И бывает так, что число зашедших и вышедших людей не всегда совпадает, уводя мысль в меньшую сторону. А куда девается неучтённое в сторону выхода лицо, то это тайна самого дальнего угла этого кабинета, куда камера не может дотянуться своим обзорным зрением и который сейчас занял Лабус, забравшись в пакеты и чего-то там дурно пахнущее делающий. А что он там делал и чем занимался, то на это никто не хочет смотреть, морща свои носы и держа в уме те таблетки от диареи, без которых Лабус пропадёт в своём дерьме по его же словам.
– Нашёл! – тыча прежде всего в себя и в свою находчивость, а затем уже пальцем в камеру, разит буквально своей напыщенной радостью всех вокруг Маккартур, смотреть на кого противно от такого своего возвышения над всеми. И понятно, что президент, кто и сам был не против получить для себя лавры самого изыскательного человека, немного нахмурился и расстроился тому, что так не вышло. А раз так, то у президента есть вопросы к Маккартуру, кого со всех сторон окружили опоздавшие с этим открытием люди.
– И какие есть мысли? – тыча вслед за Маккартуром пальцем в этот глазок во внешний мир, спрашивает президент, подойдя к Маккартуру, растолкав перед собой людей. А какие у Маккартура могут быть мысли, если он не понимает сути заданного ему вопроса. И Маккартур начинает глупо выглядеть, только невнятно кряхтя в ответ.
А вот у президента на этот счёт есть резонные мысли, и не только касающиеся неблагоразумного поведения Маккартура.
– Я почему-то до сего дня был уверен в том, что я вне подозрений и за мной уж здесь-то не будут вести наблюдение, а может и слежку. – С какой-то прямо злостью и обидой всё это сказал президент, хорошо, что ещё глядя на эту камеру, а не кому-нибудь в лицо. Но как все понимают, то это временно, и сейчас президент будет искать того гада, кто допустил эту фатальную для себя ошибку. И президент никого не разочаровал в этом плане, истерично выкрикнув вопрос: Кто у нас отвечает за информационную безопасность и политику?!
А кто у нас отвечает на этот вопрос? Ясно, что никто так прямо за неё не отвечает, особенно тогда, когда с таким надрывом задают этот вопрос. И все начинают крутить по сторонам своими головами, в поиске того головореза, кто всю информационную политику и её безопасность провалил. А всё потому, что он за неё не отвечает, а только себя её проводником считает.
Впрочем, этому человеку, всё проспавшему и обанкротившему саму идею информационной безопасности президента, кто имеет высший статус прокламации себя – вне подозрений (это на подобие римских императоров), никуда не укрыться от своего разоблачения президентом, уже начинающим видеть огромные плюсы в этом их запертом положении. Где для него столько начинает раскрываться, чего бы он никогда не узнал за всё время своей президентской каденции. И если бы внутренние враги государства всё это с ними не сотворили, то президенту надо было самому весь этот сеанс саморазоблачения придумать.
После чего он бы знал, кто по велению души и сердца занимает место в его команде, а кому здесь с сегодняшнего дня здесь не место. Правда, всё это мысли очень страшного и опасного свойства. Узнай о которых люди вокруг, то президенту будет и самому грозить опасность отсюда не выйти на своих двоих. И будет пока лучше всё это держать про себя. А иначе внутренние враги государства обвинят президента в создании всех этой ситуации с их удержанием.
– Генерал Лабус! – вдруг орёт президент, и все понимают, кто выбран в качестве жертвенного агнца.