дрогнувшим персоналом таки подорвусь да и понесусь со всей лавиной под откос. Не исключено, что перемётный Лукич, словно князь Курбский или генерал Власов, теперь целой армией таких же изменщиков командует. Со своею сталинской трубкой в зубах. А Ксюха с Элеонорой у него комиссарят. В первых атакующих рядах. Что угодно может быть. Всё-всё, что не противоречит второму началу термодинамики. А сейчас ему у меня не противоречит уже ничто. Вот оно и попёрло.
Изображение авторское
Глава 24. Сон как территория охоты
Кузька с глазами цвета неба, по имени Оксанка Алек-хан, она же Фредди Крюгер в юбке и твёрдыми, видимо нарезными девчоночьими сиськами строго наперевес, а на самом деле необыкновенно коварная дьяволица не только во сны принялась ко мне ломиться со своей всепоглощающей энергией. Решило придорожное счастье захватить меня целиком и полностью и почти сразу приступило к форсированию событий. Исподволь, как и полагается хорошей троянской программе, вползло ко мне в мозг. Через сосцевидный отросток височной кости в рядом находящиеся корковые 20 и 22 поля, а затем и в программные мои сетапы через турецкое седло по экстрапирамидным путям прямиком в неокортекс – бах, не успел два раза вздрогнуть, как захватила всё, включая локомоторику. Чую с гибельным восторгом - пропадаю. Эхма, как судак в сметане.
Кажется, на днях именно её и видел в городе, эту самую Ксюху Алек-хан. Не на рабочем съёме. Не на трудовой вахте. Вряд ли померещилось. Стояла Ксюша с другим аналогично замаскированным трояном, крашеной фиолетовой девчонкой, может просто какой-нибудь Маняшей, не исключено, что и напарницей по космическому патрулю, но у сто первого универсама. Кушала мороженое, дитё панельное, путанка-астральная-сметанка, очередной земной полтинничек проедала, но может и мой недавний зелёненький стольничек. Небрежно, как истинная леди, топорщила пальчики и губки, чтобы не запомадиться, но и наверняка вкусненько причавкивать, бездна ведь. Как не чавкнуть! Ни одна бездна откажет себе в таком удовольствии, поймать кого-нибудь и чавкнуть. Видимо боевые подружки-лазутчицы обматывали очередного попавшегося землянина паутиной сладкою своей, много чего обещающей. А тот бобик покачивался рядом с отвисшей челюстью и от счастья уже из штанов выпрыгивал со всем своим навесным оборудованием. Металась в одиночестве последняя мысль - вот пир-то будет! Потому что, как известно, ни одна девушка не может доставить человеку столько удовольствия, как две.
Она. Точно она, леди Ксю. Те же неестественно мерцающие демонически белые, точнее таки льняные волосы. То же реально белокипенное вздымающееся платьице или балахон какой, словно у примадонны преисподней на ежедневном обходе подведомственных территорий. Тот же пронизывающий, абсолютно пустой и потому дико возбуждающий взгляд бездонных флюоресцирующих глаз. За ушком наверняка и антеннка всё та же пульсировала, издалека не рассмотрел. Это называется, сорвал я себе однажды цветочек, неизбывный девичий бутончик сплошного вожделения. Может цвет в том распускающемся венчике бездны как следует и не завязался, но зато пестики с тычинками даже издалека показались просто умопомрачительными. Любого заплетут, утянут и переварят. Глазом не успеет моргнуть. Едва я стал отдавать себе отчёт в том, как же эта плотоядная раффлезия в действительности выглядит, при всей её красоте и притягательности, - поистине космическим тараканом, а может и саблезубой заинькой какой-нибудь - так сразу же мороз по моей коже ка-ак принялся гонять - туда сюда, туда сюда. Действительно, попал так попал! Надо же было так промахнуться!
