Четыре шага в бреду ЧАСТЬ 4 (3)

13
По возвращению в Клуб Пана Директора ожидали сразу несколько новостей. Он уже совсем было настроился звонить Даниловне, чтобы ехать и изымать из-под ее холодильника прикрепленные там пачки «Франклинов», но на подходе к Директории встретил в коридоре финдиректора.
– Пошли со мной, – сказал он. Ну и пошли.
В своем кабинете Никита открыл сейф и достал из него пластиковый пакет. В пакете были пять стандартных пачек «Франклинов».
– Опаньки, – отреагировал Алекс. – А ты, оказывается, серьезный человек.
– Подписывай и катись отсюда, – душевно сказал Никита, подавая приемо-сдаточный листок, почти такой же как полученный от Свирида (на ту же сумму, кстати).
Ну что ж, подписал и покатился.
Только вышел от финдиректора, как в коридоре уже поджидала Светочка, дабы повести на открытие в «Лавке Поэта» журнального вернисажа. Всего-то и понадобилось тройке клубных курьеров проехаться по московским литературным журналам и выкупить по три экземпляра их номеров с начала года. Теперь те с двадцатипроцентной наценкой были просто выставлены на прилавки. Кажется, какая ерунда, а вместе с английскими пособиями и поэтическими сборниками очень даже смотрелись. Три грации в составе Евы, Лары и Сабины были сама любезность, слаженность и обходительность. Два десятка прежних гостей-поэтов изображали люмпен-бомондскую публику. Присутствовал и поэт Михайлов, обладатель шкиперской бородки, который тотчас двинулся в атаку на Копылова. Но с ним расправа по наказам Жорки была легкой и эффективной.
– Да, мы согласны на ваше литобъединение, но по особым принципам.
– Это каким же? – насторожилась Шкиперская бородка.
– Все в закрытом режиме. Стихи подаются инкогнито, никто не должен знать, кому они принадлежат. Кто-то другой их зачитывает, а потом все без какой-либо оглядки их обсуждают.
– Да так совершенно невозможно! Как можно лишать поэта его своей интонации, ритма, повышения или понижения тона. И все равно же утаить авторство не получится.
– Увы, все вопросы Юрию Ляпину.
– Это Жоре Хазину, что ли? – Михайлов заметно сник.
Выполнив таким образом свой высокий продюсерский долг, Алекс позвал Владика, подхватил нужные документы, пакет с тугриками и был таков.
Сначала они сделали рейд на «Волге» по двум ближайшим банкам с целью открытия валютного счета, но это оказалось трудноподъемным делом. Тогда они просто покатили в автосалон. Там с наличной валютой все было гораздо проще. И через два часа Владик Иволгин вышел оттуда владельцем новенького желтого кабриолета. Еще один бросок в солидную нотариальную контору и на руках – дарственная на имя Зеленой фурии, то бишь Илоны Чусовой.
– Ну все, теперь вперед и осчастливь обиженную девушку, – подбодрил редактора Алекс на выходе от нотариуса.
– Это… А что я ей скажу? – Владик был порядком сбит с панталыку от всей этой процедуры. – В смысле, почему от меня, а не от тебя?
– Ну скажешь, что это нормальная отмывка наших бандитских денег.
– Я серьезно.
– Объясни, как есть: что мне пришлось выбрать свою зарплату за год вперед, и я не хочу, чтобы в нашей конторе об этом знали. Слишком большая потеря лица. А ты просто подставное лицо. Но если, она или они будут как-то злопыхать над этим, то дело может дойти до питерской криминальной крыши Алекса Копылова, которой вся эта история может не понравится, и никто не знает, как они захотят разобраться.
– Что, именно так все и сказать? – шок Владика только усилился.
– Господи, ну ты же у нас тексты пишешь – не я. Сделай три погружения в загадочность и тайну: сначала один вариант – не прокатит, – другой, потом третий.
– Илона, кстати, журфак МГУ закончила, в свободном режиме иногда в «Комсомолке» сотрудничает. Удивилась, что я один выпускаю «Арго-ньюс».
