дурачков смогли продвинуться по интеллектуальной лестнице довольно далеко вверх, их можно считать даже умными дедушками. Важнейшее свойство умного деда, это воспринимать жизнь с философской отрешённостью, такой, какой она и является, то есть весьма сложной в понимании средними умами. Поэтому не надо пытаться исправить то, что изменить не дано простым смертным, а надо подумать, прежде всего, о себе. Есть деды и дурнее их. А эти склонны к философскому отношению к жизни, да и местная культура им близка. Особенно культура умеренного пития. Умеренное питиё – это хорошее настроение, а где хорошее настроение, там и песня:
- И уносят меня, - во всё горло красиво запел дед Пахом. – И уносят меня, в цветастую хрень, три белых коня, два красных слона, пингвин, шимпанзе и олень!
- Смотри, как нашего Пахома-то заколбасило, - толкнул локтём в бок Витька дед Онуфрий. – Чуешь, как от него попахивает оптимизмом. Он что, радоваться жизни научился? Тут горе такое, а он в пляс пошёл.
- Однова живём мужики. Вы, что, мужики, торчкам сочувствуете? Ну, это вы зря, - отмахнулся от дедов Пахом. Наверное, Пахом вспомнил, что пили они на поминках умерших наркозависимых сограждан. Поэтому и репертуар песни у него пришёлся в тему. От пения пот полился с деда Пахома в три ручья, его даже затрясло. - Каждый выбирает сам себе то, что делает его счастливее. Исключая аборты, естественно. Мы коммунизм строили, думали к восьмидесятому году построим, а эти научились только дурь глотать. Вот и наглотались. Теперь ни коммунизма … ни хрена, только Чубайс и Ксюша Собчак. Сдаётся мне деды, что нет никакого смысла что-то делать в этой жизни: не успеешь моргнуть, как уже трындец подкрался. Шмяк медным тазом по темечку и загремишь под фанфары.
Онуфрий стал замечать, что два его подельника стали немного заговариваться и неадекватно себя вести, что его огорчало. Вот зачем так много пить до такого состояния, когда забываешь своё имя: ну, выпей литр, ну, два, ну, три, но зачем же напиваться.
Дед Онуфрий опять слегка толкнул в бок начавшего кемарить Витька: «Ты в порядке? Скажи что-нибудь умное. Ну, что молчишь и сопишь? Хотя бы мяуки». Витёк от тычка Онуфрия вздрогнул и приоткрыл один глаз. Он мало что соображал, поэтому выдал: «Людей есть никак нельзя. Через человечье мясо могут вовнутрь тебя черти войти».
- Ты это к чему говоришь? - чуть отодвинулся от Витька Онуфрий. – У нас в посёлке события, а ты про людоедство заговорил…
- Чегой-то я немного запамятовал, - промямлил дед Витёк. – Что у нас тут стряслось? Не моего ли, случаем, внучка Гришку-дуболома в армию провожаем? Или мы его оженили?
- Да, какого такого Гришку в армию! – стал напоминать Онуфрий коллеге по пьянке. – Торчки у нас все померли, как есть все. Говорят трое только и осталось. Наверное, для развода их оставили.
- Торчки! – встрепенулся дед Витёк. – Торчки – это круто. Это счас запою. А кто их для развода нам оставил?
Чтобы ещё и этот дед не запел, Онуфрий стал рассказывать, что произошло в посёлке. По его версии выходило, что всех местных торчков ухайдокали некроманты.
- Пошто некромантам твоим есть наших торчков? – не догонял тему дед Витёк. – Некромант мясо не жрёт, наукой доказано.
- Да не для еды их сгнобили некроманты, - стал горячиться Онуфрий. – А для своих сатанинских ритуалов, понимать надо.
- А вот и нет! – встрял в дискуссию дед Пахом. Он помахал перед носом Онуфрия своим указательным пальцем и произнёс:
- Это как так-то? В твоём языке совсем не осталось совести, чтобы такое тут высказывать на наших некромантов? Наших торчков цыгане приговорили, и точка! Так все говорят. Зинка Полищучка рассказывала, что точно знает, что это цыгане всё удумали. Не твои же инопланетяне. Зинка врать не будет. Баба она справная. Вот однажды мы с ней … кхм.
