На станции тихого уездного города, молодому человеку помогли выгрузить из поезда багаж и уже через четверть часа Артём ехал в прибывшем за ним экипаже туда, где проложила дорогу, казалось, сама судьба.
Немного легкомысленно вначале повествования заниматься описанием природы тех мест, ибо мало кто усомнится, что была она способна очаровать, соблазнить и даже одурманить разум любого горожанина.
Инженер Артём приехал из столицы чтобы сделать чертёж моста, способного по задумке заказчика соединить берег Сосновки с противоположным берегом реки, где человек не успел ещё оставить свой разрушительный след. За эту, несколько сомнительную идею, ему был обещан солидный гонорар, что и послужило основной причиной, по которой неискушённый Артём дал согласие принять участие в технически сложном проекте. Все помещики, как один самодуры, но каждый по-своему. Артём, где-то слышал о том, что у капризных господ имеются разного рода причуды, но это обстоятельство не повлияло на принятое им решение.
Ближе к полудню инженер прибыл в усадьбу.
Оказавшись в кабинете хозяина, Артём имел возможность изучить интерьер и был впечатлён обстановкой. Массивные шкафы вдоль стен, роскошный диван с двумя креслами близнецами и внушительных размеров рабочий стол, собранный из ценных пород дерева. Он стоял чуть ближе к балконной двери так, чтобы при желании хозяин мог в неё выйти. Высокие окна скрывались под завесой плотных тяжёлых штор и свет сквозь них пробивался лишь в тех местах, где они разделялись.
На одной из стен висела картина с морским сюжетом. Громадные волны, поднимались отовсюду, а помещённые в центр бедствия несчастные моряки облепили сломанную мачту и теперь, моля о спасении вознесли руки к небу. Рядом висела другая картина. Неумело написанный, скорее всего кем-то из местных художников портрет, лишь отдалённо напоминал хозяина дома и потому в его чертах угадывался кто угодно, например известный писатель или великий учёный, а если позволить фантазии разгуляться сильней, то можно было разглядеть в нём даже образ самого императора. Это если фантазия пасётся сама по себе и пастуху нет дела до того, в какой овраг, будучи беспризорной она полетит кувырком. Стену напротив украшало красивое и вероятно очень дорогое ружьё.
— Красивое у вас ружьё, старинная должно быть работа.
Пытаясь польстить, заметил Артём.
Хозяин посмотрел на вошедшего инженера взглядом недобрым, но снисходительным. Казалось, дом был полон всякой жизни, но здесь в кабинете не нашлось никого, кто мог бы официально представить их друг другу.
— Полуэкт.
Важно объявил сам себя упитанный мужчина в сером костюме заграничного покроя. Дорогое пенсне, а также золотая цепочка, уходившая от пуговицы жилета в карман для часов, выдавали в этом зажиточном господине натуру степенную и нравами умеренную. Чтобы исключить возможность рукопожатия, педантичный Полуэкт демонстративно отвёл обе руки за спину.
— Полу экт, а полу кто?
Эта неопределённость в имени заставила Артёма слегка насторожиться. Мало того, что он понятия не имел, кто такой экт, так у этой медали имелась вторая, ещё более непонятная сторона.
Идея с раздвоением личности вдохновила молодого человека, и он захотел представиться тоже, каким-нибудь Полу..., но кроме как полудурок в голову не лезло ничего, и пришлось всё-таки назвать своё настоящее имя. Куда подевалась другая половина экта и была ли она вообще, Артём уточнять не стал и сразу перешёл к делу.
— Мне понадобится помощник в качестве ответственного ассистента.
Сообщил инженер в той манере, какую может позволить себе лишь человек равный по происхождению.
Полуэкт ревностно согласился отдать в качестве ассистента Настю, не только потому что считал её самой толковой, но ещё по какой-то другой причине. Думал ли он тогда, что если оставить такой вопрос за порогом внимания, сразу его не решив, позже предстоит вернуться обратно к тому же порогу.
Он вышел на балкон и громко позвал Настю в кабинет.
Находясь во дворе, Нилза подняла голову и подозрительно посмотрела на силуэт барина в монокль.
Выписанная Полуэктом из-за границы для управления хозяйством экономка Нилза была, как трость худа, подчёркнуто строга с прислугой и считала себя, между прочим, идеалом дисциплины.
Одно только её имя давало понять, что в этом доме вряд ли теперь найдутся те, кто услышит слово - можно. При её искренней преданности Полуэкту, не лишним будет заметить, что правила эти относились и к нему в полном объёме.
В отличие от остального жившего в усадьбе люда, у Полуэкта имелся хотя бы спасительный личный кабинет на втором этаже, куда заходить строго запрещалось всем и даже экономке.
Войдя в кабинет и закрыв за собой дверь, в этом закутке интимных страхов, Полуэкт чувствовал себя счастливым. Так же прибавляло счастливости и даже удваивало её то обстоятельство, что в кабинете имелся потайной ход с лестницей, ведущей вниз прямо во двор. О чём-то таком подозрительная Нилза догадывалась, но твёрдо уверенна не была и вскоре сосредоточила внимание на вещах ей понятных.
Вообще Нилзу побаивались все, может быть, потому что она имела способность появляться в любом месте неожиданно и всегда невовремя, а возможно ещё и потому, что от сухой архаичной натуры приезжей дамы потягивало едким дымком феодальных костров инквизиции.
— Вы звали меня?
В открытую дверь кабинета вошла рослая широкобёдрая, полная в груди Настя. Её лицо, усеянное мелкими ржаными веснушками, светилось так приветливо и живо, как радуется летним лучам зрелый подсолнух. Она была хороша. Много кто пытался немытым пальцем ковырнуть тот подсолнух, но сразу получал по ушам, от чего из головы сначала вылетало желание, а вслед за ним и прочая молодецкая дурь.