– Ну вот и пригласи ее к сотрудничеству, – рассмеялся Алекс. – Из своей зарплаты даже можешь ей гонорар выдать.
Его слова оказались пророческими. Забегая вперед, стоит упомянуть, что Зеленая фурия не только вскоре стала завсегдатаем Дневного «Арго», но и сделала Владика своим бойфрендом (как еще было девушке отблагодарить кабриолет за 45 штук).
Отправив Владика с кипой ценных бумаг на «Волге» к Илоне, Алекс на метро вернулся в Клуб. Там все шло своим уже хорошо отлаженным порядком: телесным утехам было место в боксерской студии, метательном тире, рыцарском зале, за бильярдным и теннисным столами, умственным позывам – в двух кинозалах, библиотеке, интернет-кафе, выставочных залах, просто точить лясы в Чайном зале за хрустящими сушками и бокалами пива. Утренняя занятость питерцев касалась только четверых мастеров «Буратино», для всех остальных она давно сместилась с девяти на десять, а потом и вовсе на одиннадцать-двенадцать часов. Зато вечером мало кто стремился куда-то разбегаться. Находили свои занятия, свои микрокомпашки, постоянно говорили, что надо ходить в театры и на концерты, и постоянно оставались в «Арго». Стиль времяпрепровождения, заданный еще в «Биреме», царил и здесь: если выпивали, то без передоза, если выясняли отношения, то без ссоры, если цепляли вопросами Пана Директора, то совсем в легкую.
Три грации целиком вписывались в эти лекала. Зоркими взглядами на Алекса издали определив, что «на Шипке все спокойно», они выстроились в целую очередь на конфиденцию с ним. Первой по старшинству за стеклянную стену на коридорный диванчик вывела его Ева (все видят, но никто не слышит).
– Ну что, все уже рассосалось или как?
– Да вроде как да, – отвечал он.
– Твою программу здесь кто-нибудь подправляет? Или пытается подправлять?
– Если ты про Клуб, то никто. У нас с Жоркой полный карт-бланш.
– Насчет «Биремы». Помнишь, я предупреждала тебя, что рано или поздно это по тебе ударит. И вот оно ударило. Не читал, что пишут в Интернете приглашенные тобой на «Фазенду» москвичи? Столичный народ за два года сильно прочухался. Поездил по пяти звездам в Турции, Египте и Хорватии. И наши полторы звезды уже совсем не пляшут. Надо кардинально что-то менять.
– И очень хорошо, что не пляшут. Ну не хочу я, чтобы у нас было пять или четыре звезд, даже и три. Не хочу быть вылощенной обслугой. Думаю, что и ты не хочешь.
– Но цену-то ты поднимать хочешь.
– Хочу и буду. И еще хочу быть одной крови с нашими постояльцами. Ты же знаешь: пепел русской революции продолжает стучать в мое сердце. Плевать мне на баронов, маркграфов и донов, не буду я создавать им иллюзию их просранных дворцов, палаццо и шато.
– С ума сойти. И кто-то считает это чмо стоящим человеком.
– С каждым месяцем все меньше и меньше. – Алекс весь так и просиял.
Они помолчали.
– Какие-то особые планы по Питеру появились?
– Зачем? Все теперь на тебе. Я за тобой там как за каменной стеной. Или нет?
– Стена-то каменная, но за твоими выкрутасами никому не угнаться. То есть, как я понимаю, тридцати тысяч баксов на новый дизайн «Биремы» и «Фазенды» мне из тебя не выбить.
– Когда умна, тогда умна, – его удовольствию не было границ.
– Кстати, мне понравилось, как вы с Жоркой здесь развернулись, – неожиданно похвалила она.
– Больше ничего не хочешь мне сказать? – на всякий случай спросил Алекс. Еве не приходилось пояснять, о чем это он.
– Дамы сами скажут, что им из-под тебя надо. Не понимаю только, каким боком ты еще сюда Даниловну пристегнул. Дамы больше всего из-за нее копытами бьют.
– Классно, что ты сама заговорила об этом. – Он достал свою визитку и на обратной стороне написал номер телефона Даниловны. – Это ее мобильник. Позвони и встреться с ней.
