13. Глюки на охоте

чём тут? – Отмахнулся Колик. – Допустим, элениум. А что, полагаешь, такое приключение на героин тянет? Не, для нас озверин другой делают. Мы люди скромные.
- Тогда, небось, на помойке подобрали колёсико мочёное в моче собачьей? - задумчиво предположил доцент. - А срок давности-годности ещё до демократической революции кончился.

- Да при том, - назидательно ответил братцу Жорику в последнее время страшно поумневший бомжик Мухортов, - что вы наверняка вместо него какой-то крэк или ЛСД в качестве колеса засандолили, вот и улетели, куда наши и во сне не ходят и вместе с волками какать там боятся. Не всё, что из контейнеров высыпают, в рот тянуть надо. Дети малые. Наверно, даже этикетку не читали? Или она уже не читалась? Когда вы повзрослеете?!
- Д-дурак. Мы на самом деле там находились. Вникай - на са-мом де-ле!
- Ладно, допустим, - согласился Норкин, - что там-то хоть было? Конкретно?!
- Вот не передать, бля буду, честно говорю, - Жорик неопределённо махнул рукой. - Не передать и всё тут! Скажу как на духу, песец всему. Неужели и так не ясно, бестолочи?!

- Так бы сразу и сказал.
- Не надо было зюзьки свои кому ни попадя показывать. Сам же говорил, что на один раз пописать оставалось. А теперь на сколько?
- Это ты к чему?!
- Вот дают. И ничего не взяли! Да ещё хотят, чтоб им поверили! Обалдели совсем! Хоть бы один вещдок слямзили!
- Но как же вы всё-таки в эту хату заползли?! Кто навёл?!

- Спроси, что полегче, - стал злиться и Колик. - Говорим тебе - галиков нахватались, вот кто-то нас и подбросил. А когда проснулись - такой отходняк словили, тут не то, что пописать, а чуть совсем не загнулись. А вы –  «не взяли», «не взяли». Да нас самих взяли, тёпленькими. Прямо в прихожке. У меня до сих пор эта хата в глазах пляшет.
- Класс! Вот это галлюцинация! – Взмахнув руками, изумился доцент. – Ребят, и я такую же хочу-у! Отсыпьте! Или отлейте. Хоть на пять минут.

- Какая галлю…твою мать… нация? Это он так шлангом прикидывается! - предположил Мухортов.
- Или одноразовая зюзька его совсем заела, - высказал другое тупое предположение грамотный доцент Фредди. – Внутренняя аутоинтоксикация. Сикуринега суфрутикоза, это если исходить из теории хроматофорной дедукционной индукции. - И сам же обалдел от очередной и никчемной фигни, выпавшей из его пасти. Лучше бы про маму Клаву вспомнил вместе с Толиком. Или просто рыгнул. И то бы приятнее стало самому и окружающим. Хотя привкуса лесных ягод никто никому, конечно, не гарантировал и в этом случае.

Вот тогда сыщик Осклизкин сказал очень сердито бомжику Колику:
- Что несёшь, разгильдяй ты мой первой гильдии?! Кто мог вас подбросить, если вы тут оставались спать и дверь абсолютно точно не открывалась. Вы что, летать сквозь потолки и канализацию научились?!
На что бомжик Жорик, растеряв терпение, уронил заодно и нюх:
- Вот ты, сука, нас и подбросил, а потом закрылся и лёг спать.

Сыщик молча встал с персональной своей койки, где пытался завязать после хавчика какой-нибудь трансгенный жирок, подошёл к пиршественному столу, за которым разгоралась основная часть уважаемой дискуссии, и коротким, хлёстким ударом, профессионально срубил Жорика на пол. И пошёл назад. Теперь тому точно писать будет нечем, да скорее всего и незачем. Сходу всё стихло, как в раю. Баланс опять восстановился.


