***1
-Сержант Крутой, доложите обстановку!
И почему мне так часто снится этот сон, думал Фима. Хотя знал, почему. В армии все было понятно и привычно, шаг вправо, шаг влево – расстрел, то бишь, взыскание. Хотя у Фимы имелись только поощрения. Его любили рядовые и вышестоящие офицеры, и вообще армия была для него как дом родной. Однако его точило подозрение, что это лишь потому, что в армии все по Уставу. Ну, или почти все. Не то, что на гражданке, где все самому приходится решать и планировать. И часто принимать нестандартные решения. Причем, не просто нестандартные, а порой даже экзотические. Фима подумывал пойти служить по контракту, но мать сказала ему:
-Только через мой труп!
Шантаж на каждом шагу, беспардонный, безапелляционный, под видом безмерной любви. Как с этим бороться, Фима не знал. Идти против матери? Да и отец не одобрял военную карьеру.
-Я так ждал, что ты станешь моей правой рукой в фирме, – сказал отец, когда Фима только заикнулся о контракте.
-Тебе жениться надо! – верещала мать и ни на шаг не отходила от него, то кормила, то по магазинам одежды и обуви таскала. Потому что вся прежняя одежда стала ему безнадежно мала в плечах и груди. А вечерами подзуживала, чтобы шел потусоваться с друзьями и девушку себе искал. А что их искать-то, от них отбиваться впору. Все его прежние знакомые тут же повылезали из шхер в Контакте и наперебой звали пообщаться. Но Фима не торопился, потому что очень изменился за это время.
Он с ужасом вспоминал свою жизнь до армии. Все эти разгуляи с друганами на турбазах и бесчисленные любовные похождения с истериками девиц, которых он бросал уже через неделю. Хорошо, что в армию он уходил без такого груза, на тот момент он освободился полностью. Никаких девиц, никаких проводов и встреч! Он научился контролировать желания своего тела физической нагрузкой и строгим мышлением. В планах он поставил себе восстановиться в универе и продолжить учебу. Родители это поддерживали. Он ведь не вылетел с третьего курса, а сам бросил. Почему-то решил, что не нагулялся еще. Глупый был, пил, веселился и с девками спал. Настолько, что переел всего этого, аж из ушей полезло. Повестка вовремя пришла, даже отмазу перед друганами и подружками не пришлось придумывать.
Неделю после возвращения из армии он ни с кем не встречался. Мать в оборот взяла, да и сам не хотел пока. Вживался в обычную реальность. И не очень-то она ему нравилась. Все-таки режим и нагрузки шли ему на пользу. Не только для тела, главное, для души. Армия ему мысли в порядок привела. Даже аппетит умерила до нормы. Раньше он мог есть все без разбору и в больших количествах. А сейчас на пиццу, чипсы и пиво смотрел спокойно. Мало того, игнорировал. Мать удивлялась, но готовила и накладывала ему в тарелку то, что он просил – овощи, мясо, гречку, рис или лапшу из твердых сортов пшеницы, но никакой жареной картошки. И все это строго в ограниченных количествах. А пил чай, воду и домашний квас. Никаких газировок и тоников.
-Как же ты не исхудал на такой диете? – изумлялась она, – Ни тебе пирогов, ни сладостей, ни снеков, даже хлеб ограниченно. Откуда ж силы брались?
-Оттуда и брались, что на лишнее переваривание не тратились. Человеку на самом деле очень немного пищи нужно, главное, качественной и побольше белка. Сначала голодный из столовой уходил. Потом привыкать стал. А после марш-бросков и вовсе много съесть не мог. Сухой паек не весь съедал, больше воду пил.
