46. Прыжок молока в бессмертие

Это делало разницу между его сном и явью, и без того весьма незначительную, теперь так и вовсе ничтожной или даже никчемной. Доцент даже рад был такому спасительному съехиванию головного мозга. Может не столь мучительным окажется неизбежное четвертование с колесованием. Оно стопудово поджидало его утром. Фредди, без особого страха, едва очнувшись, понимал, что с минуты на минуту всё обязательно повторится. Понятно, что в последний раз. Хотя бы потому, что свет в полуподвале на этот раз отключили наглухо. Вроде как больше не понадобится.

Он, именно Он, гость из неведомых параллелей Серёгина точнёхонько подгадал к его пробуждению. Не хотел забирать бедного доцента совсем уж сонным. Намеревался только так, особо изощрённо, с вывертом, на грани зыбкого осознавания себя после сна. Взять трепещущего за тёплые спросонья жабры и сразу уволочь. Поэтому заранее и начал подбираться к объедкам бывшего учёного разума, чтобы теперь уж наверняка домотать последнюю, маленькую тёплую ниточку, ведущую вовнутрь. Раньше она не однажды обрывалась и вспотевшим червячком успевала уползти в свою норку. Однако теперь могучие хелицеры удерживали её намертво и потому предстояло нечто совершенно особое. В чём никакая норка точно не поможет.

Новоприбывшая бессчётная реальность, поспешно давая задний ход, мяла бампера об ягодицы и передовицы яви предыдущей. Обстановка вновь приобретала самые худшие черты и без того кошмарного сна про дурную бесконечность. На бетонном потолке забликовали цветные сполохи зарницы от последней режиссёрской отмашки. Словно в последний раз набрасывалась сеть на добычу. Карла опять разверзал себе чудные очи цвета звёздного неба над головой, приступая к своим офигительным метаморфозам души и тела. Засвиристел, засюрчал, включился и во всю мощь зашуршал океанский песок. Снова и вовсю гудел, набирал обороты маршевый сингулярный пылесос, подчищающий отработанный мир. Адский агрегат откровенно и нахально загребал в себя последних маленьких и больших козявок, а также каких-нибудь рыбёшек. Доскрёбывал окрестности. Явно проводил тотальную зачистку под кого-то или подо что-то.

«Теперь наверняка кульминация», - обречённо подумал Фредди. Вслух присвистнул. – Вот так он и пришёл, наш милый пушистый зверёк. Шастал себе, скотина, шастал по свету. И пришастал прямо на голову. Устроил, понимаешь, тут полный шат-даун. И никуда от него теперь не денемся. Всей стаей, как рыбки попали в сеть, или в промоину, которая конечно сразу затянется или зарастёт чем-нибудь.


- Точно. - Громко подтвердил карла, по-голливудски показывая свою кошачью, чеширскую улыбку. - Теперь - да! С этой минуты никуда не денетесь! Все вы на этот раз у меня вот здесь. – И показал синий кулак. - Все «ап» сделаете! Попробуйте только не сделать! - Оказывается, трансцендентальный малыш знал много землянских слов. Даже слишком много. Больше того, гадёныш читал мысли, даже те, которые пока только пытались влезть в ещё не разношенные слова.

Фредди скосил глаза и увидел, что лютая карла и есть сам Великий и Ужасный Крысовин по имени Владимир Ильич Гитлер, а может и Владимир Владимирович Наполеон, или как-то по-другому его отныне можно звать стало. Но Верховный по всей восставшей Вертикали. Именно он смотрит на него, спокойно так себе упирается в тебя кошачьими, тоже вертикально вставшими зрачками, даже словно бы печально, почти сострадательно. Цветные отблики не столько быстро, сколько по-тараканьи сноровисто поползли с потолка на стены. Потом по тоненькому одеяльцу доцента Фредди, подбираясь и подбираясь к горлу, теперь уже как скорпионы. Затем по его обросшим щекам. Наконец зрачки несчастного бомжика блеснули отражённым светом звёзд, всё-таки обнаружившим в кого провалиться.

