громкий!
... Делала я передачи с Львом Соминым, умным журналистом, но теперь он у нас не работает, - сумел после указа о печати*создать свой «печатный орган» под названием «Новое время». Сегодня пришла домой, а Платон протягивает мне газету: на, мол, почитай первый номер свободной газеты Сомина. И читаю: на странице – его портрет и команды, под ними - кредо каждого журналиста. А пишут они о «Школе самоубийц в городе», о «Забастовке в колонии», о СПИДе в области, Чернобыльской* беде, о том, как партаппаратчики распределяют между собой машины.
- Да-а, молодцы они... независимые журналисты, – говорю Платону.
Ничего не ответил мой... всё же зависимый журналист.
... Пришел на обед хмурый:
- Конечно, много дурацкого делает наш коммунист губернатор, - прожёвывает котлету, поддевает вилкой макароны: - Много и всякой несправедливости творит, так что можно было бы стать в оппозицию.
- Стань, стань, - усмехаюсь: - При социализме ты настоялся... и насиделся без работы, а теперь те, против кого сражался, опять отлично устроились, а ты... Как тянул свою журналистскую лямку, так и...
- Да и отдавать свои последние силы за народ, - прерывает: - который опять избрал нам в губернаторы коммуниста, охоты нет.
- Вот поэтому и пиши свои статьи, утверждая общечеловеческие моральные ценности, а в остальном...
Ничего не ответил.
... В «Рабочем» напечатали статью Платона «Почему я стал умеренным». И пишет он в ней о том, что местные демократы выдвигают требования, которые на данном этапе неосуществимы. Вечером подошёл ко мне:
- Встретил знакомого коммуниста. Начал он хвалить мою статью, а мне так неприятно стало!
- Ну я же тебе говорила, - не стерпела: - что так и будет! Так что жди еще поздравлений.
- Были уже и еще, - вздохнул: - Бывший партаппаратчик Лодкин тоже хвалил, – ухмыльнулся, помолчал: – А самый воинственный демократ Саша Белашов уже пишет ответ на мою статью… для газеты Сомина.
- Ну что ж, будем читать и Белашова, – только и ответила.
... Ходил мой воитель в воскресенье на митинг партийцев, - решили, так сказать, «сомкнуть ряды и сплоченной колонной ударить» по хлипким демократам.
- Ну и как? – спросила.
- Около двух тысяч собралось! Орали, доказывали своё, нападали на нас. Мы же лозунги свои принесли, так некоторые бабы партийные бросались на них, чтобы вырвать, - засмеялся: – Хотел и я выступить, чтобы перевоспитать их немного, но куда там! Слова не дали сказать, как, впрочем, и другим СОИвцам.
... Сомин в своей газете поместил сердитый ответ Белашова на статью Платона: «Вы предали идеалы демократии и гуманизма, за которые раньше сражались… Вы предали тех, кто верил Вам, шел с Вами в одной колонне, голосовал за вас… у Вас вышла новая книга, (по-видимому намекает, что Платон сотрудничает с КГБ*) я рад за Вас, но только прошу, Платон Борисович: не употребляйте впредь выражения «мой товарищ по «Демократической России», Вы не имеете больше на это права».
Вот так… Платон отнесся к этому выпаду бывшего «соратника по борьбе» вроде бы спокойно, но написал ответ.
... Теперь «Новые известия» разместились на втором этаже Дома политпросвещения и у Платона свой кабинет!.. правда, еще с одним журналистом. Но как-то поугасли его восторги насчет их свободной газеты и иногда возвращается домой напряженно-раздражённым. Вот и сегодня пришел обиженным: главный редактор, де, вначале сказал, что напечатает его ответ коммунистическому «Рабочему» за пасквиль на их «Новые известия», а потом отдал читать своим заместителям и те решили, что не надо, мол, отвечать. Из-за этого весь вечер снова придирался к детям, ко мне.