В отличие от расхожих стереотипов он пока не хотел секса. Конечно, слепое возбуждение накатывало на него, однако при одной мысли о какой-нибудь голой потной девице из числа тех, с которыми он спал раньше по-пьяни, у него возникал стойкий рвотный позыв. Его стали отвращать женские запахи. В магазинах, куда таскала его мать, ему хотелось вставить в нос затычки, чтобы не ощущать все эти парфюмерные ароматы вперемежку с животно-физиологическими оттенками. Даже запах матери порой отталкивал его. Впрочем, мужские запахи тоже иногда казались ему отвратными. Таким чувствительным он стал в этом смысле. Знакомый матери врач сказал ему, что повышенная избирательность восприятия один из этапов взросления. Младенцу нужен сладковатый запах молока, но с возрастом этот запах многим становится противен, сознание начинает фильтровать пристрастия в соответствии с меняющимися требованиями тела и возникающими идеалами. По всему получалось, что сдержанность в сексуальных желаниях выработала у Фимы и строгую избирательность обоняния. Да и взгляд его теперь не останавливали все подряд особи женского пола, лишь некоторые лица и фигуры девушек могли на мгновенье привлечь его внимание.
Полностью его имя было Серафим. Мать утверждала, что значение этого имени – огненный ангел. Фима относился к любым толкованиям равнодушно. Свое редкое по нынешним временам имя он воспринимал с некоторым напряжением – кривил рот, когда его называли Серафим. Друзья часто звали его Серый, но в основном для всех он был Фима. Однако в отряде инструктор по стрельбе отмечал его уникальную меткость:
-Ты как профессиональный охотник. Готовый снайпер, белке в глаз попадешь.
За это Фиме дали прозвище, ставшее его позывным – Орион.
Где-то на 10-й день после приезда домой ему позвонил Олег, его лучший дружок с детства.
-Боец, ну ты и скотина! Даже не обозначился. Так-то тебе друзья нужны.
-Отдыхал я, – буркнул недовольно Фима.
-Вот и отдохнем! Сейчас приеду за тобой.
-Нет, не хочу. Просто приезжай, поговорим.
-Ты чего это такой серьезный? Что-то случилось?
-Много чего, – ответил Фима.
***2
-Понял тебя, – сказал Олег, выслушав друга, – И, между прочим, я рад, что ты наконец-то дорос до возраста. Тормозов ведь не имел. Но контракт это уж слишком. Да и ограничить свободу… Одно дело год отстреляться, другое дело ярмо надеть. Есть и другие методы для углубленного саморазвития. К тому же, ты в универе решил восстановиться.
-Это не окончательно.
-Высшее образование еще никому не помешало.
-Понимаешь, стал я всякую фальшь остро ощущать, а диплом – просто корочки, фетиш. Противно. Да и с профилем я мал-мал ошибся. Чему они могут меня научить, когда я побольше любого нашего препода знаю, программированием с 10-ти лет увлекаюсь. Лего, я уехать хочу. Меня родители напрягают, и окружающие. В магазинах, в метро, на улицах… Уединения хочу, чтобы с людьми если и общаться, то лишь по делу и нечасто. Но и дома сидеть стрём. Монастырь – это вообще не моё, поэтому хочу к Ивану, брату отца поехать. Он лесничий. Охотиться буду на пушного зверя и кедрач бить, лицензию приобрету, с заготовителями договор заключу.
-Это ж далеко? В Сибирь, что ли, подашься?
-В Тобольск. Только родителям пока не говорю, а то начнется…
-Ёлы, я так тебя ждал, а ты сбежать решил.
Дружок не подвёл, помогал, потому что Фима собирался тайком уехать. Фима сообщил родителям обо всем только из поезда. На вокзале обнял Олега и сказал:
-Буду ждать тебя, стучи мне в ватсап, у дяди интернет есть, не прошлый век как-никак.
В этот момент Олег увидел свою знакомую, которая тоже провожала кого-то. Он поздоровался и представил ее другу:
-Это Алина, мы в универе вместе учимся.
Те, кого провожала Алина, уже сели в вагон, и она спешила. Поэтому сказала:
-Очень приятно, Фима. Олег, прости, мне нужно бежать.
-Она нравится тебе? – спросил Фима друга.
