Тимьян

данных по ценному ноу-хау.  
-А твою девушку примут к тебе в отдел позднее, когда ты завершишь реорганизацию, – сказал отец, – Имей в виду, мы уволили сразу двух инсайдеров, которых уличили в сливе ценной информации. К тебе полное доверие, потому что ты мой сын.
-Я понял, – ответил Тим. Его сейчас больше беспокоило то, что он надолго оставил Лину одну. Она последние два дня была сильно встревожена без причины, но упрямо молчала. Он сам догадался, что у нее приближаются критические дни. Прочел все, что нашел в интернете об этом. Ведь ему пока не доводилось так близко сталкиваться с подобной проблемой.
Отец удивился его спокойствию по поводу работы и спросил:
-Ты так уверен в своих силах?
-Да, уверен, – сказал Тим, – Особенно после военных сборов. Там мы с одним парнем смогли смонтировать и отладить одну очень хитрую систему. С этим товарищем хотим патент на нее получить.  
-Хорошо, – кивнул отец и отпустил его.
    Когда Тим приехал и вошел в квартиру, Лина лежала на диване, закутавшись почти с головой в большой плед. Да уж, подумал Тим, мне нужно обязательно изучить то, как действовать в подобных ситуациях. Он вышел в кухню и набрал номер Игната.
-Просто согрей ей стакан молока, – ответил тот без раздумий.      
-И печеньку! – крикнула Лина из комнаты, услышав разговор Тима с братом.
-Будет тебе и печенька, – улыбнулся Тим и принялся за дело.
    Потом он ездил в специализированную аптеку и покупал какие-то особенные прокладки для нее, а также кучу всяких медикаментов непонятного назначения.
-Вижу, вы первый раз, – сказала аптекарша, – Купите своей девушке еще вот это, – и протянула  ему мягкую игрушечную панду.
    Панда пришлась к месту, настроение и самочувствие Лины сразу улучшилось, а Тим мысленно поблагодарил аптекаршу. Какой же я болван, ей нужно чаще всякие милые подарочки дарить, решил он.         
    И все-таки он совершил ошибку, когда сообщил Лине о том, что ее так же примут на работу вместе с ним в отдел защиты информации. Эта новость обрадовала бы ее в другое время, но сейчас он увидел, как по телу Лины прошла явственная дрожь. Как он только ни пытался успокоить ее, она только еще сильнее сжималась в комок. И опять накрылась пледом с головой.
    От этих женских проблем у него голова шла кругом, поскольку он понятия не имел, что делать в том или ином случае в такое время. И как только женщины живут с этим, думал он. У матери он никогда ничего подобного не замечал. Но в интернете ему все объяснили и растолковали. По всему получалось, что Лина просто очень чувствительна, так сказать, натура с тонкой душевной организацией. Он ведь и раньше это знал, еще на их совместном проекте. Сам же всегда пытался ограждать ее от любого негатива.            
    Однако уже через пару дней она ожила и веселилась как прежде. Тим просто диву давался, наблюдая столь разительные перемены в ней. Однако ее могли испугать даже обычный хлопок открываемой бутылки или случайно разбитая тарелка. Лина бледнела и замирала на месте. Все это, как уже понял Тим, являлось отголосками ее жизни под прессом отца и матери. Они всегда считали ее не способной на собственные решения. Из отрывочных коротких замечаний Лины было ясно, что строгость отца выработала в ней вместо дисциплины крайнюю неуверенность в себе. И это несмотря на то, что она прекрасно училась в универе и в главных дисциплинах плавала как рыба в воде. Но родители не ценили ее успехи, потому что ничего не смыслили в сфере айти-технологий. Наверняка они даже не знали толком, что это такое. Хотя ее отец сразу решил использовать ее знания для пользы своего бизнеса и подключить ее к работе над программой логистического контроля. Он не считал ее диплом весомым достижением для нее, а лишь ценным активом для семьи. Впрочем, Тим и за своим отцом замечал, что тот часто не очень серьезно воспринимал молодых специалистов, считая их недозрелыми щенками, обязанными служить ему из благодарности, что он взял их на работу.

