вампира, который в одиночку может принять решение насчёт Варгоши и тем скомпрометировать нас всех. Но я не про то. Про что же? Ах да. Любит он читать, размышлять – словом ведёт праздную жизнь.
–К чему это? – Цепеш нервничал.
–А к тому всё, что пока ты, я и все мы, чего уж таиться-то, считали всякую Крытку Малоре блаженкой и дурой, тот же лорд Агарес был ближе к разгадке!
Цепеш побелел. Ну конечно! Блаженка, головная боль всея Совета – Крытка Малоре, сожжённая Томасом на костре для устрашения…а он-то всё думал, кого же ему Крытка напоминает? Он видел её редко, да и давно, но кого же она ему напоминала?
Лицо в лицо – Беата Албеску. Мир ей. Она была верной своей тайне и даже попыталась отговорить Зенуним…
–Крытка случайная наследница, – объяснял Сиире, – знаешь же этих людей – они весьма…несдержанны в желаниях. А там уж и не суть как важно было. Крытка даже не знала из каких земель и от какого рода идёт. Дело простое. Она не знала, а Агарес подбирался. Времени у него было много, да как-то и набрёл на то, что есть некая земля… он и водился с Крыткой.
Цепеш тряхнул головою, собирая мысли. Крытка была причастна к тайне, сама того не ведая. Ну и хорошо, что не ведала – эта дура даже своей тайны хранить не умела, куда ей до других? Но Агарес? Как он проведал?
–Есть такая поговорка, – Сиире внимательно следил за Цепешем, – мол, шила в мешке не утаишь. Вот и твоё знание оно как шило. Люди смотрят, видят – земля дурная, трава на ней седая, ничего не растёт. И скотина той травы не трогает. Опасается. А вампиры слышат, проведают со временем. Если Агарес почти дошёл, если Крытка была связана, и, если помнишь, то и Лерайе кое-что ведал и даже просил Агареса раздобыть твои бумаги…
Помнил, Цепеш всё помнил!
–То где гарантия того, что никто больше не пройдёт, а? Где гарантия, что никто не узнает и не обойдёт твоих защитных барьеров и не воспользуется истоками силы, которая столь могуча?
Цепеш молчал. Ободрённый Сиире продолжал:
–Выбор у тебя очень и очень прост. Либо ты сидишь и ждёшь, что никто и никогда не откроет твоей тайны, что, конечно, невозможно, ведь все тайны выходят на свет. В мире, где иссыхают моря, и тлеет камень – и это выйдет, и тогда ты уже ничем не защитишь этой тайны. И никого не защитишь. Либо, если ты не безумец, есть второй вариант – ты отдаёшь знание мне и остаёшься, как бы сказать, у штурвала. Влад, нельзя нести на себе одном такое бремя. Столь долгий срок вызывает уважение, но что дальше? Однажды не будет тебя и будет кто-то другой. И что же? А? а так у тебя будет шанс, даю тебе своё слово, определять правление, самому решать всё, что хочешь. Позволь помочь тебе!
Речи, речи! Как бы Цепеш хотел им верить. Но он знал Сиире и знал людскую породу, от которой вампиры не ушли далеко, хотя и притворялись, что сделали это. Речи, полные лжи и фальши. Сейчас Сиире и сам может верить себе, но всё изменится, если дать слабину, а дать слабину – открыть тайну.
Но как открыть тайну тому, кто восхитился Каином? Да, Цепеш тоже едва не повлёкся за принцем, но всё же сумел выбраться и не вступить в уничтожение своих же. Пусть недостойных. Но своих – без суда, а главное – для чего? Разве их мир в опасности? Разве их мир в угрозе? Нет, просто Сиире хочет соревноваться с людьми, хочет достижений и правлений, хочет власти и почитания, хочет страха и могущества, а прикрывается добродетелью и заботой о вампирском благе.
–Нет, – Влад качнул головой, – нет и ещё раз нет. Твоё предложение соблазнительно, но твои сказки всегда будут только сказками. Убивать меня бесполезно – моя тайна закрыта глубоко. Ищи, если хочешь, действуй как хочешь, но я храню её. От тебя и от себя.