... Напечатал Сомин ответ Платона Белашову, и в тот же вечер снова начали звонить коммунисты и благодарить моего умеренного демократа.
- Я ж тебе говорила! – снова не стерпела.
Ощетинился: нет, всё, мол, написал правильно, всё правда!.. но если каждый ищет в статье то, что хочет найти, то он, мол, не виноват.
- Да не скажи, - не унялась. – Не всегда правда бывает права, она может вызывать и нехорошие чувства, поэтому с ней нужно обращаться осторожно. Не зря и Тютчев* предупреждал: «Мысль изреченная есть лож», а ты всегда и всюду ломишься со своей правдой напропалую, вот и…
Ушел к себе, закрыл за собой дверь. Зловещий признак!.. Ну и, правда, - на другой день цеплялся ко мне, к детям.
... Да-а, неприязнь Сомина к Платону зашла слишком далеко, - в своей свободной газете напечатал побасёнки, и вот одна из них: кормил кто-то свинью под именем Платон Арнольдович, но однажды соседи зазвали эту свинью к себе и накормили еще лучше, вот с тех пор она и живет у них.
- Ну и ну… - обалдела: – Это ж он о тебе! Видать, здорово ты его задел. - И взглянула: лицо красное, глаза злые: – Тогда поддержала: - Нельзя было Сомину опускаться до такой степени…
- Это еще что! – блеснул очками: – Встретил его сегодня и говорю: «Лев Ильич, это правда, что у Вас в кабинете портрет мой висит и Вы в него дротики мечете?» А он: «Ну знаете… Что касается Вас, то я пренебрегаю всеми моральными нормами».
- Зря он так… - снова тихо возмутилась: - Ведь своё достоинство этим пачкает. Вожди мировой революции» Ленин* и Троцкий* тоже пренебрегали моральными нормами, и что получили?
... Три дня ходил на областную Сессию народных депутатов в своей темно-синей тройке, в белой рубахе… как на праздник, а сегодня пришел оттуда взвинченный:
- Представляешь! Немцов, теперешний лидер нашей СОИ, зачитал список демократов, - сверкнул очками: - а меня в этом списке не оказалось. Вот наглец!
И пришлось ему встать и сказать, что он еще своих позиций не менял, хотя и писал об умеренности. Да-а, похоже Сомин и «иже с ним» нагло мстят Платону.
... Семнадцатого марта – всесоюзный референдум: «за» или «против» Союза ССР; «за» или «против» избрания Президента России.
А сегодня на Кургане Бессмертия собралось на всероссийский митинг в поддержку демократов аж около двух тысяч человек! Плакаты весело трепещут на весеннем ветру: «Горбачеву* - нет! Ельцину* – да!», «Кровь Литвы* на совести Горбачева!», «Ельцину отступать некуда, за ним – Россия!», «Долой монополию КПСС!», «КПСС - к ответу!». Выступал и Платон, хрипловатым голосом почти кричал: советовать, мол, не будет, за что голосовать, но:
- Вот недавно съездил я в Белоруссию и привез оттуда целую сумку колбасы, мяса. А что это значит? - надрывает голос: - А то, что когда малая республика сама управляется без указок сверху, то и живет богаче. Если бы и Россия жила одна, а не в этом огромном и неуправляемом Союзе, то, наверное, и у нас стало бы не хуже, чем в Белоруссии.
«Схватил аплодисмент».
... Платон вбегает в зал:
- Переворот в стране!*
И снова - на кухню, к приемнику, из которого уже неслись призывы новой власти и Янаяева. Повеяло холодом, стало сжиматься сердце… а потом и вовсе накрыл страх: что если сразу аресты начнутся? Потом на экране «поплыли лебеди», - как всегда, во дни похорон очередного нашего правителя и стали показывать балет «Лебединое озеро».
Платон уходит на работу. На всякий случай крещу его, прощаемся.
Через час звоню в «Новые известия» - никто не отвечает. Что, уже забрали? Звонит и дочка в редакцию минут через десять:
- Где папа?