***7
    Когда-то, еще подростками, Тим вместе с Костяном решили, что женятся только, когда захочется стабильности и покоя. По наивности Тим и позже так считал, поэтому не спешил связывать себя отношениями. И даже гордился тем, что очень избирателен в плане девушек. А с Линой все закрутилось вопреки каким-то планам. В универе он держал марку взрослого, сдержанного и ответственного парня. На первом и втором курсе ему хотелось выглядеть старше своих лет, а потом стало все равно. Уже с третьего курса Тим горел идеями новых разработок, и ему стало не до романов. Но, если честно, окружавшие Тима девицы просто не дотягивали до его стандартов. Даже Лина, которая сразу ему понравилась, казалась Тиму в то время слишком незрелой. Она легкомысленно веселилась и смеялась с подружками, а в их проекте постоянно делала ошибки, которые исправлять приходилось именно ему, как автору основной идеи. Кстати, тогда он инстинктивно опасался слишком приближаться к Лине и старался не соприкасаться с ней физически. Потому что однажды в лифте чуть не опозорился, поскольку возбудился от того, что её прижали к нему вплотную. Она постаралась повернуться к нему спиной, что оказалось еще хуже, потому что он почувствовал упругость ее бедер и сразу представил все в натуре, так что ему пришлось прикрываться папкой от чужих взглядов. С тех пор он стал осторожен и усилием воли гасил непристойные фантазии в зачатке.
    А насчет покоя в семейной жизни сейчас он только вздыхал. С Линой это было в принципе невозможно. И главным препятствием в обретении покоя для Тима являлось постоянно сосущее чувство в моменты, когда она отсутствовала или задерживалась. Никто и никогда не вызывал у него таких ощущений. Но даже когда Лина появлялась и прижималась к нему, что-то щемящее глубоко в груди не давало ему просто наслаждаться ее близостью. Он ловил себя на том, что слишком сильно сжимает ее в объятиях, так что она иногда даже вскрикивала от боли. Обнимать ее просто нежно и ласково у него не получалось, даже в объятиях ему хотелось чего-то большего.
    И вообще любовь оказалась намного более неоднозначным и мучительным состоянием, чем он представлял себе раньше. Даже после секса, когда тело просило отдыха, он все равно пытался понять, хорошо ли было Лине с ним в этот раз. Просто спрашивать он не любил, поскольку не очень верил словам. Его выручало то, что у Лины все на лице всегда было написано.  
    Пока Тим вникал в дела на новом месте в корпорации, Лина продолжала вечерами работать в клубе у брата. Поэтому Тим заезжал за ней туда. Ему нравилось слушать ее новые треки. В этом фантазия ее казалась неиссякаемой. К тому же танцующая толпа азартной молодежи развлекала его своим видом. Сам он мог выйти на танцпол лишь с кем-то из приятелей и только после принятия дозы спиртного. После прохождения сборов он как-то резко внутренне повзрослел, и теперь не испытывал желания показывать себя толпе танцующих. Да и Лина не поняла бы его, увидев на танцполе, слишком ревновала ко всему такому.    
    В клубе ее встречали радушно, поэтому и к Тиму относились соответствующе. Он стал там почти своим человеком и быстро разглядел, что она многим из парней, работавших в клубе охранниками, барменами и даже официантами, нравится. Но Лина лишь приветствовала их и сразу направлялась к нему. И Тим каждый раз при этом ощущал некое мужское самодовольство, хотя почти сразу становился лишь исполнителем ее желаний. Понять его в этом мог только Игнат, который искренне радовался за него и Лину.
    С отцом Тим договорился, что приступит к работе через неделю после свадьбы, дата которой уже приближалась. Отец не скупился на расходы по ней, потому что всем занималась мать Тима, которая не терпела никаких возражений в том, за что бралась. Родители Лины также вносили свою лепту, несмотря на то, что Лина общалась с ними скупо – несколькими формальными фразами при встрече, не больше. Все общение с ними взял на себя Тим и не зря. Родители с обеих сторон договорились приобрести для молодых квартиру. Так что усилия и дипломатия Тима послужили им с Линой на пользу.                   
    Совершенно неожиданно незадолго до свадьбы из Китая прилетел Костян со своей подругой китаянкой. Она неплохо изъяснялась по-русски, а Костян уже прилично говорил по-китайски. Он обнял Тима и долго не отпускал его, даже прослезился.
-Тимьян, а помнишь Хармони Пастораль? Я ж до сих пор обожаю этот запах. Но приходится заниматься производством продуктов быстрого питания и постоянно контактировать со всякими сильно пахучими пряностями. Нос уже перестал воспринимать что-то утонченное.
-Как я понял, ты весь в бизнесе. Совсем забыл друга детства, – смеялся Тим. 
-Как видишь, не забыл. Но, в отличие от тебя, пашу на благо семьи, а это знаешь ли, рабский труд без выходных и проходных. В Поднебесной все так трудятся, не то, что вы тут, в России, халявщики. Моя мечта скопить небольшой капитал и вернуться домой, в родной Питер. Не смог я как мой батя привыкнуть к азиатскому образу жизни. Прикинь, они там понятия не имеют, что такое кефир, окрошка и борщ. Про холодец, творог и ряженку вообще молчу – днем с огнем не сыщешь. Так что жди, вернусь через годик-два. Не знаю, один или с подругой. Она не особо горит желанием сюда ехать. Два пуховика взяла с собой, хотя до зимы еще далеко, да и в Китае бывают холода. А твоя Лина – супер девочка. Губа у тебя не дура.  
    Друзья договорились возобновить связь в интернете, хотя Костян не обещал, что сможет часто общаться из-за сильной загруженности по делам отцовского бизнеса.
    Для приятелей из универа Тим устроил вечеринку, потому что на саму свадьбу были приглашены лишь родственники и самые близкие друзья. И когда он отошел, чтобы позвонить Лине, то услышал, как вновь прибывший из гостей вечеринки спросил:
-Так это точно, что Тимьян и Чабрец теперь вместе?
-Точно-точно. Сам увидишь, – подтвердили ему.
Кто-то из новеньких удивился:
-Тимьян и чабрец – это ж вроде одно и то же?
Но ему ответили:
-Не одно и то же, а одно целое. Разницу улавливаешь?                 

                                                                               ***  


© Copyright: Марк Шувалов,
      октябрь 2024