Экран у инопланетян незамедлительно выдал резкий всполох титров и формул. Но тут же всё быстро успокоилось и затихло. Потому что стало ясно - так здесь принято поступать на всех уровнях жизнедеятельности. Неправильных мочить не только в сортире. Порядок превыше справедливости. Абсолютная легитимность силы, лишь бы имелась. Непререкаемая вертикаль всякой власти, лишь бы гнобила. Всё вместе - от бога - сила, власть и порядок. Жить захочешь – никуда не попрёшь. Если прижмёт - и не так раскорячишься. Тише будешь, дольше будешь. Зачем нам этот мир, если в нём не будет нас. Всем гореть в аду, а мы пойдём в рай. И всё такое в том же духе. Не поверите, эта галиматья здесь мудростью зовётся. Здешний президент её часто изрекает. Значит, так оно и есть.


Карла возбуждённо икнул и чуть не подавился тем самым вспомогательным агрегатом, что у него во рту словно дельфин в проруби плескался. Затем вдруг с нескрываемым профессиональным интересом глянул на сыщика. Вроде как, вот это по-нашему. Давай, дяденька, покажи ещё раз, как ты это сделал?! Только помедленнее, пожалуйста. Я конспектирую.
При этом в нём явственно прорезались черты незабвенного нацистского фюрера. Даже какие-то усики похожие обозначились на совсем теперь не младенческой верхней губе. Потом глазищи его вновь запульсировали, подёрнувшись голубоватой дымкой бездны, откровенно нездешних оттенков. Осклизкин по природной сыщицкой тупости ощущений так и не воспринял столь интересного взгляда со стороны, да и облика. Зато это всё очень даже заметил вновь помертвевший Фредди. Доценту даже показалось, как оттуда, словно из зависшей над ними летающей ночной инопланетной вазы приподнимается ствол таинственного излучателя, всё ещё косящего под соску, и направляется лучом прямиком в сыщикову спину. Вот-вот врежет лучом джедая. До-командовался тут, понимаешь. Не так надо было.

Фредди вновь принялся растирать глазки учёные свои кулачком чумазым и удивляться, отчего же это никто кроме него не подметил столь удивительного афронта со стороны всеобщего любимца. Растёр. А ничего и нету! И пацан тихо-мирно сопит в кроватке. Поэтому Фредди сразу же обмяк, махнул на всё рукой и по-быстрому слёг в кроватку. Ещё и ворча всякое-разное: мол, ну вас всех, даже слушать не хочу, не то, что смотреть. Просто сугубым поленцем повалился в кроватку доцентушка, отчего хоть в печку теперь его совать можно, лишь бы здесь не оставлять.
Тупо, прямо и плашмя упал гигант бомжовой мысли на матрас и замер как никакой. А ведь на всякий случай можно было попробовать и бочком. Или даже пузиком.

Получивший своё, вполне заслуженное, Жорик утёр определённо биологическую жидкость, потекшую из носа. Молча признал сыщикову вертикаль власти и силу, а значит и право наводить порядок. К тому же у нас нигде, никогда и никого зря не наказывают. Плетью обуха не перешибёшь. Поэтому спокойно поднялся и вновь уселся за стол. Вернувшись к трапезе, Жорик плотно подпёр грудью столешницу и принялся вновь поедать пищу. Настоящий аппетит, когда он есть, вещь сейсмостойкая, простым ударом не выбивается. Во всяком случае, с одного раза.

Тут карла, он же бабайка домовой, громко и отрывисто, как из крупнокалиберного, прокричал, словно простучал: «У-а! У-а! У-а!». И столько же раз в синхрон пропукал, как будто время на часах пробил. Вот оно и вправду началось.
Фредди вздрогнул, глянул от подушки и вновь обомлел от мгновенного, буквально сатанистского натиска. Словно короткая трассирующая очередь непонятных бликов прошла мимо и куда-то в бездну провалилась. А бездноватые глазищи супер-младенца предельно сузились до земных размеров, как от боли, потом потемнели, будто помертвели. Обе сингулярные бездны его взгляда теперь скомканными, но косматыми трассерами летели прямой наводкой навстречу каждому, кто осмеливался взглянуть в его направлении. Пальба из командирской зыбки шла по нарастающей и слышалась всё отчётливее. Словно из зенитки кто бил по неким дельтапланам, наподобие стервятников кружащим над защитниками полуподвала, как над осаждённой крепостью. Заставлял сбросить наконец схваченную добычу. Наконец пошли и запахи. Но не от него, не от командира-зенитчика - от него-то как раз полное отсутствие всяческих запахов - а отовсюду. И виноват в этом по-прежнему оставался лишь один экипаж полуподвала. Он, родимый, лопоухий, а то кто ж ещё мог столь безответственно проморгать приход своего истинного хозяина и не сразу подчиниться ему, верноподданнически попёрдывая и подблеивая?!