Грянул тогда гром и вроде как замкнулся последний круг. Фредди вскочил по стойке «смирно», готовый ко всяческой обороне или атаке, хоть «ап» сделать, хоть «гав-гав». Положил руку на то место, где у него могла быть красная корочка. Однако гимна всё равно не грянуло. Вместо этого лютый карла с потешным таракашкой, словно листком дрожащим перед ним, вступил в самый настоящий диалог. Беседу при ясной шизе.

- Ещё раз привет, чувак. Поговорим для начала?! Как дела?! Как жизнь?!
- Оригинально! – Неоригинально буркнул доцент. – Подавиться можно!
- А всё же?!
- В переводе на японский - посему-то херовато.
- А ты не приукрашиваешь?! Дурачок! Чего боишься?! Ты же так и хотел, чтобы я с тобой поговорил, разве не правда?! Неужели может быть хуже? Не понимаю, за что тут можно держаться?! Как такая жизнь, да и само это существование, может кого-то устраивать?! Зачем это тебе самому?! Что ты такого в своей жизни получил?! Зуб даю - ничего хорошего. Да и все вокруг. Одно дерьмо и смрад, с редкими проблесками надежд, которые вы по примитивности своей кличете счастьем, надеясь подольше удержать. Всё равно не понимаешь?.. Может бананов тебе побольше дать с ананасами?! У нас тут их много, на любую гуманитарку хватит. Хорошо, тогда, давай-давай так! - делай «ап»! Вспрыгивай на носки, отталкивайся и лети! Перестань давиться этой жизнью! Сбрасывай налипшую дрянь! Сколько можно показывать?! Делай, я сказал! Пора бросать вредную привычку надеяться на лучшее!

- Н-не  уговаривай! -  Механически ответил Фредди, обомлевая внутри себя жаркою новой волной, понимая, до чего же инопланетная гангрена права.
- Но почему? - Карла, поминутно меняя свой текучий облик, почти по-человечески улыбнулся, цыкнул в дырку из-под вывалившегося молочного зуба и присвистнул, даже в некотором роде просюрчал сквозь плавающую в очертаниях губную щель. - Но посему?

«Ах ты, тамагочи! Ах ты, действительно «посему-то херовато», заводной чебуратор ты мой разлюбезнейший… пипку я тебе сейчас сделаю в одно место, а не «ап», - подумал доцент. Ему показалось, что и это не он подумал. Тогда решился всё-таки кое-что и высказать этой твари, плавающей перед ним в воздухе.

- В здешних краях всё по-другому. Если на что-то подбивают или даже уговаривают, то обязательно всучивают какую-нибудь гадость. Потом ни выбросить, ни продать.
Иначе не бывает. Поэтому не согласен. Откуда народился, туда и сгодился. Пусть даже это полная хренотень. Может в ней-то как раз вся суть и заключена! Ты просто ещё всей прелести нашей замечательной жизни не раскушал!


Так и сказал. Бывает. Карла выпал из своего корабля бездыханный прямо на соску, на свой излучатель-контрацептор. Тот сразу же взорвался с оглушительным грохотом, никого, впрочем, не разбудив, не ранив. Сам звёздный мальчуган с досады не обидел никого даже неприличным жестом. Потом секретный агент прогрессивного межзвёздного сообщества опять зашевелился, как бы оживая, и прошептал изумлённо, обратившись к доценту по имени:
- Так я же тебя не в Америку зову, Фёдор, козлик, мать твою! Опомнись! А в лучшую жизнь, в настоящую, туда, где тебе будет хорошо. О-о, нет! Ты и вправду тупо-ой, доцент! Таких тупых нигде не бывает, ни в одной галактике, честно тебе доложу.

Фредди молчал, совершенно опустошённый. Явь между тем вовсю отливала сном. А сон, журча, отливал в явь. Да так, что не понять стало, кто в кого и чего. Доцент вновь зацепился за непрерывно вертевшуюся в голове священную мантру Толика про дикую описюнелость и вседержительницу маму Клаву. Поэтому сам с испугу как раз хорошо отливал, покряхтывал. Оказывается так и бывает в ультрапарадоксальную фазу сна при появлении самой шоковой фатаморганы. Её всегда провоцирует именно мочевой пузырь. Тогда карла, подождав, вздохнул разочарованно.

