делали отводы.
Первую половину дня Артём проводил на месте работ, что касалось досуга после полудня, то инженер оставался свободен, позволив себе подробнее изучить местную природу и повнимательней присмотреться к Насте. Скрывшись подальше от людских глаз, приятным тёплым вечером, Настя купалась в реке, и теперь уже Артём ходил где-то рядом, улыбаясь плывущим по небу облакам и всяким мяслям, приходившим на ум. Вскоре девушка вышла на берег. Поворот головы к ней был случайным, но отвести взгляд он так и не смог.
-Собрались вместе небо и река.
-Прекрасный плод созрел на склоне,
-Казалось бы, коснись его слегка,
-И сладкий потечёт нектар в ладони.
Так он описал увиденное в тетради для особых заметок, не имея возможности спокойно заснуть. Открыто признаться ей в своих чувствах недоставало смелости. Одно неверное слово и можно получить по ушам, горькая участь, которой не удалось избегнуть многим сластолюбцам и кажется в их числе был даже Полуэкт.
— Назначу ей тайное свидание и будь что будет.
Артём долго ещё ворочался в постели соображая, как это лучше устроить, и только ближе к рассвету его одолел сон. Свидание он назначил на окраине Сосновки, где на тихом обрывистом берегу, среди берёз стояла заброшенная изба лесника, и птицы там пленили своими руладами, скрываясь в гуще листвы. Идеальное место для романтических встреч с прекрасными видами и бесконечным горизонтом. В летнюю пору вели туда, разве что пыльные просёлочные тропы, непроходимые в иное время года.
Молодой Настя себя давно уже не считала, ведь ей было почти восемнадцать, а это так много. Сколько всего она собиралась сделать, но не успела, сколько мечтаний теснилось в груди, но мало что сбылось. Поэтому сейчас упустить свой, возможно единственный шанс, она не хотела. Её несло через всю деревню.
Огибая препятствия, Настя успевала смотреть по сторонам, улыбаться мелькающим на встречу лицам, перескакивая при этом через лужи. Она бежала плавно, даже грациозно и сейчас походила на лесную лань. Уже немолодую, не очень ловкую, не самую, может быть стройную, но всё же лань.
Она спешила на свидание. Боязни опоздать не было, ибо подгонял её не кнут помещика и не страх внезапного появления Нилзы, а дух авантюризма, свободный от всего земного.
В конце концов, что такое возраст? Жизнь начинается только сейчас, когда бежишь на свидание, теперь она знала это наверное.
Оставив деревню позади, Настя замедлилась, чтобы оглядеться и немного успокоить дыхание. Должно быть он ждал её чуть дальше по склону. Не хотелось гадать, и девушка решила пройти напрямик, минуя поросший кустами дикой малины овраг. Обогнув древний курган, она проскочила сквозь тихую рощицу и появилась на поляне возле избы с обратной её стороны. Артём стоял чуть поодаль. Вид его казался по-монашески отрешённым, к тому же было видно, как инженер часто шевелил губами, что напоминало чтение молитвы.
Настя подошла ближе и встала напротив Артёма. Пытаясь спрятать глаза, молодой человек сначала посмотрел влево, затем вправо, после задрал голову вверх, будто в нём сейчас метался зверёк в надежде поскорее вырваться из клетки, не забывая при этом, что клетка и есть его дом, а значит бежать особо некуда.
Он сделал шаг навстречу и протянул к ней руки. Не встретив сопротивления, Артём сперва коснулся ладонью её щеки и уже через мгновенье их губы встретились. Между ними случился первый долгожданный поцелуй.
Их тайные встречи были частыми, а когда Артёму пришла пора возвращаться в столицу, тем более они стали неразлучны. Кто бы сомневался в том, что Нилза оставит без внимания их подозрительное отсутствие и не выследит влюблённую пару. В последний день пребывания Артёма в имении, Нилза нанесла удар.
Войдя внутрь избы в сопровождении дюжины крепких мужиков, Нилза была поражена увиденным, но быстро собралась и выпростав руку в сторону Артёма грозно сказала:
— Это моё!