Межгалактический видео- и звукоряд необыкновенно обогатились новыми ошеломительными подробностями земного бытия. Кого стошнило – тем быстро раздали пакеты. Остальным – кофе.


Наконец это всё увидели, а может даже услышали и унюхали. Правда, всё-таки не все, а только некоторые, на этот счёт уже основательно тёртые, то есть, персонально прохаванные.
- Ах, мы его теряем! - Всплеснул руками Жорик и дико, будто Джуниор, захохотал в гулком одиночестве. Тут же и замолк, как неродной, словно не в своей рекламе.
-  Не кормите дитя гороховым супом! - Нерешительно добавил Колик и тоже заткнулся, также улетев в непонятки. Явно же не горох то был изначально, совсем не горох.

Кругом и впереди всего лишь глупо, как горшок, качался полный нуль, расплёскивая тишину, да ещё совсем несмешные запахи. Раздался последний, контрольный выстрел. Сразу всё стихло. Горох кончился. Возможно и не он один. Только Фредди импульсивно дрожал на своей кровати, слушая, как громче их всё пукает и пукает малыш. Вот с чего бы ему-то это делать, да ещё так часто?! Может это морзянка? И он просто наводит на них межгалактические бомбардировщики?!

Рядом подсел сыщик и выдал неожиданно глубокомысленный текст по этому поводу:
- У всех млекопитающих детёныши при виде незнакомых самцов начинают вот так усиленно, упреждающе пукать. Такова у них эволюционно выработанная самозащита, превентивная самооборона. Только так они выживают. Человеческие детёныши тоже, как скунсы, вместе с ветрами излучают потоки успокаивающих феромонов, резко снижающих уровень агрессии вокруг. Чтобы элементарно их не сожрали. Как, например, львы чужих львят обязательно загрызают, если только львицы отступятся.
- Знаешь, я тоже хочу пукать.
- Но ты не детёныш, да и кому ты нужен?! – Миролюбиво усмехнулся сыщик. – А у этого пацана составляющая компонента в его ветрах в полном порядке. Чувствуешь подступающее со всех сторон умиротворение?! Ни один противогаз не спасёт. Видишь, всех уже в сон клонит?! И, заметь, ни один противогаз не поможет. Хоть на фронте применяй!
- Что-то на меня его боевой отравляющий пердёжь никак не действует! – Вновь разозлился Фредди. – А эти наши козлята дремлют, оттого что водяры пережрали. Лучше я сам нашего отравителя когда-нибудь подушкой придавлю, чем он меня потом зашвырнёт куда-нибудь к кузькиной матери! А ведь так и будет, задницей чую. Она у меня словно флюгер, всякие такие приключения чётко показывает. Много раз подмечал.


Довольно быстро жизнь всё равно вернулась в свои берега. Канонада веерных пуканий всё же стихла. Феромоны злых галактик улетели куда подальше, успокаивать встрепенувшийся было город.  Восстановились звук и картинка. Неугомонный бич по фамилии Норкин, на секунду придя в сознание, заново рассказал нетленную коронку про дельтаплан питающийся людьми, по которому ещё нужно долго стрелять, чтобы он бросил добычу. А потом ещё и добивать обоих на земле. Потом логично вспомнил, что и ему на один раз пописать осталось. Тут же решил вновь использовать этот самый раз, демонстративно встал и пошёл по натоптанному. Никто не стал и гадать куда.

Колик, побывавший в райских чертогах вице-мэра Уткинда, накушавшись, пил, пил и пил, не напиваясь. С некоторых пор ему ничего не было страшно. Даже окончательное умерщвление кислотно-щелочного баланса, который до того ослабел, что и не трепыхался. Толик усердно