А ЕСЛИ ЭТО ЛЮБОВЬ?.. (из серии "СТОКГОЛЬМСКИЙ СИНДРОМ")

же будет вести себя и с мальчиками. Но, общаясь с Алексеем, она с удивлением ощущала в себе потребность подчиняться мужчине и готова была признать его власть над собой.

Похоже, при знакомстве с этим мальчиком в ней просто сработала какая-то генетическая память предков. И ей неожиданно захотелось быть нежной и слабой. И именно тогда она впервые, наверное, осознала, насколько она на самом деле безумно устала пытаться быть сильной и уверенной в себе в глазах окружающих ее людей, и ей очень захотелось тоже на кого-то опереться… На сильное мужское плечо…

Но, к сожалению, на этот раз идиллия оказалась совсем короткой. Из домика, в котором они проживали, вышла мама и, с весьма суровым видом, подозвала дочь к себе. Алексей, разумеется, обещал подождать ее и никуда не уходить, пока она не вернется.

Правда, он, вероятнее всего, вовсе даже и не ожидал, что ждать ему придется довольно долго. Потому что выяснилось, что любимая мамочка позвала свою дочь не просто для того, чтобы поговорить; она решила, что именно сейчас им просто жизненно необходимо устроить уборку в их жилище. Что поделать, - но даже здесь, на отдыхе, мама никогда ни на йоту не отступала от своих твердых и незыблемых принципов, и они обе ежедневно тратили довольно много времени и сил на приборку той маленькой комнатки, в которой они жили. И даже в этот, - знаменательный для Олеси, - день, несмотря на то, что Олеся была с мальчиком, - а любопытная мамочка, разумеется, тут же выспросила все мельчайшие подробности их знакомства, - она не позволила дочери отлынивать от уборки.

Гулять и развлекаться Олеся могла только после выполнения своих “домашних обязанностей”.

Признаться честно, только спустя много лет, вышколенная и вымуштрованная Олеся решилась-таки прийти к выводу, что все-таки мама была не права, и с ее стороны это была совершенно необоснованная и неоправданная принципиальность, строгость и суровость, на самом деле граничащая с дуростью, идиотизмом и даже садизмом. Но тогда ей ничего подобного еще даже и в голову не приходило. И, разумеется, Олеся заранее прекрасно знала, что такая незначительная мелочь, как первое в ее жизни свидание с молодым человеком, не способна была поколебать твердые мамины убеждения.

В их семье испокон веков существовали определенные “домашние обязанности”, которые Олеся, как будущая женщина, должна была выполнять, наверное, даже в том случае, если бы наступил конец света. Самостоятельно и без помощи дочери привести в порядок и так безукоризненно вылизанную площадь, едва ли равную десяти квадратным метрам, Олесина мама была, разумеется, просто не в силах. Да и с какой стати она должна была делать это одна, - в то время, пока ее дочь где-то там шляется и развлекается?..

И первое в Олесиной жизни знакомство с мальчиком - в предпоследний день отдыха!.. - не было, разумеется, достаточно серьезным оправданием для лени в глазах ее чудесной, любящей и заботливой мамочки…

Наконец, их крохотная комната была надраена, в буквальном смысле слова, до зеркального блеска, огромный пакет с мусором, состоящий из пары фантиков, отнесен на помойку, находящуюся на другом конце пансионата, а набегавшаяся от души Дина мирно уснула. Олеся терпеливо выслушала от своей горячо любимой, но слишком уж суровой и принципиальной мамочки кучу советов и наставлений по поводу того, как ей следует правильно вести себя в обществе молодого человека, - а это, поверьте, тоже заняло немало времени, за которое Алексей, чьим терпением оставалось только восхищаться, при желании, вполне мог бы успеть жениться, а не только найти себе другую девушку, менее обремененную кучей обязанностей. И только лишь после всего этого Олеся была, наконец, отпущена на прогулку...