Я шёл тогда с профессором физтеха, которого подобрал себе в консультанты по одной из текущих тем, и мне было неудобно прерывать его страстный научный монолог (типа «и вот беру я её за левую грудь…») и бросаться на поимки своего очаровательного вурдалака. Допустим, даже поймал, что делать-то с ней?! Да ничего! Опять жениться и отпустить?! Как поступить с ней, когда она у тебя как бы в руках?! С дикой межзвёздной кошкой, настоящей хищницей, прилетевшей сюда поохотиться, в том числе и на земных гениев, как на носорогов. Чучела тех изловленных умников, небось, самые престижные трофеи для самых отважных межгалактических охотниц. Выставляются где-нибудь там, далеко-далеко за Млечным путём. Да такая лярва меня одним щелчком уложит! Вторым – чучелом сделает. Выставит в персональной галерее где-нибудь в своём созвездии Гончих Кузек.
Так и ушла леди Ксю со своей напарницей-подружкой по направлению к очередной своей охотничьей панели. По пути может быть очередной раз приколятся над земными баранами, объявление наклеют: «Похудеть за одну ночь! Ксюша и Маняша. Не гербалайф». Лишних несколько сотен идиотов никогда не помешают. Для чего-то их боженька воспроизводит, да ещё в таких количествах?! Не иначе, как для таких шалав на прокорм. Что-то вроде сушёных дафний для аквариумных рыбок.
В любое время, даже когда просто вспоминал об этой засланной казачке, акуло-нимфетке, прикинувшейся простой отечественной кузькой, - у меня сердце, как тогда, при первой встрече, сдваивало и страивало удары, глухо, отрывисто, с долгим самовзрывающимся рикошетом по всей груди. Словно в меня опять входила разрывная пуля дум-дум, давненько, насколько помнится, запрещённая Гаагской конвенцией. Да с куда более опасной взрывчаткой внутри. Да и шастала туда-сюда по внутренностям, прикидывая, где лучше рвануть. Может быть, то просыпалась в душе совсем неведомая мне моя же сущность, которую я и не знавал вовсе?! И леди Ксю наконец её активировала.
Так оно и случилось, был я один, а стало меня двое. А это уже диагноз, сам такие ставил.
Как всегда я во всём отдавал себе отчёт. Отслеживал своё внутреннее состояние буквально по деталям. Понимал, что всё дело и вправду лишь во мне, а не в ней, что меня если и захватили, то исключительно через меня же, через мои слабости и пороки, через моё юннатское тупое естество, вечно сующее свой нос куда ни попадя. Всё слишком смахивает на банальнейшую клинику индуцированного психоза влюблённости, на котором вся эта шатия и сыграла. Тут наверняка и злого-то умысла особого не было. Никто её напрямую не засылал, конкретно не подбрасывал, персонально не подкладывал. А всё равно ничего с собой поделать не мог. Этот её всё более сладкий аудиовизуальный капкан «Ныряй, что ли?!» мне и наяву в голове иногда позвякивает. Универсальным разводным ключом. Поддувает знойным сирокко. Набрасывает и не ослабляет петлю ни на секунду. Может быть это единственные слова, которые она знает на всех языках мира, но зато как пронимают! Как звучат?! «Три слова, будто три огня». С ума сойти! Вот это аудиовизуалка! Удавливает на раз. Сшибает на лету.
Мёртвой хваткой за одно место держит меня Ксанка Алек-Хан - пустоголовая хищница, оборотившаяся в неотразимую девочку с глазами цвета земного неба! Стоит ли говорить, до чего же стала мешать моей работе! Поскольку вцепилась поистине мёртвой хваткой и не отпускает! Алек-ханиха зацепилась присутствовать во мне, даже когда её не было рядом! Да как смогла-то?! Даже я не в состоянии настолько лихо со своими пациентами управляться! Так, намертво, умеет только она, мой личный франкенштейн, персональный упырь. А всё потому что создал я её по преимуществу в своём воображении и соответственно наделил всеми мыслимыми знаниями и умениями. Этого чуда на самом деле в природе просто нет, оно лишь плод моего воображения. Мой зашкаливший от переутомления ум – меня же своим собственным фантомом и пытает. Сам себя выдрал, как сидорова козла! Обычная клиника психоза влюблённости. Мужики и кони вправду более уязвимы, потому и живут меньше. Чего не сказать о бабах и коровах, всегда отбывающих свой срок от и до.