Что случилось однажды у деда с Зинкой он недорассказал, так как вдруг громко запел, подражая кошачьим воплям Витёк. Услышав краем уха, что кто-то говорит о сатанинских ритуалах он и возбудился, пропев частушку:
Раз со скуки тётка Вера
Вызывала Люцифера.
Тот призвался, и у ей
Ошивался много дней:
Съел весь борщ, манты, салат,
И обратно смылся в ад.
Вот же гад!
Онуфрий хотел предать деда Витька обструкции за его ночное пение, но тут он вполне отчётливо услышал, как на южном краю посёлка, приблизительно в районе, где как раз и обосновались цыгане, раздалось два громких протяжных хлопка, и даже увидел вспышки нереально яркого света. Затем послышалась стрельба из охотничьих ружей. Палили точно из пары стволов, не меньше.
- Стреляют, кажись, - прекратил петь Витёк и тоже посмотрел в ту сторону, там что-то полыхало кроваво-красными всполохами.
- Да, это, поди, бомбы взорвались, - предположил Пахом.
Буквально через двадцать секунд в том районе опять раздались громкие ружейные выстрелы.
- Война что ли началась? А, деды? Или кто охотится? А на кого? – опять встрепенулся Витёк. Он узнал в этих выстрелах звук стрельбы из охотничьего ружья.
Дедов одолевало любопытство, но встать и пойти посмотреть, что там да как они не могли, ибо их здорово штормило. Подустали деды немного. Они могли только сидеть и делать предположения, действовать они от усталости были не в состоянии. Может это и к лучшему: тише едешь, меньше должен.
Зато в состоянии действовать пребывал участковый, живший недалеко от дома деда Онуфрия. Чекмарёв, предполагавший что-то подобное, лихо выскочил из своего дома, посетовав, что у него не имелось с собой табельного оружия. Приходилось бежать безоружным к месту, в котором явно кто-то стреляет. Появление спешащего участкового деды засекли, что вызвало с их стороны несколько комментариев.
- Смотрите деды, как наш-то Денис Тихонович завертелся, как белка в мясорубке, - указал на бежавшего по улице участкового Онуфрий.
- Побежал родимый, - подтвердил Витёк. – Очком ему играть нельзя. Настоящий мужик участковый, а настоящие мужики решают проблемы, а не убегают от них. Факт. Это деды один мудрец сказал. Мао Дзедун его звали. Смотрите, как лихо он лапками перебирает, и тормозить не собирается. Он же первый парень в посёлке, ему фасон держать нужно, а то бабы не поймут.
- А то! Сразу видно, что он перец тёртый, - поддакнул, кряхтя Пахом. - Щас он какого-нибудь гада ползучего ущучит и вычислит, кто тут ху есть ху. А потом он того порвёт, как Тайсон Чебурашку. Побежать, что ли помочь ему.
- Ага, побеги, - подначил его кум Витёк. – Быстро побеги, так быстро, как даже кролики не женятся. Ты всегда такой дурак, или только по вторникам? Там пальба идёт, а он побежать туда собрался. И свет твоей свечи окажется коротким, хоть и очень ярким. Чем ты там собрался помогать участковому? Это как пригласить из психушки пару психов для помощи. Будет весело, да и только. Давайте деды лучше поищем, чем нам усугубить ситуацию.
Усугублять Витьку с Пахомом решительно нечем, поэтому они с пристальным интересом посмотрели на Онуфрия, может у того остался самогон и совесть.
В жизни дедов образовался какой-никакой смысл на ближайшую пару часов. Они почувствовали прилив лёгкой эйфории в предвкушении интересных событий. А они, несомненно, должны произойти. Онуфрий, собрался сесть на измену, но под пристальными взглядами товарищей поимел совесть и сообщил, что у него ещё осталось немного, чтобы усугубить. Но, надо как-то добраться до этого немногого, а идти дед Онуфрий решительно не мог. Хоть плачь. Вот такая неприятная для организма засада.
