Туманное будущее стало горьким настоящим.
Примерно к середине июня беременность Милы стала вполне заметной, несмотря на природную её полноту. Мама уже несколько раз задерживала своё внимание на её фигуре, но пока ничего не говорила. Да и от взглядов знакомых ей иногда становилось не по себе. Весной ещё можно было как-то скрыть живот просторной одеждой, а летом…. А летом больше ничего не оставалось, как удалиться куда-либо от любопытных глаз. В общем, она наконец согласилась с Алексеем, что откладывать отъезд больше нельзя. Он даже купил билет на самолет до Москвы, чтоб она показала его маме, и вызвался отвезти Милу якобы в аэропорт.
Дом в Эллинском был готов только наполовину, однако это никак не отражалась на той его части, которая предназначалась для проживания Анатолия Михайловича, Милы и будущего ребенка. Кроме их спальных комнат, столовая, кухня, санузел, кабинет Алексея были отделаны в полной мере и достаточно комфортно. Телевизор и интернет работали через спутник вполне сносно, лишь телефонной связи не было никакой. Впрочем, Алексей обещал в скором времени провести проводную линию, но по большому счету в этом не было такой уж острой нужды, ведь с помощью компьютера они могли отсылать ему SMS сообщения на сотовый телефон и таким же способом получать от него ответы. Последние две недели, когда бывал в Эллинском, Алексей не брал её с собой по той простой причине, что купил рояль и установил его в большой прихожей комнате, где стоял телевизор, который теперь перенесли в столовую вместе с диваном. Правда, для этого пришлось купить обеденный стол в два раза меньше прежнего, который вместе с несколькими стульями отнесли на нижний уровень. И всё для того, чтоб сделать Миле приятный сюрприз и тем самым смягчить её переживания, связанные с началом жизни в глуши. По приезде она, конечно, была удивлена и выразила ему искреннюю благодарность, но реакция была не столь яркой, как на то рассчитывал Алексей.
Из работ по дому Анатолий Михайлович выделил Миле лишь малую часть того, что до этого делал сам. Уборку на кухне и в общих комнатах они делали вдвоем, стиркой занималась она, но своё личное бельё он стирал сам. Выращиванием лекарственных растений на участке занимался только он. А вот в лес за соцветиями и кореньями до середины лета она ходила вместе с ним, затем дома сортировала, чистила и выкладывала всё собранное для сушки. Так в заботах незаметно наступил сентябрь, приближался срок родов.
Алексей решил заранее определить Милу в частную клинику для детального обследования и сохранения. О том, какое имя будет у дочки, они уже давно решили. В действительности, сам того не подозревая, его выбрал Анатолий Михайлович. Однажды он обмолвился, что ему всегда хотелось назвать свою дочь Светой, но его жена настояла на другом имени.
И вот, пусть даже и на несколько дней раньше положенного срока, девочка появилась на свет вполне нормальным, здоровым ребенком. Когда нареченному дедушке стало известно, что родилась Света, он был на седьмом небе от счастья. Сделать отметку в своем паспорте Алексей разумеется не мог. Но в свидетельстве о рождении и паспорте Милы естественно, записал дочь как Шишкареву Светлану Алексеевну, подразумевая, что с мамой новорожденной он находится в гражданском браке. Однако тут же настоял, чтоб Мила спрятала эти документы как можно дальше и пользовалась им лишь в самых крайних случаях, прежде хорошо обдумав возможные последствия. Молодая мама какое-то время ещё побыла в той же клинике под неусыпным наблюдением специалистов, хотя все эти предосторожности были совершенно излишни.
Росла Света совершенно не капризной, а позже вполне самостоятельной девочкой. По прошествии двух лет именно по этой причине, один, а то и два раза в месяц родители оставляли её на полное попечение Анатолия Михайловича, а сами уезжали на разного рода культурные мероприятия. Концерты, спектакли, музеи, выставки и пр. в том числе в Москве и Питере. Когда Свете было больше пяти лет, Алексей отправил Милу на неделю в Париж. Всё это было неспроста. Он прекрасно понимал, что она так и не прониклась его идеей жизни в родовом поместье, и потому пытался как-то разнообразить её столь долгое пребывание в глуши. И в то время, которое они проводили вместе, всё же не упускал возможность сообщать ей те или иные факты в пользу своей жизненной позиции. И нужно заметить, эти самые факты в какой-то мере начинали овладевать сознанием Милы, потому что желание вырваться в город было не столь категоричным, как в первое время пребывания в Эллинском.
Шли годы. Вот уж Света начала ходить в школу, причем по известной причине сразу во второй класс . Когда она заканчивала третий класс, Мила всё настойчивее просила Алексея перебраться в город, чтоб дочь могла учиться в лучшей школе, чем та деревенская, в которую ей приходилось посещать. В ответ он уверял, что в начальных классах вполне можно учиться и тут. Начиная же с пятого, он что-нибудь обязательно придумает. Но когда Света заканчивала четвертый класс, произошло интересное до странности событие – Мила не только перестала настаивать на том, чтоб перебраться в город, но даже неожиданно для самой себя посчитала, что этого делать ни в коем случае ненужно. Для Алексея такой поворот тоже был непонятен, но он был ничуть не против.
Таким образом, Света отучилась в пятом классе, и чтоб отметить двенадцатый день рождения шестиклассницы, по традиции все снова собрались как обычно впятером. За четыре школьных года Света заметно вытянулась. Может быть, сказалась отцовская наследственность, но теперь она стала самой высокой в своём классе. При этом было бы совершенно ошибочно считать, что она была такой же худощавой как он. Нет, в целом Света выглядела вполне нормальной в этом плане. Папа с мамой, как и бабушка с дедушкой не могли нарадоваться виновницей торжества.