– И что я ей скажу?
– Что сочтешь нужным. Помнишь, как ты обиженную Веру на нужный путь поставила? Не сомневаюсь в твоем правильном решении.
Не успели они встать, чтобы вернуться в Чайный зал, как в коридоре показалась Сабина с ясным намерением тоже занять конфиденциальный диванчик.
– Кусай его не слишком сильно, – обронила, проходя мимо нее Ева.
– Да, такого укусишь! – Банкирша сделала повелительный жест, ну точно, как для овчарки. Пан Директор послушно сел.
– Твоя Ева это что-то. Такого нарассказала про тебя, что сломала мне всю психику.
– Да, Ева это умеет, – охотно согласился он.
– Я прощена?
– И за то, что сотворишь дальше, тоже.
Она ждала продолжения фразы, но его в данный момент не последовало.
– Услышала в Питере новый анекдот. Казанову спрашивают: любит ли он женщин. Трахать да, а так – нет.
– Класс! – восхитился он. – Повешу этот девиз над своей кроватью.
Сабина снова дала ему возможность продолжить сказанное, но он ею не воспользовался, просто смотрел через стекло в Чайный зал.
– У меня появилась бредовая идея об открытии в «Арго» своего швейного ателье на базе кружка кройки и шитья, что уже в Клубе и так существует. Я уже разговаривала со швеей, кажется она вполне потянет.
– В смысле? – он слегка оторопел.
– В смысле карнавальных костюмов. Ева сказала, в «Биреме» у вас уже была такая идея, но ничего не вышло. А тут масштаб совсем другой, запросто может получиться.
– Парик до плеч и костюм Людовика XIV для меня самое то. (После отповеди Еве насчет баронов и донов – это особенно его развеселило.)
– Я когда-то видела один спектакль на советскую тему. Там директор завода был одет действительно в костюм Людовика XIV, его секретарша – в костюм гейши, секретарь парткома – в комиссарскую куртку с кобурой маузера на боку, подруга главного героя – в костюм укротительницы тигров. Никакого интерьера на сцене не было, но только за счет костюмов создавалась роскошная праздничная и юморная картина. И потом маскарадные костюмы не должны быть полными, какая-то красочная символичная деталь и достаточно.
– Даже не знаю, что сказать, – честно признался он. – Позвони Жорке, если он загорится, то почему бы и нет. По креативу это к нему.
– А без него ты сам решить не можешь?
Надо было как-то выбираться из этого разговора.
– Как там насчет ручного ткацкого станка? – спросил он.
– В процессе поиска. Кстати, а можно меня как-то официально оформить в твоей команде. Или это еще слишком преждевременно?
– Ну ты же какие-то деньги уже получила. И снова получишь. Если официально, то это такой геморрой, что лучше не надо. Или ты уже о будущей пенсии задумалась?
– Тебе что доставляет особое удовольствие самому решать, кому и сколько дать?
– Если никому не расскажешь, то могу поделиться страшной тайной. Слышала, что такое табель о рангах?
– Не очень.
– В общем у меня в команде четырнадцать рангов, как в Российской империи. В соответствии с этими рангами я и плачу своей команде. Высший ранг – это я. Каждый следующий вниз получает на пятьсот баксов меньше. Моя личная дурость.
– А я на каком у тебя ранге?
– По деньгам на третьем, по весу, как креативщик, – на десятом.
– А Лара с Евой на каком? 
– Ни за что не скажу.
– Лара теперь твоя любимая жена? – попыталась она его подколоть.
– Ну что ты хочешь, чтобы я на это ответил?
– Как есть.
– Ну ты же сама писала об этом в брачном договоре. Три ночи себе отписала.
– А он в силе?
– Если он всех устраивает, то почему бы и нет. Просто в пять минут тут ничего не решить. Мне нужно время, чтобы заново к тебе привыкнуть.
– То есть ты и отойти от меня не можешь, и подойти тоже.
– Примерно так, – согласился он.
Теперь оставалось только встать и присоединиться к общей компании. А ведь где-то тут еще и