Сиире молчал. Он знал, что так будет. Он видел колебания Цепеша, но задолго до того, как Влад ответил, уже знал ответ.
–Что ж, – Сиире поднялся из кресла, медленно восстал из него, совсем лишённый дружелюбия, но преисполненный холодного презрения, – полагаю, каждый делает свой выбор.
–Да, – легко отозвался Влад.
–И твоё решение не подлежит раздумьям?
–Нет, всё решено.
–Твоя воля, – согласился Сиире, – но ты пожалеешь, Влад Цепеш, пожалеешь о своём легкомыслии.
–Я жалею, что сел тогда играть, – признался Цепеш, – взял да и выиграл сдуру…
Сиире не ответил. Он удалился прочь – Амар проводил его, возникнув покорной тенью из самой стены. Влад Цепеш только и смотрел на то, как удаляется принц, не думая его остановить. Да, предложение его было захватывающим, но личность? Нет, нельзя допускать подобного – очевидно, Сиире в последнюю очередь будет думать о реальном благе, зато в первую очередь о благе своей власти.
–Хозяин, чем вас утешить? – Амар заметил состояние Цепеша и не мог сделать вид что не видит его.
Цепеш покрутил в руках пустой кубок. Кровь уже успокоилась, остыла, но он всё равно испил из кубка до дна – это грех разливать в пустоту кровавое вино.
Чем утешить? Ничем, верный друг. Впрочем… не зажилась ли у него та пленница? Он обещал не быть алчным до крови и жизни, но сейчас можно отступить от этого правила. К тому же, девушка так отчаянно ждала смерти, так беспощадно дразнилась, что пора и уважить бы её. А это милосердие. Ведь оно же, верно?
–Да, хозяин, – Амар был истинным слугой. Он знал мысли Цепеша и всегда поддерживал их. Не было у Цепеша неправильных мыслей по мнению Амара – и так ему существовалось очень просто.
***
–Я сплю или пьян? – на лице Томаса ни улыбки, ни даже тени её. Одна мрачная тревожность.
–Возможно, – согласился принц Сиире. – Но я прошу тебя не пытаться разогнать этот хмель или сновидения. Нам есть о чём поговорить.
–Я не стану вести с тобой дел! – у Томаса не было сил чтобы спорить или отвечать на насмешки принца Сиире, но реагировать он был должен – недаром прошёл в своё время через очистительный костёр.
Хотя, надо сказать, после прохождения костра Варгоши, вернувшегося в кровавом триумфе и обнажении своей сути, ценность костра упала в глазах Томаса. Как верный слуга Святого Престола, он, конечно, навестил лежащего на восстановлении собрата и даже поздравил его с приходом к искуплению, но всё же не преминул заметить:
–Ты не так используешь веру. Она прикрытие твоей жестокости.
Но Роман только махнул заживающей рукой. Кожа ещё висела лоскутами, но волдырей от костра видно уже не было. Ему было всё равно на слова занудного Томаса. В самом деле, что они значили, когда Роман Варгоши обрёл своё место? Он открыл свою суть, дал волю жестокости и его приняли таким!
И неважно, что роль ему была уготована марионеточная, он был готов смириться с этим, лишь бы снова испытать этот триумф.
–Я не веду дел с такими как ты, – напомнил Томас.
–Тебе по душе такие как Варгоши?
Укол был безупречным. Никто, совершенно никто, только Томас и был виноват в том, что чудовище в виде Романа Варгоши теперь было на службе Святого Престола в роли карманного карателя. И Томас был таким, но он всё же был не сторонником жестокости, а сторонником праведности.
Ему хотелось так думать.
–К чему пришёл? – грубо спросил Томас. Задушевных разговоров с Сиире вести не хотелось.
–Договориться, – признался принц, – понимаешь какая вышла штука. Мы сейчас преследуем одну цель. Ты хочешь уничтожать нас, а я хочу, чтобы были уничтожены кое-кто из нас. Мы в кои-то веки совпали в желаниях!
Томас молчал. Ему не нравилось предложение Сиире, с большим удовольствием он бы убил лучше бы Сиире, чем кого-то ещё, но тот был силён, и надо было окрепнуть. А ещё – лишить его сторонников. И, в конце концов, так ли важно, кого там предлагает убить Сиире? И до него очередь дойдёт. А пока – чем меньше вампиров, тем больше света!