Правда, сентябрь выдался дождливым и холодным, поэтому во двор никто даже не выглядывал. Но и без того было весело и приятно провести этот день всем вместе.
Когда застолье уже заканчивалось, Алексей обратился к Миле:
- Кстати, тут на днях ко мне приходил твой давнишний пациент и интересовался, где тебя можно найти.
- И кто же это?
- Он назвался Шафрановым.
- Шафранов!? – с интересом переспросил Анатолий Михайлович.
- Константин…, теперь уж не помню, как его по отчеству, - дополнила Мила. – Вы знаете его?
- Сама по себе эта фамилия довольно редкая, но мне хорошо знакома.
- Он такой же высокий как я, только в два раза плотнее, - уточнил Алексей, посмотрев на него.
- Что ж, похоже на то, что это сын моего давнишнего коллеги по работе в партийных органах.
- Интересно то, - пояснил Алексей, - что впервые я столкнулся с ним, когда только пришел для знакомства на прием к Миле. И ещё тогда его лицо показалось мне отдаленно кого-то напоминавшим. Теперь понятно! Очевидно, когда я работал в комсомоле, видел вас вместе с его отцом.
- Вполне возможно, - согласился Анатолий Михайлович. – Я часто встречался с ним. Он был заслуженным человеком во всех отношениях. Участник войны, офицер, демобилизован где-то в сорок третьем году после тяжело ранения. К тому времени имел три ордена славы, что приравнивалось к Герою. Когда он более-менее поправился, его пригласили на работу в обком. Уже после войны, когда я начал там работать, он фактически был моим наставником. В твоё время он уже не работал в обкоме, но часто наведывался, и ко мне более всего.
- Вот уж и правда – гора с горой не сходятся, - удивилась Мила.
- На этот раз, мы общались на ходу, - продолжил Алексей, - поэтому я не стал его ни о чем таком расспрашивать, лишь обещал при встрече с тобой передать его желание продолжить у тебя курс лечения.
- Я, конечно, с удовольствием ему бы помогла, но как?
- А где он работает, ты не знаешь? - поинтересовался Анатолий Михайлович, глядя на Милу.
- Сам он врач, хирург-стоматолог, но занимается частной практикой. У него дома свой кабинет, где и принимает пациентов. Правда, всё это я знаю с его слов, но, кажется, он и визитку оставлял. Правда, мне его услуги были не нужны и потому адрес я не запомнила.
- Ну, с такими данными найти его будет нетрудно, – заметил Алексей. – Тем более он свой телефон мне оставил.
- А мне сейчас не помешали бы его услуги, - как бы про себя пробормотал Анатолий Михайлович, грустно улыбнувшись.
- Так в чем же дело. Я на днях договорюсь, а вы поездите к нему. Тут нет никаких проблем, Свету в школу и сразу в город. А на счет его желания продолжить консультации с нашим врачом, - Алексей обратился к Миле, - так ты ведь знаешь его болячки, и потому достаточно будет с ним пообщаться в переписке по интернету.
- Да, конечно, - не испытывая удовлетворения от его предложения, ответила она.
В её голове только что зажглась искра надежды побывать в городе, но последние слова Алексея затушили её. Дело в том, что Шафранов страдал сердечнососудистыми заболеваниями и в её услугах мануального характера не нуждался. А консультации в области фитотерапии она и на самом деле могла давать в переписке.
- Одно мне пока непонятно, - задумчиво продолжил Алексей, - откуда он взял, что у меня с тобой есть какая-то связь. Неужели строитель всё же разболтал всем о той нашей встрече с ним?
Мама Милы, никак не участвуя в разговоре, посмотрела на него, не совсем понимая, почему его это так беспокоит. Никто больше ничего не стал говорить и на этом, собственно, закончилось празднование дня рождения их любимицы. Через два дня Алексей устроил всё как обещал. У Милы завязалась переписка с Шафрановым, а Анатолий Михайлович начал ездить к нему, но о своей связи с Милой, по просьбе Алексея, ничего не говорил.
Прошли ещё два осенних месяца, всё как обычно шло своим чередом. Но в начале декабря события начали разворачиваться совсем в другом направлении.
Однажды Алексей приехал раньше обычного, явно чем-то сильно озабоченный. Света ещё была в школе, и обедали они втроем.
- Хочу сообщить вам кое-что важное, - очень серьёзно заговорил Алексей, когда закончили с обедом, но все ещё оставались за столом. – Собственно с этим я сегодня и приехал. Не могу сказать, что случившееся меня огорчает, но всё произошло как-то неожиданно. Вы ведь знаете, я привык планировать любого рода мероприятия и заранее предполагать его результат. Сейчас этот самый результат как бы и соответствует моим желаниям, но само мероприятие оказалось мне неподконтрольным. Не могу утверждать наверняка каким образом, но до моей жены дошли слухи о наших с тобой отношениях. Скорее всего, строитель всё же разболтал, хотя в принципе это совсем неважно. Кроме того, она могла просто проанализировать, что от моей деятельности денег должно быть больше, а значит, втайне от неё я их куда-то трачу. Так или иначе, она закатила громкий скандал и попросила оставить её. Когда же я спокойно сказал, что совершенно не возражаю против этого, она, как мне показалось, была сильно разочарована. Вполне очевидно, ей представлялся совсем иной финал, в котором я буду извиняться и умолять не разрывать отношения, так как в противном случае половину всего, что у нас есть, в том числе половина производственных, коммерческих и пр. объектов я потеряю. Но вы ведь знаете, что именно это,