редко зовёт меня на совещания и я беспокоюсь, вот и хочу знать…
Но я не была готова к этому тихому голосу.
И к тому, что в моей душе не разорвётся на тысячу осколков радость, тоже не была готова. Я полагала, что возликую, что весь мир станет на миг залитым от солнца той радости, когда я узнаю правду.
Но почему-то по телу прошла дрожь. И не было радости. И солнца тоже. Мир померк на это мгновение, словно пришло не солнце, а тёмная луна, и снова всё прошло, и стало прежним.
–Что меня ждёт? – голос был хриплым и даже не походил на мой. И я с ужасом поняла, что вообще-то я боюсь ответа. Больше всего боюсь услышать ответ.
Калипсо покачала головой:
–Я всё тебе сказала, Эва. Полагала, ты раньше придёшь, видела суть твою, а всё же не угадала. Ступай, тебе уже больно.
–Что меня ждёт? – я приблизилась к ней, не замечая растущую по телу боль от песка. – Что?
–Ступай, Эва, – повторила Калипсо, и глаза её из зеленого стали ярко-синими. Океан поднял голову в ней и показал, что мне пора.
Я не буду спорить с океаном. Я уйду. Но напоследок:
–Знай, ведьма, что от меня зависит твоя опала! Когда я займу трон, я буду решать твою судьбу, а посему – не гневи меня.
–А ты не бери на себя много, девочка, – рассмеялась Калипсо и как-то легко-легко повела рукой.
Я стояла перед закрытыми воротами подводной башни. Дура дурой! И ворота были заперты так крепко, что было и неясно, открывал ли кто их вообще? Глухая стена, а не врата. Молодец, Эва! Знатно поговорили. И если бы не боль в спине и в ногах, я бы даже и не подумала, что всерьёз переступала эти врата, решила бы что уснула.
Но болит, болит, а значит не сон! Значит правда. И я буду царствовать. Это самое главное. С остальным потом.
К слову про «потом». Надо идти. Надо немедленно вернуться к себе, а не то будут проблемы.
***
–Царевна? – Хотэм встретил меня мрачно и подозрительно. Странно, со мной он таким не был. Так, ну и какое веселье я пропустила?
–Что-то случилось? – спросила я.
–Отец посылал за вами, – объяснил Хотэм, и моё сердце пропустило удар.
Отец, не замечавший меня последнее время, посылал за мной. Хотэм пошёл меня искать, пошёл в Храм Вод, и, конечно, выяснил, что меня там нет. А если он наткнулся не на верных мне слуг, то ещё и выяснил то, что меня там и не было…
–Да…я гуляла, – я изобразила смущение, – мне надо было подумать.
Старый воин не упрекнул меня во вранье, его подозрительность смягчилась, он сказал:
–Сейчас ваш отец на обеде.
–Уже иду!
–Я сказал ему, что вы в Храме Вод, – вдруг сказал старый слуга.
Я поперхнулась. Вот так надо приучать к себе слуг! Вот так располагать! Молодец, Эва, но уже без насмешки молодец.
–Спасибо, Хотэм, – я поблагодарила его искренне и направилась к отцу.
К отцу и Царю. И дал же Океан это поганое совмещение!
***
Он не удивился моему опозданию – ложь о Храме Вод безотказно работала. На этот раз он даже был без короны и без других детей. Даже Аланы не было. Благое дело! Хороший знак.
–Садись, – сказал он мягко. Он так не говорил со мной уже давно. – Спасибо, что пришла.
–А как иначе, мой царь? – спросила я, села с готовностью, после кресел Калипсо привычные дворцовые казались пушистыми подушками. – Океан…
–Что? – не понял Царь.
Я поспешила солгать:
–Всё выглядит так вкусно!
–Ешь, – улыбнулся он, – а я пока тебе скажу одну важную вещь.
Аппетит у меня тут же пропал. Важная вещь? Неужели пришло время?..
–Эва, дочь моя, что определяет хорошего царя?
Пришло, пришло! Прежде было бы ликование. Теперь странная дрожь вместо него. Всё эта ведьма! Ну я точно подниму вопрос о ней в первые же дни своего правления!
–Хорошего царя определяет безусловность его слуг. Готовность служить без всяких вопросов, возмущений, обсуждений, осуждений и…похвалы. Приказы на то и приказы, чтобы их не только ругать, но и хвалить никто не смел.
–Это сказки, – улыбнулся отец, – такого не бывает. Слуги царя – это живые, самостоятельные умы. Они будут или любить или ненавидеть. А иногда и то, и другое одновременно.
–Это их право. А обязанность – служить.
–Любовью этого не получишь. Страхом тоже долго не удержишь. Так чем держать?
Чем-чем… магией, отец!
