***1
Прохор уже 3 года жил в России, о которой мечтал с пяти лет, потому что дед его и отец были русскими. Он любил ее по своим детским воспоминаниям и по произведениям русских писателей, творчество которых изучал самостоятельно, поскольку учиться ему пришлось по специальности Английская литература. Он окончил Даремский университет.
Отец его женился на девушке родом из графства Дарем, будущей матери Прохора, когда она училась в России. Они поженились, у них родился сын, и все трое они счастливо жили в Петербурге. А потом им пришлось переехать в Дарем почти на 20 лет, где они после смерти бабушки Прохора унаследовали ее дом и продали его, чтобы вернуться в Россию на постоянное место жительства.
В Дареме родители Прохора все эти годы преподавали русскоязычным студентам технические предметы в университете. Мать Элис посчитала необходимым приехать в Россию после свадьбы дочери, чтобы лично увидеть зятя и его отца, а также дом и поселок, где они отдыхали каждое лето. Она посетила и квартиру Владимира, чтобы удостовериться, что Элис будет жить в нормальных условиях. Питер ей понравился, и она дала добро. Приезжала она так же, когда родился Прохор, привезла щедрые подарки и поставила условие, чтобы после исполнения Прохору 5-ти лет они переехали к ней в Дарем. Она хотела, чтобы ее внук с раннего возраста начал изучать английский язык, должный в будущем сделать его полноценным гражданином Великобритании. Так и получилось. Русский его немного хромал из-за длительного отрыва от родных корней, но Прохор постоянно его совершенствовал.
В Англии, в угоду бабушке, Прохора стали звать Персиваль. Так он числился по документам в колледже, а потом и в универе. Хотя дома родители всегда называли его Проша, и когда он получал российское гражданство, то наконец-то вернул свое русское имя.
Не сказать, что он очень уж не любил Дарем, но каждое лето Прохор с родителями проводил под Питером, в загородном доме своего русского деда, где был по-настоящему счастлив. А дед его в Дареме никогда не бывал и не стремился побывать. Ему хватило знакомства с матерью Элис.
Небольшой Дарем, с численностью всего около 50 тысяч человек, привлекал туристов мостами, своим собором и Норманнским замком, а вот приморский город Хорден в графстве Дарем после закрытия шахты превратился в пустырь, полный заколоченных домов, выставленных на продажу за бесценок. Угольная шахта Horden, запущенная в 1900 году, установила европейский рекорд по количеству добытого угля за один день 9 мая 1930 года (6 758 т). Когда-то на ней работало 4000 человек. Но в феврале 1987 года, всего за 6 лет до рождения Прохора, предприятие было остановлено (за что местные ненавидят Маргарет Тэтчер). Один местный житель сказал журналисту, что город развалился с тех пор, как закрылись угольные шахты, и добавил, что среди тех, кто еще не уехал, широко распространена наркомания, причем она затронула не только молодежь, но и людей среднего возраста.
Хотя в России в те годы было не лучше. Владимир и Элис держались, поскольку имели неплохую работу синхронистами в госструктуре. Владимир рано потерял мать, но его отец в то время работал главным инженером на одном из предприятий военпрома, поэтому смог обеспечивать сына во время учебы в вузе. А потом поспособствовал его трудоустройству в госструктуру. 90-е годы они не любили вспоминать, хотя именно тогда Владимир встретил Элис, а потом родился маленький Проша. Только эти радости и освещали их память, поскольку после переезда в Англию их жизнь стала еще труднее. Не по деньгам, по иным причинам. Владимир с трудом терпел финансовую зависимость от тещи, а Элис, выбиваясь из сил, занималась домом и ребенком.
Они втайне от ее матери, с первого дня откладывали часть зарплаты Владимира на поездки летом в Россию к деду. На эти цели мать Элис не давала им ни шиллинга. Она оплачивала содержание внука и приобретала одежду дочери. Один раз в год Владимиру полагался от нее подарок на день рожденья. А каждую субботу они были обязаны обедать вместе с ней на первом этаже.
Главное, они не платили за жилье, хотя занимали второй этаж ее небольшого, но добротного дома. Их квартира состояла из трех небольших комнат, кухни, санузла и кладовых. Бонусом шел остекленный балкон. Свою квартиру в Питере Владимир сдавал, и деньги эти так же шли в накопление. Все трое они мечтали вернуться туда, потому что даже летом, когда они приезжали, то жили у деда. Арендаторы очень неохотно пускали Владимира проверить, все ли в квартире в порядке.
***2
Когда семья окончательно переехала в Россию, родители Прохора, имея хороший послужной список в прошлом, вновь устроились почти на прежние свои места. Хотя, конечно, за такой срок произошло множество изменений в той структуре, где они раньше работали. Но руководство осталось прежним, поэтому их обоих приняли на работу без проволочек. А вот Прохору пришлось проходить различные собеседования в фирмах, которым требовались специалисты с его знаниями. Естественно, английская литература мало кому требовалась, потенциальных работодателей интересовало у претендентов, прежде всего, отличное знание английского языка, владение компьютером и умение работать в сложных программах. Однако Прохор каждый раз выдерживал только испытательный срок, после чего сам уходил, хотя его официально принимали.