- Эх! Ты был мой последний вариант. Я почти всех из ваших перепробовал. Тест на вшивость никто не прошёл. Неужто и теперь ошибся?! Сколько можно предлагать тебе твоё же спасение?! Притом наедине говорю, никто же не узнает. И что сейчас описался, тоже. Потому что это самый надёжный физиологический ключ для входа в твою голову. Точнее, для ввода основной, полезной для тебя программы.
- Тебе сразу было сказано, ничего не надо предлагать, тем более, наедине. Тем более программы. Ничего себе! Чего несёшь-то, совсем обалдел, шкет?! Я тебе не голова профессора Доуэля, хоть и безработный и без жилья. Тебя деграданты наняли нас извести, в смысле, перепробовать?! Чтоб меньше или больше жрали, в смысле кушали?!

- Ах, эти... Нет-нет. С этими я как раз попозже разберусь. - Карла подумал-подумал и печально, с застенчивой, почти девичьей улыбкой, мягко добавил: - Погляди на него, честный какой попался! Я изо всех сил стремился хоть кого-нибудь спасти из вас. Вы сами хуже деградантов становитесь, настоящим фаршем для мирового хаоса. На вас тут даже опыты ставят. Катаются верхом все подряд, от ментов до самого последнего градообразующего предприятия с трассы. Вы что, так и не заметили?!
- Оставь меня, умоляю! - Жалобно проскулил доцент. - Президенту пожалуюсь! Он тебя за всё взгреет! Он всех, кто вякает не по его, взгревает до полной описюнелости.

- Тогда давай вместе уйдём, а?.. - Попросил чебуратор, неотступный, словно цыган на базаре. - Тебя конкретно я ещё спасу. Хоть и неудачливый, но ты всё-таки режиссёр, практически демиург. Фильмы как никак умеешь клепать, следовательно, почти что из наших. В принципе, тебя даже можно забирать в метагалактику, с испытательным сроком. Неужели как профессионал ты не видишь, что тут всё, реально всё схлопывается в точку?! Ни одного варианта для дальнейшей дихотомии реальных сюжетов. Ты хочешь для себя судьбу Гошкиной бабки?! Или Люськи-Пирожка?! Или этого горе-сыщика?! Вы же все до единого обречены! Новая Вертикаль словно шампур проткнёт непременно каждого! Даже вас, бомжей, якобы свободных мотыльков! Это неизбежный процесс для вашего способа бытия. Поэтому обязательно возьмёт своё! Чтобы вы теперь ни предпринимали. Но всё равно опять схлопнетесь под очередным диктатором. Теперь без брызг! Впрочем, и нынешний зверь раздавит у вас каждого.

«Откуда он знает про Гошкину бабку, - возмущённо подумал Серёгин, - его же тогда рядом с нами не было?! И про Люську-Пирожка?! А-а-а, так и есть! Всё-таки записывает он нас повсюду. Пасёт, вынюхивает и пишет, жандармская ищейка. Или мозги каким-то образом сканировать наловчился! Экстра-сыск проводит, словно в конторе глубокого бурения! Наверно и про то знает, кто именно нас сейчас так неимоверно мучает, какой такой дяденька Альцгеймер над душой стоит, а за спиною штепсель прячет.

- Я прошу тебя, не думай совсем. Перестань, говорю, что за дурацкая у вас привычка?! Отключи эту глупую опцию хотя бы на время. Вы этого всё равно и не умеете и не знаете, как надо. Просто поверь и резко сделай, как скажу. Договорились? Твоё новое состояние даст тебе не только настоящую свободу, но и такие возможности, о которых ты не только раньше не мечтал, но даже в кино не видел! Сам мир ты увидишь совершенно другим, потому что он существует лишь в глазах смотрящего, то есть, тебя. Прежний твой мир существовал, лишь пока ты на него смотрел прежним взглядом. А теперь ты его увидишь совершенно иными глазами. Поэтому самым чудесным образом переменится и всё вокруг. Станет совсем-совсем другим. А тот, прежний мир умрёт для тебя навсегда. Плюнь тогда на него и разотри! Только тщательно. Следов не оставляй.
Что-то карлу совсем понесло, но