недели Платон уламывает своего редактора, чтобы самим издать что-либо, как и мечтали вначале, но удастся ли? Сомневаюсь.
... Сегодня снова пришел хмурый и теперь молча ужинает. Сижу напротив и тоже молчу, - пусть сам расскажет.
- Сегодня Артюхов с Теребовым, - наконец раскалывается: - уехали куда-то пить, а меня не пригласили...
- Ну и чего ты переживаешь-то?
- Да я не переживаю, но все ж...
И замолкает, жует, опустив глаза. Становится его жалко. Чем утешить? Мягко, очень мягко говорю:
- Платон, ты не для таких компаний. Ты не светской болтовни человек. С тобой всегда напряженно, ответственно, - стараюсь польстить.
И он вместе с яичницей пока проглатывает это. Тогда крадусь дальше, заваривая чай:
- Отдыхать с тобой в одной компании опасно, вот-вот переведешь всех на серьезные разговоры, поэтому люди и сторонятся тебя. Я сама такая. Но разница между нами в том, что я - кошка, гуляющая сама по себе, а ты вечно стремишься сбить вокруг себя коллективчик. Ну, нет таких людей, которых можно было бы объединить твоими моральными принципами, нет!
Выслушал. Ничего не ответил, стал рассказывать, что, мол, коммуняки совсем обнаглели и на сегодняшней встрече с депутатом-демократом Верховного Совета все кричали: «Этот козел Ельцин!..», да и самого депутата оскорбляли.
- Ну, что оскорбляли, это еще не страшно, - тихо сказала: - Вон, когда Прасолов собирал в Карачеве подписи за референдум о земле, то ему звонили домой и даже убить грозились.
- Да брось ты! – прервал: - Он врёт.
- Думаю, что не врёт, - терпеливо возразила: - Я еще с детских лет его знаю, очень прямой человек. Помню, все стихи свои Виктору носил...
- Все равно сомневаюсь, что говорил правду.
- Вот-вот, еще эти твои вечные сомнения... Жалуешься, что не берут в компании. А как тебя брать, если даже я!.. и то, разговаривая с тобой, вечно на стороже: поверишь или не поверишь? И уж если согласишься, то аж сердце от радости ёкнет. - Смотрит на меня, чуть улыбаясь: - Чего лыбишься? Да-да, именно так. А как ты думаешь, приятно ли говорить с человеком, который сомневается в каждом твоем слове? Вот так и им, твоим коллегам, - говорю все это мягко, улыбаюсь, наливая чай в кружки: - Ну неужели так уж трудно хотя бы промолчать, если не веришь? Нет, тебе обязательно надо опровергнуть!
- Да, все так, - кивает головой, но тут же цитирует: - «Платон мне друг, а истина – дороже*».
- Ну, раз истина тебе дороже, то и оставайся с ней.
Что ответит? Нет, пока молчит. Тогда продолжаю:
- Но учти, не зря люди создают мифы, легенды. Значит, нужно это людям… значит, живет в них потребность в неправде, и чтобы в неё верили.
Замолкаю, искоса наблюдаю за ним: не взорвется ли? Нет, слушает спокойно. И делаю последний аккорд:
- А ты еще и пропорцию не соблюдаешь. Конечно, что-то, надо опровергать, а что-то и нет. Отстаивай большую правду, где это необходимо, а в мелочах...
Нет, как раз в этом не соглашается и уходит смотреть «Вести», а я, домывая посуду, закругляю свои соображения: «Истина ему видите ли дороже. Смотря какая истина!» Раскладываю на поддоне вилки, ложки: «Вон, для Павлика Морозова* истиной было строить колхозы, поэтому и на отца донес». Вытираю руки, снимаю фартук: «Нет, уж лучше наоборот: истина - истиной, но отец мне дороже… но друг мне дороже… но человек!»
2000-й
«В заасфальтированном прямоугольнике, что виден из кухонного окна и так уютно распластался под плакучей ивой, опираясь на бамбуковую палку, медленно и прихрамывая прогуливается Платон.
- А ты не страдаешь оттого, что не пишешь статьи, не ходишь на службу? - спросила его сегодня.
- Не-а, - ответил… и ве-есело так!
- Ну что ж, и слава Богу, - выдохнула и я.
А ведь не зря спросила..