Переживая тайное мучение, Полуэкт познакомил их, и проводил обоих в специально отведённые для работы апартаменты учёного гостя.
Посмотрев друг на друга, Артём и Настя почувствовали, как между ними в тот миг проскочила едва уловимая искра взаимной симпатии.
Помещение, выделенное хозяином для работы, оказалось светлым, просторным и не давало Артёму поводов для жалоб и каких-либо мелких капризов, к тому же молодой специалист считал себя в быту человеком неприхотливым.
Первое время, Артём трудился один, вдумчиво стараясь не упускать из виду мелочи, способные впоследствии оказаться важными. В таком ритме прошла неделя. Теперь Артёму понадобился помощник и он пригласил девушку к себе.
Настя не заставила себя долго ждать и появившись в кабинете, осторожно подошла к столу инженера.
— Чем вы заняты?
Легкомысленно спросила она, с напускным кокетством подкручивая пальцем локон.
— Логарифмическим дифференцированием.
Ответил Артём и провёл рукой по столу, где толстые книги, а за ними громоздкая по тем временам готовальня придавили собой несколько больших сложных чертежей. Эти непонятные научные слова, привезённые им из далёкой столицы, пристыдили девушку и дали ей почувствовать всю свою отсталость. Щеки зарделись румянцем и первое, что она сделала, это застегнула пуговку на стойке воротничка своего платья, не желая показаться бесстыдницей. Артём почувствовал, что сейчас был слишком резок в словах и тут же вежливо попросил Настю сделать травяной чай. Радости невидно было края. Настя покинула кабинет, но вскоре вошла с подносом, где поместилось всё и фарфоровый чайник с чашками, и сушки с конфетами, и пирожные с кремом.
Так они познакомились ближе.
Взявшись за дело, Артём часто ходил на реку, чтобы проводить там рекогносцировку и однажды, улыбаясь объяснил Насте, которая теперь была у него в помощницах, что это сложное слово не имеет отношения к реке. Инженер обучал Настю тем навыкам, что могли пойти на пользу общему делу и с удовольствием разъяснял значение многих других непонятных ей слов. Артём только хотел казаться строгим, но когда снимал очки и близоруко улыбался, глядя на свою спутницу, то Насте казалось, что перед ней стоит совсем ещё глупый юноша, вернее глупенький. Пока он возился на берегу с записями в одном журнале и делал пометки в другом, Настя ходила неподалёку, занималась собиранием луговых цветов и чувствовала, что начинает потихоньку влюбляться.
Сам не зная того, Артём невольно ускорил этот процесс.
Обедали они вдвоём и вечера тоже проводили вместе. Вместе с Нилзой, как они сами весело шутили, ибо бдительная дама не могла упустить момент, чтобы появиться внезапно.
В один из таких вечеров, Артём прочёл Насте книгу о горькой судьбе принца из далёкого северного королевства. Перед Настей открылся тёмный мир полный обмана и коварства. Призраки, измена, дуэль, отравленное вино, трагическая смерть, всё это смешалось в её голове и долго потом не давало заснуть. Утром Настя ходила по двору, радовалась солнышку и тому, что всё услышанное вчера находилось далеко отсюда и возможно было неправдой. Теперь лишь приятный бархатный голос Артёма, всё ещё звучал где-то внутри, оставив на память цитату из той книги: "О женщины, вам имя вероломство".
Копаясь однажды по поручению инженера в его портфеле, Настя совершенно случайно наткнулась на необычную тетрадь, где вместо знаков, цифр и символов были стихи. Она прочла первые выбранные строки:
-Теперь с отравленной душой,
-Он вечно жил в нетленном теле,
-И смысл придал всему иной,
-Не тот, что был на самом деле.
— Это Вы сочинили?
Взволнованно спросила Настя.
Растерявшись, Артём не ответил ничего и тут же убрал тетрадь подальше.
Недавно произошло ещё одно событие. Увидев, как местный пасечник Савелий, самым некрасивым образом решил приволокнуться за Настей, не желая оставаться в стороне, благородный Артём одёрнул хама и влепил тому оплеуху, что не осталось незамеченным.
Как и прежде, Настя была чем-то занята. Но сейчас, вместо собирания цветов, девушка пыталась сложить многие грани сложной натуры Артёма в единый образ, а когда это произошло, она вдруг поняла, что окончательно и теперь уже намертво влюбилась.
Это была её первая, застенчивая, а потому во многом неловкая любовь. Сколько скрывалось в ней томных догадок, ночных девичьих страданий и мелких дневных обид по любому поводу. Настя лишилась аппетита и сна, от таких перемен силы её иссякли, и девушка с трудом таскала за инженером, в одной руке тяжёлый портфель геодезиста, а в другой громоздкий теодолит на длинном штативе.
В это время, Артём так же был занят внутренней борьбой и сам себе казался чёрно-белым столбом, стоявшим на границе между мирной тишиной природы и лязгающим чем-то железным, неумолимо нарастающим рокотом прогресса.
Насте же казалось, что чёрно-белый пограничный столб, её скромной персоной совершенно не интересуется и увлечён только бесконечными вычислениями. Надо было срочно что-то менять, пока все эти триангуляции не наложились друг на друга с целью погубить её окончательно.
Наконец сбор, а также анализ ранее созданных геодезических и картографических материалов по местности был закончен. Теперь предстояло заняться основной работой. Прибыли строители на телегах с мешками, коробами и другим инвентарём. Начался первый этап стройки. Одни рыли котлован, другие устанавливали строительные леса, прочие работники
