Впрочем, таких начальников больше всего и любят в России. Боятся и любят. Уж если разнесут, то так, что камня на камне не оставят, зато если в хорошем настроении, то всем праздник выйдет. Вахмистрова быстро выучилась командно покрикивать. Подчерпнула некоторые жаргонные словечки и выражения. Нерадивого извозчика преспокойно могла обозвать «канальей» и «каторожной мордой», а то и похлеще. Муж при этом всегда довольно и с гордостью на неё поглядывал. Все подчинённые её трепетали чуть ли не больше, чем самого Вахмистрова.
Семьи Мясоедовых и Вахмистровых были уважаемы. Их даже за глаза уважали, а это многого стоит и о многом говорит.
Гаврилины, Тумбовы, Вахмистровы, Мясоедовы, Четвертинкин, Ноздрюхин, Халапуев и Стоповы. В целом это и был весь уезд. Не считая, конечно, жителей уездного города, который находился слишком далеко, чтобы кого-нибудь оттуда ожидать, и за исключением крестьян, которых в расчёт и не брали, поскольку в культурной и общественной жизни они никак не участвовали. Приехали все соседи, кто только мог. Кроме нескольких: Филиппова, местная «амазонка», «огонь баба», лихо ездившая верхом, любившая охоту, сама занимавшаяся хозяйством, с месяц как находилась на водах; Снежины же посещали Европу, предположительно Швейцарию — Четвертинкин точно не знал.