Два месяца назад встречали мы Новый год у дочки. Внучка кувыркалась на полу среди разбросанных подарков, мы пили шампанское, потом - кофе с тортом… Ну, а около часа ночи дочка повезла всех в парк. Взрывались и взрывались петарды, дед пританцовывал под елкой с Машкой на плечах, а где-то около двух пошли мы к машине, чтоб ехать домой... Нет, и до сих пор не могу выбросить из памяти картинку: Платон взлетает над капотом машины, падает на дорогу... лежит, голова в крови... глаза открыты, но нас не видит... люди вокруг, Галя возле него, ее вскрик: «Папа, держись! Папочка, не уходи от нас, держись!»… скорая помощь, носилки… Потом - несколько дней ежеминутного ожидания: как он теперь, что будет?
Но, слава Богу, всё позади. И синяк под глазом понемногу светлеет, и ребра срастаются, и только - полусогнутая нога, костыль из бамбуковой палки... Смешной он с ним! И стареньким кажется… с седой-то бородой. Предложила как-то: давай, мол, покрашу, будешь как огурчик! Нет, не хочет «как огурчик»... Ну, не хочет, так и не надо, - не в бороде дело. Главное, что не страдает, отойдя от своей общественной деятельности. Да и из своих «Известий» уволился и теперь сидит в своей комнате, читает, смотрит новости и только иногда выходит на прогулки. А совсем скоро пригреет солнышко, растает снег и на даче начнется для него «весенняя страда». Может, и надо жить, как советовал Федор Иванович Тютчев?
Не рассуждай, не хлопочи!
Безумство ищет, глупость судит;
Дневные раны сном лечи,
А завтра быть чему, то будет.
Живя, умей все пережить:
Печаль, и радость, и тревогу.
Чего желать? О чем тужить?
День пережит и - слава богу!»
И снова - в 87-й:
«В молодые-то годы как мечтается? Стоит только её, любовь долгожданную, найти и всё! Поселится в душе нав-сег-да. Но, увы. Оказалась, что правда – у Владимира Маяковского*: «Лодка любви разбилась о быт». Вот и наша разбивалась не однажды, давая течь, и надо было её латать, латать... Впрочем, любовь моя всегда была каким-то душевным надрывом.
А, может, другой и не бывает?»
Да нет, бывает. Но моя любовь перетекла в какую-то каждодневную работу души, когда надо было думать о выборе следующего шага в наших отношениях, «подставлять плечо» при очередных увольнениях мужа, сносить постоянную нехватку денег... И порою всё это становилось настолько тягостным, что мираж любви рассеивался, а вместе с ним - и радость бытия. Пока Платон писал рассказы, повести, последний роман «Недостойный» и пока работал в газете, у нас оставалась много общего в восприятии мира, - было о чём поговорить, поспорить. Но дети выросли, создали свои семьи, Платон стал простым пенсионером, а писать об этом… Да нет, можно - и об этом. Но то была бы уже совсем другая повесть.
Все главы повести «Игры с минувшим» помещены на портале Фабула раньше, - ниже по списку.
*Ввод войск Варшавского договора в Чехословакию 21 августа 1968 года.
*«Современник» - Советское, а затем и российское издательство.
*«Огонёк» - Общественно-политический и литературно-художественный журнал.
*Данииил Гранин (1919-2017) - Писатель, киносценарист.
*Василь Быков (1924-2003) – Белорусский писатель, участник войны.
*Сергей Залыгин (1913-2000) - Писатель и общественный деятель.
*7 ноября – Праздник большевистского переворота 1917 года.
*В декабре 1991 года был принят Закон РФ "О средствах массовой информации", в котором разрешалось создавать газеты частным лицам.
*Чернобыльская авария на АЭС – 26 апреля 1986 года.
*КГБ - Комитет государственной безопасности CCCP.
*Фёдор Тютчев (1803-1873) - Лирик, поэт-мыслитель, дипломат.
*Владимир Ленин (1870-1924) - Глава советского правительства (1917-1924).
*Лев Троцкий (1879-1940) – Самый близкий к Ленину организатор Октябрьской революции 1917 года, активный создатель Красной армии.
*Михаил Горбачёв (1931) - Генеральный секретарь ЦК КПСС в 1985-91, президент СССР в 1990-1991 годах.
*Борис Ельцин (1931-2007) - Первый Президент Российской Федерации.
*Столкновения в Литве.
*Попытка государственного переворота 18-21 августа 1991 года.
*«Радио Свобода» - Радиовещательная организация, финансируемая Конгрессом США.
*»Платон мне друг…» - Авторство фразы приписывается греческому философу Сократу, который произнес: «Следуя мне, меньше думай о Сократе, а больше об истине».
*Павлик Морозов – мальчик, донёсший на своего отца в годы раскулачивания крестьян (с 1928 года).
*Владимир Маяковский (1893-1930) - русский и советский поэт.