Дед голову сломал в поисках вариантов для внука. Хотелось ему, чтобы Прохор нашел себе достойное место с его образованием и знаниями. Он обзванивал старых друзей, и один из них дал ему координаты своего партнера по бизнесу, предварительно поговорив с ним о Прохоре. Дед Прохора сам никогда не работал в частных компаниях, поэтому имел предубеждение против нуворишей, и предпочитал фирмы, выросшие на приватизации. Почему-то он считал, что их владельцы должны иметь опыт и знания, поскольку прошли такие трудные времена и преуспели. Сын ничего не мог сказать по этому поводу, хотя считал всех бизнесменов, как в России, так и в Британии, пройдохами, если не откровенными ворами, наживающимися на уходе от налогов. Работая в госструктуре, он постоянно слышал об уголовных делах, открываемых против нечистоплотных дельцов. И чаще всего это были руководители фирм, созданных еще в 90-е годы. Зажиревшие денежные мешки, привыкшие обманывать государство, со временем теряли бдительность, чувствуя безнаказанность.
Однако Прохор все же пошел на собеседование в фирму, которую указал ему дед с подачи своего друга. Фирма оказалась крупной корпорацией, объединявшей несколько акционерных обществ, производящих взаимозависимую продукцию, преимущественно технического назначения. Прохор прошел собеседование на должность секретаря-референта руководителя и переводчика-синхрониста в отдел по внешним сделкам. Отец поддержал его, они оба решили, что такую крупную организацию налоговые органы наверняка проверяют очень тщательно. Дед придерживался того же мнения. И только Элис все равно переживала о том, как сын вольется в незнакомый коллектив со своим повышенным чувством справедливости и прирожденной правдивостью.
Тем не менее Прохор приступил к своим обязанностям, быстро освоился в новой обстановке и вел себя ровно с сослуживцами. Непосредственный его начальник вызывал у него смешанные чувства, но он списывал это на то, что они еще плохо знакомы друг с другом. Однако этот мэн вполне оценил трудолюбие и разносторонние знания Прохора и уже в первые две недели стал давать ему ответственные поручения. У него имелся еще один референт, девушка, которая пока находилась в отпуске.
-Надеюсь, вы поладите, – сказал Прохору его начальник. Нравы в корпорации оказались довольно демократичными, начальника все называли просто шеф, а остальные обращались друг к другу по именам. Шеф имел обычную русскую фамилию – Максимов, лёгкую для запоминания и общения с иностранными клиентами фирмы. Многие из них называли его кратко – Максим. Так им было проще.
-Твои родители работают в военном ведомстве? – спросил Максимов Прохора в первый день.
-Да, мои отец и мать выполняют там почти ту же работу, что и я здесь. Единственное отличие – это то, что они имеют допуск к гостайне.
-И в заработке каждый из них будет превосходить тебя, поскольку у нас довольно-таки стандартные по отрасли оклады. Руководство особо не спешит баловать сотрудников. Однако если ты понравишься генеральному директору, все может измениться. Главное, веди себя ровно, как и до сих пор. Он не любит выскочек, но и слишком робких не признает.
Две недели прошли спокойно, Максимов хвалил Прохора и даже пригласил его на закрытый корпоратив для узкого круга, чтобы представить его начальникам других отделов. Этот экзамен Прохор также прошел без напряжения, поскольку имел достаточно уверенности в своих силах и пока не сталкивался с какими-то очень уж сложными проблемами. Но Максимов сказал ему, что станет натаскивать его, чтобы в свое отсутствие оставлять Прохора первым человеком в отделе, важнее даже двух заместителей Максимова.
-Референт – это доверенный человек руководителя. Таким я хочу, чтобы ты стал для меня, – сказал он Прохору. Хотя за эти две недели Прохор так и не определился, как относиться к нему, а на корпоративе его вообще увели с собой в курилку трое директоров других подразделений и засыпали вопросами. Хорошо, что Прохор имел спокойный и уравновешенный нрав, этим он всегда производил на окружающих благоприятное впечатление. Однако Максимов через десять минут уже объявился в курилке и сказал:
-Нечего обкуривать молодого и перспективного сотрудника. Завидуйте себе молча.
И увел Прохора оттуда.
-О чем они спрашивали тебя? – задал ему вопрос Максимов.
Прохор подробно передал весь разговор в курилке.
-Если начнут переманивать к себе – сбежишь? Скажи честно.
-Я не привык бегать за приманкой. Слепой преданности вам не обещаю, но я человек слова, прошу вас поверить мне.
***3
В понедельник наконец-то после отпуска вышла на работу референтша. Несуразная, очкастая девица в каких-то объемных шмотках в стиле оверсайз. Максимов представил их друг другу. Девицу звали Ада. Она быстро стушевалась, кивнула и отправилась за свой рабочий стол. Но Максимов уже через 10 минут позвал ее:
-Ада, зайди ко мне с планшетом.
Прохор удивленно смотрел ей вслед. Как такая странная личность могла работать референтом? Однако она довольно долго находилась в кабинете Максимова. А потом Максимов по переговорнику вызвал к себе и Прохора. Пока Максимов давал им общее задание, подробно все объясняя, Прохор, сидевший напротив референтнши, смотрел на нее. Правильные черты лица, нежная шея в вороте бесформенной объемной толстовки, тонкие кисти рук, волосы безжалостно стянутые в пучок, и глаза… Он не мог отвести от нее взгляда. Максимов замолчал на полуслове, заметив это. Потом сказал, что они оба свободны. А через минуту после того, как они вышли, он вновь пригласил к себе Прохора. Ада при этом метнула в его сторону взгляд из-за своего ноутбука, куда уселась выполнять задание шефа.
-Даже не думай западать на нее, – произнес Максимов, когда Прохор вошел и закрыл за собой дверь.
-У меня и мысли такой не