–Ожиданием, мой царь, – я давно определила для себя ответ, – ожиданием сладкого будущего, ожиданием страшной войны, ожиданием смерти и ожиданием вечного покоя морской пены.
Ответ был страшным. Но я знаю своего Царя. Я знаю, что он лил кровь на заре своей юности и, чего уж таить, скучал по лихим временам. Я ждала ответа, и не получила его.
–Ты ешь, Эва, – он вдруг поднялся с места. – Я был рад видеть тебя, но сегодня меня весь день мутит, я пойду прилягу.
–Надо целителя…– я рванулась за ним, осеклась.
Больной Царь – это перехват власти. Может и не надо никакого целителя? Нет, Эва, что ты? Это же твой отец.
Отец, наплодивший кучу наследников. Плохая идея была не разделить нас сразу. Для отца плохая, а для Царя и вовсе ужасная.
–Не надо волноваться, – в его голосе прорезалась сила вод, – успокойся, Эва. Я силён. Нечего раздувать из-за пустяков трагедию!
–Прости, отец, – сказала я. Не за волнение, конечно, прости, а за мысли мои. Знаю, что права я в них, а думать всё же так – дурное.
Но всей фразы я не произнесла, ограничилась простым извинением. Пусть думает как хочет.
–Ты так похожа на мать, Эва, – рука Царя коснулась моей щеки, и я с удивлением поняла, что я плачу. – Она была непростой и сумасбродной, но всё-таки очень доброй. Ты пообедай, Эва.
Он ушёл, оставив меня в одиночестве среди блюд, в недоразумении и в тишине. А что хуже – один на один со своими мыслями. К чему был этот разговор? К чему были эти вопросы? К чему всё это – вечно непонятное, загадочное, пришедшее из древности силой?
Я не коснулась своей тарелки, зато с удовольствием коснулась кубка. Хоть кто-то меня понимает – он был таким же холодным, как маска моей души, а его содержимое таким же горьким, как мои мысли.
***
Спала я плохо. События прошедшего дня не давали мне покоя. Даже вино из синих водорослей мне не помогло уснуть больше, чем на полчаса. И не зря.
Волнение, идущее по морю, я ощутила сразу. Оно подкатилось внутри меня комком к горлу, вызывая тошноту. Ох, неладное что-то творилось вокруг.
Меня зашатало одновременно со всеми волнами, скрывающими наше царство, замутило чернотой глубин и всё-таки стошнило. Позорно даже.
Но позорилась я недолго. Нервный стук в дверь, на который я, бранясь и слабея с каждым движением, всё-таки открыла. Бледный Хотэм.
–Цваревна, – его голос не оставлял никаких сомнений в том, что случилась беда, – ваш отец скончался. Новый царь вызывает вас…
Скончался? Новый царь? Меня аж тряхнуло от бешенства.
–Сигер, – объяснил Хотэм и имя моего брата прозвучало от него как ненавистное.
Сигер. Мой брат Сигер? Мне конец. Он знает кто я. Он знает, что я уничтожу его. Значит, он сам поспешит уничтожить меня. Возможно, прямо сегодня.
Стоп, как это Морской Царь умер? Почему? Как? Это же мой отец! Как он мог умереть?
–Идите, царевна, – взмолился Хотэм, – присягните ему, а дальше…
–Никаких дальше, – мой голос прозвучал твёрдо. Вся муть нездоровья сошла, словно её не было. – Никакой присяги.
–Вас казнят, если вы не…
–И вы это допустите? – я оттолкнула верного слугу. Смерть меня не страшила. Меня вообще ничего больше не страшило, зато гневило очень многое. А ещё интересовало как выглядят глаза моего мятежного братца!
Я не ошиблась. В тронном зале, понуро склонив головы, тут уже были многие. Кто-то попытался меня обнять, но я оттолкнула руку нежданного дружелюбия – нечего ко мне лезть когда я в гневе.
–Эва, – Сигер уже был тут. Благо, у него хватило совести не надеть корону сразу же. Он был мрачен и преисполнен скорби, – отец умер!
Я видела его тело, видела суетившихся вокруг служителей Храма Вод, готовивших тело нашего отца к спуску в морскую пену, чтобы он растворился в ней.
–Сигер, – я позвала брата, – как это случилось?
Ответ был не важен. Потому что Сигер поднял голову и обернулся, и я увидела, что его ещё вчера голубые глаза сегодня были зелеными.
Море во мне закровило от бешенства, но я заставила себя молчать. Вода должна знать, когда прорываться.
(Больше историй о Морском Царстве в рассказах «О почтении», «Без жалости», «Чудовище» и «О спасении». Врата в Морское Царство открылись лишь недавно. Вселенная Морского Царства задумана мною как короткая история об одной недружной семейке)
