрий Балашов: Спасибо за фильм. Нельзя забывать. Мой прадед в
нарымском крае где-то лежит, даже не знаем где. Всю семью в 1930-м
раскулачили и сослали в Нарымский край из Алтайского края. с. Уржум. И отец
был по рождению враг народа. Реабилитировали только в 89-м всех.
Irina Kreismann: Это история и моей семьи. Прадед Мурашкин Алексей был
раскулачен в 30-е и сослан в Каргасокский район с малолетней моей бабушкой.
Бабушка выросла в детском доме, т. к. прадед, вскоре после прибытия в места
ссылки, умер прямо на улице от истощения. Шел, упал и умер... Даже не был
похоронен...
В интервью Сибирь.Реалии автор фильма Юлия Корнева рассказала о своих
встречах с последними детдомовцами Нарымского края, которые сохранили
воспоминания о жестоких временах Большого террора.
"Родители погибали, детей нужно было куда-то девать"
– У нашего фильма есть предыстория. Осенью прошлого года мы сняли фильм
"Затерянные в Парабели" о Парабельском районе. Это отдаленный район Томской
области, где издавна селились в том числе староверы. В фильме мы рассказали о
жителях этого района, о том, что это ссыльные места, коренного населения там
практически не осталось. У фильма было более 600 000 просмотров и
невероятное количество отзывов, похоже, что его посмотрел весь Парабельский
район. И не только он, но и соседний – Каргасокский. И вот жители Каргасокского
района начали нам писать: "Как здорово, что наконец-то сняли о нашей
настоящей жизни". Во время работы над тем фильмом мы узнали про деревню
Усть-Чижабку. Это село в Каргасокском района на реке Васюган, куда впадает
река Чижабка. Оказалось, что во время войны сюда ссылали детские дома из
блокадного Ленинграда. Это же такая даль, почему не в Томск, не в ту же
Парабель, а именно туда? До Усть-Чижабки и сейчас сложно добраться, а уж в 40-
е годы и подавно. Вот эти вопросы не давали покоя, и мы решили ехать именно
туда.
Что оказалось в итоге, нашли ответ?
– Я начала работать в госархиве, поднимать документы, пытаться найти еще
живых героев, которые помнят эти времена, и тема немного
трансформировалась. Оказалось, что в Усть-Чижабку, Средний Васюган и
Вертикос детей отправляли потому, что там уже существовали детские дома.
Откуда? Оказалось, что в 30-е годы туда пачками ссылали раскулаченные
многодетные семьи. Родители погибали, дети тоже многие погибали, а тех, кто
выживал, нужно было куда-то девать. И тогда я поняла, что невозможно говорить
о том, что было во время войны, и не говорить о том, почему эти детские дома
там вообще появились. Так тема о детях блокадного Ленинграда переросла в
тему о детях ссыльных, которые не по своей воле оказались не только без
родителей, но и на чужой земле. Как, например, наш первый герой – капитан,
который вез нас на пароме, Василий Вторушин. Он ходит по Васюгану уже больше
20 лет. Его деда раскулачили. Сам Василий учился в Усть-Чижабском интернате. А
позже два года был воспитателем в Средне-Васюганском детдоме.
"Получается, что 50 процентов, а может, и больше, мы все тут из раскулаченных
семей. Дед мой был офицер царской армии, было большое хозяйство, жатка
была. Лошади были две или три, коров несколько, то есть крепкое хозяйство,
подходящее под раскулачивание. Семья у нас большая была – 12 детей. Жили по
реке Чижабка, а потом переехали на Васюган в Желтый Яр, сейчас там уже нет
никого. Школа была до 4 класса. А в Чижабке до 10 класса". Из фильма "Дети
Нарыма":
Год ждала расстрела
– А что особенно удивило в рассказах "детей Нарыма"?
– Наверное, уже ничего. Если бы все эти рассказы я услышала впервые, я бы
рыдала. Но, так как Томская область – регион ссыльных и палачей, жизненных
историй ссыльных, их потомков я слышала очень много. И каждая по-своему
ужасна. Ну представьте себе, 23-летняя девчонка год ждала расстрела по
надуманному обвинению. Это Евдокия Григорьевна Пахоменко. Она была одной
из воспитательниц сначала в Айполовском, а потом в Средне-Васюганском
детском доме. Ее семью с пятью детьми раскулачили в 1931 году. Из Омской
области выслали на Васюган. К концу года из детей в живых осталась она одна.