Плохо знавшая язык, Нилза имела ввиду, что инженер должен сейчас пойти с ней к хозяину для очень серьёзного разговора, однако Настя поняла её слова по-своему, накрылась простынёй и горько заплакала. Артёма увели и его ждала доля, какая выпадает не каждому.
Теперь в кабинете Полуэкта они снова встретились и остались вдвоём, как тогда, в день знакомства.
В стенах собственного дома, Полуэкт чувствовал полную безнаказанность и не задумываясь о последствиях потянулся к висевшему на стене ружью.
— Всё сходится.
Обречённо подумал Артём, прекрасно зная, что если вначале первого акта, вскользь было упомянуто ружьё, то ближе к концу действия, оно неизбежно сделает роковой выстрел.
— Сейчас ты мне ответишь.
Сквозь зубы говорил хозяин, сломав ружьё пополам, чтобы его зарядить.
— А если вы промахнётесь или ружьё даст осечку, что тогда?
Словно издеваясь спросил Артём, подозревая, что терять ему всё равно нечего.
— Настя, моя Настя. Как ты мог. Нет, не промахнусь.
Видимо сейчас одна половина экта говорила с той другой невидимой его личиной, пока он пытался вставить патрон. В кабинет без спросу вошла Нилза и постаралась вмешаться. Страшный акцент сильно искажал смысл сказанных ей слов, сводя на нет усилия образумить хозяина. Благие намеренья Нилзы были тщетны ещё и потому, что теперь любое слово только усиливало пробудившуюся в Полуэкте ярость. Пальцы его, теперь не так сильно дрожали и патрон легко вошёл в ствол.
— Вы оба мне надоели. Стреляйте или я ухожу.
Громко сказал Артём в тот самый момент, когда помещик поднял ружьё. Прозвучал выстрел.
Без всяких сомнений, ружьё действительно оказалось надёжным, чего не скажешь о местном порохе. Кабинет затянуло серой пеленой и расходиться она не спешила. В шкафу раздался громкий визг и сразу, кто-то побежал вниз, стуча по лестнице каблуками. Нилзу взяла оторопь. Полуэкт, надо сказать тоже слегка обмер. Нилза была подавлена тем, что её догадка оказалась верна и будучи обманутой, не знала кому пожаловаться. Горечь обиды, вот от чего так больно жгло в груди. Ей хотелось упасть, протянуть к Полуэкту окровавленную ладонь и спросить за что ей выпали эти мученья. Но кровь никак не хотела проступать сквозь одежду, где бы Нилза себя не трогала. Выпавшая из ружья пуля ещё немного поскакала по полу и окончательно прислонилась к тому из шкафов, за дверью которого скрывался потайной ход.
Очнувшись первым, Полуэкт молча возился с ружьём. Он выразительно сопел, занимаясь делом, явно для себя непривычным. Нилза всё ещё трогала себя, пытаясь найти хотя бы маленькую дырочку. Артём хотел было помочь ей советом, но решил, что последние минуты его жизни должны пройти без насмешек. Более того, на прощанье он пожелал ей долгих лет жизни и покоя в сердце. Нилза подошла к Артёму и слегка приобняла за плечи. На её сухом, обычно невыразительном лице впервые появилось выражение. Глаза слезились сочувствием и в этом помогала пороховая гарь.
— Простите меня за многое.
— И ты, и ты прости меня.
Как легко, порой люди могут сделать один шаг от ненависти к любви, когда для этого надо, всего лишь кому-то из них умереть.
Наконец Полуэкт справился с ружьём и снова направил его в сторону инженера.
Понимая, что скорей всего, это последнее мгновение его жизни, Артём решил театрально его украсить.
— Ой не смешите. Судя по всему, вы мало читаете, иначе знали бы, что висевшее на стене ружьё, в конце пьесы стреляет лишь однажды. Теперь, увы оно не заряжено, так сделайте милость, повесьте эту красоту обратно на привычное место.