-Она всем нравится, только ей пока никто. А что? Зацепила?
-Нет. Просто красивая… слишком.
-Умная. Поэтому ни с кем близко и не сходится. Хочет профессионалом стать.
После этого Фима вошел в вагон, который почти сразу дернулся, и поезд начал медленно набирать ход.
Ехать пришлось почти двое суток. Фиме было о чем подумать, однако он то и дело вспоминал мимолетную встречу с однокашницей Олега. Бывают же такие, размышлял он. Не только сама ни на кого не вешается, а даже хочет профессионалом стать. На его пути встречались совсем другие. Или он только таких притягивал? Конечно! Ведь он никогда словом не перекинулся ни с одной заучкой. Хотя умненькие только среди таких бывают. А разве я сам выбирал кого-то из них, думал Фима и не мог припомнить ни одного раза, чтобы к кому-то и когда-то подходил и заводил беседу с целью познакомиться. Выбирали всегда его, а он соглашался или нет. Сейчас в памяти все его бывшие составляли какую-то общую массу похожих друг на друга разбитных пацанок или расфуфыренных девиц, изображавших капризуль, ведь знакомился он всегда в клубах, куда ходил тусить с друганами. И где те друганы, если ему даже не захотелось ни с кем из них встретиться после длительного отсутствия.
Почему я был таким глупым? Эта мысль не давала ему покоя. Ведь он знал целеустремленных парней, занимавшихся спортом или учебой, и уже в 18-19 лет упорно шедших к своей цели. А у него ветер в башке гулял, и никакой конкретной цели даже близко не имелось. Да и сейчас есть ли у меня цель? Фима не мог ответить на этот вопрос, хотя что-то смутно прорисовывалось в сознании. Ему требовалось время для сосредоточения на своих мыслях. Служба в армии явилась первым этапом, принудительно изменившим его. Сейчас он сам собирался устроить себе второй этап.
На вокзале его встречал дядя.
-Ого, каким бойцом ты стал! – обнял он Фиму, которого удивило количество народу вокруг, но Иван сказал, что это те, кто прибыл на фестиваль искусств "Лето в Тобольском кремле", который впервые на телеканале Культура будут транслировать.
-Это первый год, когда много китайцев приехало, так наши из кожи вон лезут, чтобы им понравиться. Это ж стабильный доход может в будущем быть.
Иван имел квартиру в Тобольске, которую иногда сдавал проверенным людям. Но в основном он жил у себя в заповеднике. Для начала, после того, как они заехали в квартиру, то прямиком отправились в Тобольское лесничество, куда Иван наведывался раз в месяц для сдачи отчетов по природоохранным мероприятиям. Там он уже договорился, и у них без очереди приняли заявку на получение охотничьего билета для Фимы и разрешения на охоту.
-Первое время начну учить тебя всему, а ты помогать мне будешь с объездом территории, – сказал он Фиме.
Иван выглядел подтянутым и спортивным, в отличие от старшего брата. Фиму радовало общение с ним, он напоминал ему армейских дружков, хотя был старше Фимы почти на 15 лет.
Когда они уже ехали в тайгу на солидном внедорожнике, Фима радовался всему как подросток.
***3
С первого дня Фима с головой окунулся в хуторскую таежную жизнь. Хотя внутри дома у Ивана все было по-городскому. Фима заметил будку с генератором, однако имелся и сарай с дровами, и мелкое хозяйство – мини огородик, несколько кур и солидный по размерам пёс, который принял Фиму настороженно. Дом окружал замысловатый плетеный забор, достойный кисти художника. Однако вряд ли подобное ограждение могло защитить от непрошенных гостей, таких как лоси или медведи. Иван имел на такой случай сирену для отпугивания зверья, ну и сайгу, конечно.
На ужин Иван приготовил зайчатину на мангале и сварил несколько картофелин, на стол поставил квашеную капусту собственного производства и домашний майонез. Фиме все это показалось просто нереально вкусным.
Телевизор и интернет