Нас было пятеро, мы все вместе плакали и просились домой. После этого долго у
Иртыша сидели, пока пришел пароход "Дедушка", так его называли. И он
притащил четыре баржи. В эти баржи погрузили людей. Много семей. Битком. На
барже ходил дежурный
комендант или милиционер. Пинком проверял, кто живой, а кто мертвый.
Мертвых выносили на палубу, потом бросали в воду. Много было умерших…"

Когда в 1945 году Евдокия Григорьевна пошла работать в Айполовский детский
дом, там уже были ее брат и сестра, родившиеся в ссылке. Отца отправили
отбывать очередной срок, больная мама не в состоянии была прокормить детей.
"Сначала у нас в детдоме были в основном дети погибших родителей ссыльных.
Кулаки погибли, а ребятишки остались. После этого привезли детей из Тоинского
детского дома. Там упала дисциплина, ребятишки, как мне они потом рассказали,
даже били воспитателей и завуча. Только директора не могли поймать, тоже его
хотели побить. А потом привезли десять ребятишек, совсем махоньких из
Ленинграда. Они почти не двигались. Я пригласила детского врача из района,
чтобы их осмотрели. Потому что я же отвечаю, если они умрут. Она посмотрела их
и говорит: ребятишки все здоровые, но нужно кормить их не так, как обычно –
три раза в день, а помаленьку, если молоко, то полстаканчика, если суп, то
несколько ложек. Все выжили". Из фильма "Дети Нарыма"
В 1947 году Евдокии было 23 года. Она была завучем, когда к ним на работу
попросился новый человек. И он написал на Евдокию донос – "чтобы место
занять". 58-я статья – контрреволюционная деятельность. Евдокия год ждала
расстрела. К счастью для неё, карьерист-доносчик сам вскоре попал в жернова
НКВД, и дело Евдокии было пересмотрено.
"Имя у него свое, а отчество мое дали"
– Как вас встречали люди в Нарыме? Для них такое внимание было необычно?
– Люди там невероятно добрые, чистые, открытые, готовые отдать последнюю
рубашку. Им было важно, что мы об этом говорим. Они все уже очень старенькие,
зачастую дети и внуки не интересуются их прошлым, а им важно, чтобы оно не
исчезло бесследно. И у них замечательная дальняя память, они вспоминают
подробности, которым несколько десятков лет: даты, места, кто куда поехал.
Например, Зоя Ивановна Петушкова в детском доме оказалась при живых
родителях. Ее мама была хантыйка. Почти сразу после рождения Зои она ушла, ее
не приняла семья отца. После возвращения с фронта отец вновь женился, и
девочка пришлась не ко двору. Десятилетняя Зоя села на теплоход и сама
доехала до Новоникольского, где был ближайший детский дом. Но про себя Зоя
Ивановна говорит мало, больше про умершего мужа, он тоже из детдомовских.
Мой муж был в Айполовском детском доме. Он ниоткуда. Родителей не знает. Ему
было года три, когда он с отцом оказался на вокзале в Новосибирске. Наверное,
отец его специально оставил. Чтобы его подобрали. Я, говорит, иду булочку ем,
хватился, а отца уже нет. Имя, может быть, только у него свое было. А отчество
мое потом ему дали. Как без отчества... Так и стали его звать Анатолий Иванович.
А фамилию, наверное, ему придумали. Так что теперь мы Петушковы… Во время
войны в их детдоме очень голодно было. Он вспоминал, мол, нас накормят, а мы
сядем вдоль стены и ждем, когда будет следующий обед или ужин. И как
картофельную кожуру ели". Из фильма "Дети Нарыма":
– Есть ли у этих "детей" обида на государство, на свою судьбу?
– Я не знаю, есть ли у них внутри обида. Зоя Ивановна обмолвилась: "Я
благодарна