Затвор щёлкнул. Всё говорило о том, что Полуэкт усомнился, не столько в непогрешимости известного литературного приёма, сколько в том, что ружьё не заряжено. Ведь он сам только что с трудом его зарядил, попутно наблюдая трогательную сцену прощания двух таких разных людей.
Услышав второй выстрел, Верка полоскавшая на реке бельё даже не обернулась, чего нельзя сказать о пастухе Степане, скучавшем неподалёку среди овец лёжа на траве. Он отлепил тягучий взгляд от Веркиного зада, кликнул из камышей занятых рыбацкими сетями двух своих приятелей и вместе они побежали к усадьбе в поисках Насти. Овцы проводили их взглядами кроткими и малость грустными.
Второй выстрел оказался настоящим.
Наполовину экт, наполовину кто-то ещё, сейчас был бледен лицом и терялся в догадках, какой будет его дальнейшая судьба. Ружьё выпало из рук, этим хозяин раскрыл себя, как человека небрежного и пугливого. Дым от пороховых газов постепенно рассеялся и проявились первые смутные очертания мебели.
— Честное слово, когда в следующий раз вы захотите развенчать каноны классической драмы и устроить второй выстрел, цельтесь себе в ногу.
Возмущённо произнёс Артём, не очень обрадованный пуле, просвистевшей у самого виска.
В доме послышался какой-то шум, он нарастал всё сильней и явно имел агрессивный характер, вскоре дверь в кабинет распахнулась. На пороге стояла Настя. Окинув присутствующих острым взглядом, она молча подошла к Полуэкту и Артём ужаснулся, убедившись воочию, каково это - получить по ушам. Собственно, только уши там и остались невредимы. Хотя, если присмотреться нет, не остались. Разобравшись с хозяином, девушка не спеша направилась к Нилзе. Памятуя сцену в избе лесника, она не могла забыть причинённую ей боль. Подойдя вплотную, Настя рывком придавила экономку грудью к стене и указав рукой на Артёма тихо произнесла:
— Это моё.
Настя сказала тихо, но таким голосом, что в голове у Нилзы будто гром прогремел. Не сказав больше ни слова, Настя, взяла за руку инженера и вышла с ним прочь из дома, а Нилза ещё какое-то время продолжала стоять вжатой в стену не решаясь сдвинуться с места. Полуэкт лежал где-то под столом и умирающим голосом проклинал день, когда позволил Артёму переступить порог его дома.
Сейчас влюблённые торопились на станцию, инженер должен был успеть на проходящий вечерний экспресс.
Подошёл поезд. На станции они долго прощались. Артём гладил Настю по волосам и жарко что-то говорил. Издав протяжный гудок, поезд тронулся с места.
— Я вернусь! Обязательно вернусь!
Кричал Артём с подножки последнего вагона, но ветер и клубы пара унесли его слова ещё до того, как она могла их услышать.
Постепенно жизнь в усадьбе пришла в прежнее тихое домашнее русло.
Кстати, мост был построен и получил большую популярность не только среди местных жителей, но даже из города народ потянулся семьями, чтобы погулять по нему, раскрыв над головами пёстрые зонты от солнца. Так же в погоне за сенсацией стали прибывать сующие нос не в своё дело корреспонденты.
Полуэкт охотно раздавал интервью купаясь в лучах славы. Он мнил себя дальновидным стратегом, блистательным оратором, человеком безупречной нравственности и обладателем многих других талантов.
Свой проект он старался выгодно отделить от примеров дури, что водилась в головах у других его зажиточных соседей. Полуэкт говорил об исторической и даже политической важности своего замысла и поток его речей лился рекой. Так же, он позволил одному корреспонденту взять интервью у своей молодой супруги, для чего проводил гостя в апартаменты Насти и тихо прикрыл за ним дверь.
Настя плохо понимала о чём говорить, но история эта в её памяти до конца не стёрлась и была всё ещё свежа.
— Приезжал к нам, как-то