Неприятности вскоре огрёб и участковый. Он бежал не разбирая дороги, а какая-то зараза верно рассчитала откуда он может прибежать, и оная зараза растянула на уровне ног верёвку, чтоб у этой заразы геморрой вырос и в спину вступило. Бедный Чекмарёв в потёмках со всего маха растянулся по дороге, даже кувырком прокатившись несколько метров. Как он ещё не убился до смерти. Зато ударился очень сильно: ладони рук оказались стёсанными до крови, левая штанина брюк благополучно порвалась в районе коленки. Коленка болела, ладони жгло. Участковому стало себя жалко, и новые штаны жалко. Да, что это за жизнь такая? Хорошо хоть из ружья в него не пальнули. А ведь моги. И кирдык тогда. Может, и лучше бы стало, чтобы пальнули в него, и кирдык? Начальство ему после трёх утопленников явно не доверяет. Дальше гуще. После исчезновения подручных Лысого, начальство вообще смотрит на Чекмарёва волком: так бы и съело его без соли. Скорее всего, оно подозревает, что это он бандюков отправил на тот свет. И что теперь делать? Хорошо, если просто выгонят, а не пришьют дело. А могут и вообще, того…
Пока участковый приходил в себя от падения, на месте стрельбы все разбежались, как будто никого и не было: ни нападавших, ни цыган. Участковый подошёл к жилищу цыган и в темноте никого живого не увидел. Оба цыганских участка не имели освещения, электрический свет не горел, а фонарик полицейский забыл дома. Начал весело разгораться пожар на цыганских участках от зажигательной смеси: вот этот огонь и давал скудное освещение. В сполохах огня Чекмарёв увидел на участках несколько тёмных холмиков. Это, скорее всего, валялись тела застреленных цыган. О судьбе остальных их соплеменников пока ни слуха, ни духа. Может они разбежались, а может, сидят в доме, но это вряд ли, так как злоумышленники кроме светошумовых гранат бросили на участок ещё и бутылки с коктейлем Молотова. Но и это ещё не всё. Участковый унюхал сильный запах перметрина. Это говорило о том, что нападавшие забросали участки ещё и бытовыми дымовыми шашками для уничтожения вшей и гнид, типа «Самуро» или «Сити». Дым от этих шашек ещё клубился и в атмосфере стоял неприятный запах. Этот дым в больших концентрациях опасен и для людей, поэтому участковый проявил благоразумие и не полез на участки выяснять, кто там живой, а кто мёртвый или раненый. Он только стал орать, чтобы если кто ещё жив быстрей выбирались из помещений. Но никто не отзывался: или все уже разбежались, а может, валяются отравленные ядовитым дымом или боятся попасть под выстрелы. Ведь напавшие, дождавшись, когда цыгане попёрли из жилища, спасаясь от ядовитого дыма, стали стрелять на поражение, причём в этом деле преуспели. Чекмарёв стал вспоминать, сколько выстрелов он слышал. Получалось, что стреляли раз десять. Если патроны ружей налётчики снарядили картечью, то при стрельбе почти в упор можно ожидать кучу трупов.
Четрыхнувшись, участковый достал из кармана чудом уцелевший телефон и стал названивать пожарным, медикам и своему дежурному по городу, чтобы сообщить о ЧП. Спать ему в эту ночь не придётся. А потом его точно выгонят из органов, но пока не выгнали надо изображать работу. Конечно, можно завтра с утра прошвырнуться по посёлку и осмотреть ружья у мужиков на предмет недавней стрельбы. Но ружей в посёлке много, почти сто штук. Конечно, можно начать с родственников покойных наркоманов, но и здесь засада. Кто мешает им после стрельбы вычистить ружья до блеска? Да и парафиновая проба может не дать результатов. Народ нынче грамотный: хорошо вымоют руки спиртом, и никакая
