АД

стреляла без тени сомнения по одной пуле каждому в лоб! Потом следователь, тот же, который вел и первое Светланино дело, обнаружил на месте убийства наркоманов и главное вещественное доказательство их преступления: «неустановленный тупой предмет», которым были порешены Светланины дети. Это была киянка – тяжелый деревянный молоток для жестяных работ.

       Месяц Светлану продержали в следственном изоляторе. Охранники, втихаря от начальства, подсовывали ей в камеру-одиночку то колбаски, то пряничков каких-нибудь, то сигареты, то кружку горячего чифира. Баландеры из зэковской хозобслуги зачерпывали ей варево со дна погуще и понаваристей и миску не швыряли, а передавали в кормушку из рук в руки. Вся огромная областная тюрьма знала Светланину историю.
Судить ее, как уже было подчеркнуто выше, не могли. Недееспособна! Неадекватна! За свои действия ответственности не несет! Перемудрила юстиция вкупе с социальной защитой. Перемудрила. И на старуху бывает проруха…

       В конце концов Светлана вновь оказалась в своем «родном»  психоневрологическом интернате. Уже пожизненно невыездной и под пристальным контролем. За случившееся «ЧП»  директрису сняли с работы, многие сотрудники получили «строгача» и были понижены в должности, а по сему и в зарплате, чиновницу-опекуншу лишили опекунских прав и передали опекунство интернату (хотя квартиру Светланину бессовестная тетка каким-то образом удержала за собой). Реакция, в общем, воспоследовала по принципу: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится» (баба тоже).

       «Опекают» Светлану теперь рьяно и с неусыпным рвением. Раз в неделю на сутки запирают в изолятор для буйных. Поганый такой каменный мешок в полуподвале. Без окон и с одним свалявшимся матрацем на привинченной к полу железной кровати, с деревянным жестким топчаном на ней. Предварительно вкалывают лошадиную дозу нейролептика, от которого будто ломает кости,  рвутся сухожилия и жить совершенно не хочется. Обиделись сотрудники на Светлану. Шибко обиделись, но виду не показывают, а свои действия называют психотерапией. Она ведь, Светлана-то, не пожалуется никому, ибо веры ей нет по закону. Недееспособна…