И Томас молчал, ждал итога.
–Влад Цепеш, должно быть уже известный тебе, ведёт себя совсем не по-дружески. Он пошёл против моей идеи, а должен был её поддержать. Это было в его интересах. И я думаю, что пора его…освободить от бремени, которое на него легло.
Это уже было интереснее.
–И что же на нём за бремя? – поинтересовался Томас.
–Бремя выбора и посмертия. Милосердно было бы освободить его от него.
Милосердно, на взгляд Томаса, было освободить от подобного бремени и самого Сиире, а лучше с него и начать. Дело было нечисто, Сиире явно желал чужими руками сделать эту работу, но почему? У него хватило бы силы разобраться с Цепешем. В Томасе заговорил служитель дознания под сутаной слуги креста и он раздумывал.
Сиире хочет уничтожить Цепеша. Почему? У Цепеша что-то есть. Что-то, что может уничтожить Сиире? Возможно. Тогда лучше заключить союз с Цепешем – Сиире опаснее, чем Влад.
Интересно!
Мысли складывались узором, но нужно было отвечать. И Томас поспешил сказать:
–Между мною и Владом Цепешем его вампиры. А я один.
–У тебя, кажется, Варгоши, – хмыкнул Сиире, но тут же посерьёзнел: – я расскажу тебе где его найти, где он будет один. А ты убьёшь его. И все будут в выигрыше.
–Из-за чего у вас вышла ссора?
Сиире не солгал:
–Из-за власти.
Это было ещё интереснее.
–Я уничтожу всех вампиров, до каких смогу дотянуться, – отозвался Томас, поразмыслив, – и до тебя, Сиире, надеюсь, однажды дойдёт праведный гнев.
–Не раньше, мой друг, чем до тебя, – Сиире пришёл в хорошее расположение духа. Он понял – Томас готов уничтожить Цепеша. – Помимо него я тебе ещё могу посдавать вампиров. Раз ты так хочешь уничтожить наших братьев, я дам тебе эту возможность.
–А когда твой черёд? – Томас не скрывал издёвки. Да, он был слугой креста, но ещё он был вампиром и это побеждало всякую идею милосердия.
Это было давним вопросом. Хорошим вопросом. И Сиире надеялся не ответить на него никогда. Как и часто бывало с ним в последнее время, он искренне верил, что умнее и хитрее всех и надеялся, что либо Цепеш будет убит Томасом, либо Томас Цепешем и Гриморрэ… в любом случае – ему победа.
Глава 33. Тень
Варгоши моложе – он ещё не видел всех дел Святого Престола, не знает, что там процветает взяточничество и торговля должностями, да и прочий порок, против которого Престол должен был восстать. А если и знает, то он ещё слишком молод, чтобы нести на себе это знание как бремя.
Варгоши управляем – получив очистительный костёр, он стремится доказать свою полезность на каждом шагу и никогда не задаёт вопросов. Если ему велят идти и убивать – он принимает это с радостью. Если ему велят выслеживать – он выслеживает. И всё это ему не ново, но презрения больше нет – на благо ведь, а если на благо, то метод не в счёт.
Варгоши внушает уважение, не такой страх, как Томас со своей мрачной нелюдимостью и непринятием лишнего веселья, а именно уважение – скор на расправу! Не вина в этом Томаса, не заслуга в том Варгоши, а просто люди, служащие Престолу, желали крови, желали мести и Роман её дал.
И пусть обнажилась его сущность – это восхитило. Иронично, но обнажи свою сущность Томас в лучшие годы, его бы сожгли, времена были не те, ненависть к вампирам перевешивала всё другое. Но прошли годы и Роман Варгоши принят со всем своим вампиризмом. Да, ненадолго – всё равно скоро поползут шёпоты и шелесты, всё равно скоро заговорят о том, что он лишний, чужой и порочный, но пока Роман Варгоши лучший.
Варгоши беспощаден. Варгоши неумолим. Варгоши на своём месте, и неважно, что место это временное, продиктованное самой жизнью, чудесным совпадением жажды крови и