С самого начала во всей этой истории с Ксюшкой Алек-хан совсем ничего не было понятно. Даже мне, практически магистру или даже профессору в разгадывании чего-нибудь этакого, чего и на голову не натянешь. Так оно и есть. Вцепившаяся в меня кузька оказалась существом столь же примитивным, сколь феноменально неотразимым. Потому непознаваемым и бесконечно глубоким. Как всякая поверхность, источник и мембрана смысла.
Длилось время такого моего интимного непонятства невероятно долго. И дольше века длился день, как-то так. Я никоим образом не мог стронуться с места и хоть что-нибудь для себя понять и объяснить. Ни один приём психологической самозащиты не срабатывал! Можно было предположить что угодно. Прежде всего, действительно полный космический вакуум! Кем-то экстренно упакованный в непреодолимую оболочку и доставленный сюда, в точку пересечения со мной, скажем, из Большого Магелланова Облака! Или она – суть поставленный на меня пусть и земной, но настолько мощный ментальный, психологический блок, который не пробить и всем кремниевым разработкам существующего мира!
Вот что может показаться странно… с некоторых пор она, скромная межпланетная волкодавиха, земнолазка или земно-навтка Ксюшка Алек-ханиха совершенно конкретно и вполне злонамеренно принялась мне сниться. В разных, но всегда агрессивно завораживающих обличьях, часто стараясь, чтобы её нельзя было распознать. Но я-то всегда знал и чувствовал, что там, в сонном зазеркалье, появлялась всё же именно она, кем бы ни прикидывалась при этом. Такую и во сне и в бреду всегда узнаешь! Вздрогнешь и потом обольёшься.
При любых перипетиях моих сумеречных видений, главной их героиней с некоторых пор всегда бывала именно она, трансформер из инобытия с потрясающе переменчивым обликом. Её покоряющие лики являлись мне попеременно: обычная девочка-блондиночка, когтистый Фредди Крюгер, или же куда более неотчётливое, явно откуда-то заброшенное сюда существо. Но всегда именно хищник, может и вправду скинутый на планету без парашюта. Настолько классная зверюга на самом деле во что угодно оборотится. Прицепи погоны – совсем за свою сошла бы. Интересно, если так, в каком она тогда звании?! Не меньше полковника, думаю. В меньшем на меня не послали бы.
Столь симпатичный щёлкающий образ дробился, затем отдалялся, становился не столько более расплывчатым, сколько скорее обобщённым, я бы сказал, даже генерализованным, то есть, с явным вектором, нацелом на взятие и этой жертвы на абордаж. Рассыпание на части продолжалось, пока не оставался него лишь один опознавательный признак – человекоядность. От него Ксюшка и в моём сне ни при каких усилиях не была в состоянии избавиться, сбросить его, хотя бы надёжно замаскировать, поскольку всё же являлась именно хищницей и больше никем. Поскольку что-что, а уж зубки свои спрятать никак не могла.
Ключевой, функциональный признак, как стигма, проглядывал сквозь какой угодно принимаемый ею облик. Поэтому что бы кузька Ксюшка ни предпринимала, через него я всегда выходил на истинный след преследующей меня хищницы. Мгновенно узнавал её, хотя и всё более искусно маскирующуюся, всё более пронырливую, ловкую и додельную. Пока что удавалось идентифицировать, опознавать в любом облике, заиньку мою ненаглядную, можно сказать, саблезубую.
Буду надеяться, что ещё какое-то время получится проделывать такой