И на этот раз отвечает журналист Новиков:
- В Облисполкоме. Вместе с Артюховым.
Настраиваю коротковолновый приемник, нахожу «Свободу*», - утром-то оттуда только и сообщили, что в Москве путч, а вот сейчас идет беседа с юристом Афанасьевым*... И только в половине первого позвонил Артюхов: Платон все еще в Облисполкоме на заседании Президиума. Отлегло от сердца.
Через час пришел Платон и рассказал: убеждал участников заседания не подчиняться решениям путчистов и осудить их, но Президиум хоть и не вынес такого решения, но и не одобрил. Потом пообедал и снова ушел, но часа в четыре опять забежал: с согласия Артюхова ездил готовить к печати призыв Ельцина, - решился все же тот дать его в утренней газете. А путчисты уже издали указ о закрытии шестидесяти газет и радиостанции «Эхо Москвы», в остальных же намерены посадить цензоров. Успеет ли проскочить в «Новых известиях» призыв Ельцина? И утром, в семь часов, Платон побежал в киоск. Ура! Все же вышла их газета с призывом против путчистов... И понемногу начал отпускать страх: значит, что-то у новой власти не сработало, раз не стали сразу закручивать гайки.
Ну, а в среду, в три часа дня, при очень плохом приеме «Свободы», все же расслышала: «Только что поступило радостное сообщение: вся шайка путчистов прорывается в лимузинах в аэропорт Шереметьево». Господи, слава тебе!
Вечером прибежал Платон, схватил кусок сала, бутылку водки:
- Отметим победу в редакции!
А по телевизору уже шла трансляция Чрезвычайной сессии Верховного Совета.
... В «Новых известиях» Артюхов напечатал свою статью «Миллион за предательство» после того, как «Рабочий» открестился от своего учредителя Обкома КПСС на другой день, как только его закрыли, а здание опечатали. Да, свершилось! Двадцать второго августа Ельцин издал указ: приостановить деятельность компартии, а Обкомы распустить. И вот стоит теперь наш «белый дом» тихий и безлюдный, с темными провалами окон... но все еще под красным флагом.
... Платон пришел на обед, сидит, ест щи:
- Ходят среди журналистов слухи, что в дни путча в КГБ список на аресты демократов составлялся, - пригладил усы: – И как ты думаешь, с чьей помощью? – Нет, не знаю «с чьей». - А с помощью коллег из «Рабочего», и самого главного из них, редактора Кузнецова, который никогда и не скрывал, что он – гэбист.
Ну что ж, так и случилось бы, если б победили.
... Сегодня, в день «великого праздника Октября», Платон пошел на Площадь Ленина «посмотреть на коммуняк» и что-то уж очень быстро возвратился.
- Ну жена, - слышу прямо с порога: - говори Богу спасибо, что муж живым вернулся. - Рздевается, вешает пальто: - Как полезли на меня коммуняки, как замахали руками! Да в глаза растопыренными пальцами тычут, в плечо толкают! Кричу им: «Что ж вы это делаете! Как уголовники какие!» А они… - Давно не видела таким распалённым своего мужа! - И ведь просто стоял, ни слова не говорил, а узнали, - расшнуровывает ботинки, ставит под вешалку. - Не думал, что так популярен среди этой…
И пришлось мне в «светлый праздник» поднести ему в утешение стопку водки, чтобы сошла в его душу благодать прощения.
... Теперь Платон все чаще и чаще ворчит на Артюхова:
- Нет, ни-ичего с ним не поделаешь! Как привык в Обкоме ничего не делать, а только болтать, так и теперь...
А дело в том, что редакция сэкономила сто тонн бумаги. Ну и прекрасно. Почему бы не издать хорошие книги? Ан нет, Валерий Степанович хочет отказаться от неё в пользу коммуниста Поскова, - то-то уже «перестроился» и, пользуясь появившейся относительной свободой, издает бульварные книжонки.
.., Уже две
