Как, в сущности, мало надо, чтобы нас убить!
Гриппозно-простудное н е ч т о вторглось в жизнь человечества, и не надо никаких раков и спидов – всего лишь за несколько недель такой урон. И кучи долларов тут бессильны, и владение нефтью – просто ничтожность, и глубокомысленное выражение на лицах политиков кажется таким нелепым и жалким…
Самое страшное, что мы, оказывается, очень быстро можем адаптироваться, привыкать к любой ситуации. К смерти тоже. Уже как-то даже и не жаль умирающих на полу в испанских госпиталях людей. И предложение не подключать больных старше шестидесяти пяти к аппаратам искусственной вентиляции лёгких не представляется таким уж жестоким.
И вот уже перестают летать самолёты, и стучать колёсами на стыках рельс поезда…
А сын канючит с самого утра: «Ну, пап!.. Тепло же, пойдём с самокатом на улицу…»
Тут мама звонит: «Ты только не волнуйся, сынок, но у папы, кажется, температура… Да, ещё ночью началось всё. Я тебе сразу звонить не хотела, чтобы не переполошить вас из-за пустяка. Но, если всё же, надумаешь приехать к нам, то купи по дороге хлеба… - потом несколько молчит в трубку и совсем тихо добавляет: - … а то умрём оба и не увидим тебя больше…»
И словно что-то оборвалось в самом низу живота.
Это как? Моих мамы с папой может не быть? Совсем, то есть, не быть?!.
И нет ничего уже в жизни. На целой планете нет ничего важнее моих дорогих… у которых даже хлеба в доме нет.
Собираться начинаю. Никак сообразить не могу, что брать-то с собою. Или в «Скорую» вначале позвонить? Или – маме, потому что забыл спросить даже, как она-то сама себя чувствует. А сын всё пристаёт: «Во-о-о-т… Ты-то сам на улицу идёшь, а я дома всё сиди да сиди-и-и…»
Когда в прихожей уже обувался, увидел, что разные носки надел, но сочетание удачное: чёрный и красный. Красный, правда, с чёрной каёмочкой. Символично. Сижу и тупо соображаю: поменять или и так сойдёт.
В дверном проёме между прихожей и кухней появляется жена:
- Ты куда с утра пораньше? А я думала мы, из-за карантина, хоть генеральную уборку в доме сделаем…
- Мама, Наташ, позвонила. У папы температура. С ночи ещё. И хлеба в доме нет у них…
- Ну… и ты чем поможешь? Пусть в «Скорую» звонят, врача на дом вызывают. А хлеб… эти, как их там, волонтёры сейчас старикам разносят…
Окончание этого монолога дослушиваю уже возле дверей лифта. Хотел ответить, но двери перед носом распахнулись, и я – шагнул и вниз понёсся, к своим папе с мамой. Над головой же слышу голос:
- Между прочим, у тебя у самого сын! А ты поехал, чтобы заразу в дом принести!! Убить нас с ним хочешь?!!
… нет, Наталья моя замечательная. И это – правда. Просто, думаю, когда мы бояться начинаем, людьми остаться очень трудно бывает. Но мы же останемся, п р а в д а?..
|