вообще, хорошему человеку. А с некой силой надо неприменно дружить. Понятно, что эта сила завелась в Жупеево. Так и ладно. Не воевать же с ними за какой-то вшивый посёлок. Мы люди мирные, нам чужого не надо, и без посёлка проживём, в котором нет ни одного приличного объекта, за который стоит воевать. Лично мы против наркоты, жупеевцы тоже против наркотиков, вот и консенсус образовался.
На поиски Франта Лысый отрядил некоторые ресурсы, но Франт, как сквозь землю провалился вместе со своим шофёром и машиной. Теперь можно и городишко к руками прибирать, а начать надо с депутатов. Особенно с депутата от Жупеево.
И разгорелся торг, как на базаре. «Франты», естественно, всегда готовы переметнуться к другой кормушке и набивали себе цену, а «Лысые» всячески занижали стоимость голоса депутатов из опарафиневшейся фракции.
Над грызнёй этих двух уважаемых фракций наблюдали три внефракционных депутата. Им весело наблюдать над этой сварой и ехидно комментировать происходящее. У самой этой троицы не имелось никаких точек соприкосновения, такие они все разные, но судьба сделала их на время ситуативными союзниками. В дрязги с коллегами они никогда не вступали, но веселились от происходящего от всей души. При голосовании они всегда воздерживались, поэтому две противоборствующие группировки их не брали в расчёт.
Первым в оппозиционной троице состоял семидесятилетний дед Найдёнов Вилен Кимович – ультраортодоксальный коммунист Ленинского толка. Вторым значился человек, на два года моложе Найдёнова. Это доктор Бутенко Роман Яковлевич. Он избирался в Думу как раз от посёлка Жупеево, а трудился он в Жупеевской больнице, которая ещё почему-то окончательно не закрылась, несмотря на реформы по оптимизации здравоохранения. Третий их коллега – Мохов Иван Трофимович числился директором местного кладбища. Но знающие люди не заблуждались относительно этой личности, так как Мохов являлся представителем самой настоящей кладбищенской мафии, с которой считались все остальные преступные группировки, и даже не думали конфликтовать с кладбищенскими. Те не лезли в чужой бизнес, но и в свой не позволяли никому лезть со своими грязными руками и намерениями. Связываться с «ритуальщиками», тем более быковать перед ними, совершенно чревато. Вот такие три разных человека периодически приходили на заседания Думы, но, практически ничего не делали, только ехидничали. Но, со временем они как-то сдружились, несмотря на отсутствие хоть каких-то общих интересов. Их только связывало любопытство: чего ещё отчебучат их коллеги. Сейчас, на очередном заседании, они, как всегда, сидели все вместе и ехидно обсуждали перебранку «Лысых» и «Франтов».
Доктор Бутенко: Красиво «Лысые» «Франтов» глупыми назначили из-за событий связанных с Чекмарёвым. Казус, однако.
Коммунист Найдёнов: Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов.
Мохов: Красиво говоришь Вилен Кимович.
Коммунист Найдёнов: Это великий Ленин сказал. Он видел сквозь века.
Доктор Бутенко: Я Чекмарёва давно знаю по Жупеево. Вполне адекватный человек. Сомневаюсь, что это он решил войну устроить. Впрочем, вменяемость не является предметом нашего выбора, и не всё решает воля.
Коммунист Найдёнов: Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя!
Мохов: Если вашего Ленина, дорогой Вилен Кимович, официально признают мёртвым и похоронят на кладбище, желательно на моём, то вы, коммунисты, сможете претендовать на его жилплощадь возле Кремля.
Коммунист Найдёнов: Я вам, олигархам, так скажу. Богатые и жулики, это - две стороны одной медали, это - два главных разряда паразитов, вскормленных капитализмом, этих врагов надо взять под особый надзор всего населения, с ними надо расправляться, при малейшем нарушении ими правил и законов общества, беспощадно.
Доктор Бутенко: Но, если это всё сотворил Чекмарёв, то мой ему респект и уважуха.
Коммунист Найдёнов: Какая глыба, а? Какой матёрый человечище!
Мохов: Лучше находиться в политическом цирке, чем на политическом кладбище. Отвечаю.
Доктор Бутенко: Смотрите, как бодро и оптимистично ругаются «Лысые» на «Франтов». Ставлю на «Лысых».
Коммунист Найдёнов: Отчаяние свойственно тем, кто не понимает причин зла, не видит выхода, не способен бороться. Поменьше политической трескотни. Поменьше интеллигентских рассуждений. Поближе к жизни.
Мохов: Ага. Настоящий оптимист даже на кладбище вместо крестов видит плюсы.
Вот так они общались, спаянные только ироничным отношением к коллегам. Они даже начали друг друга уважать. Мохов уважал Бутенко за то, что тот, как хирург, был крупным поставщиком клиентов для его предприятия. У доктора за его практику образовалось своё миникладбище. Оба они уважали старого коммуниста за его фанатизм и непоколебимую веру в Ленинское учение. Мохов, как никто другой, хорошо знал, что большевики, как и хирурги, были большими любителями увеличивать кладбища, за что им большой респект. Доктора и коммунист уважал, так как уже возраст и болячки. Короче говоря, эти трое друг друга уважали. Не уважали они только своих коллег-депутатов за их продажность. Со временем они стали больше доверять друг другу, и разговоры их становились всё раскованней и откровенней. Мохов постоянно рассказывал про своё кладбище, да у него вообще все темы крутились вокруг кладбища. Доктор сыпал медицинскими терминами и рассказывал курьёзы, связанные с его профессией, а коммунист говорил исключительно словами великого Ленина. Оказывается, Ленин был знатоком любой темы. Но все вместе они являлись горячими патриотами своего края.
- Слушайте мужики, что недавно на моём кладбище произошло, - излагал Мохов очередную рассказку. - Собрались как-то вечером на моём Комаровском кладбище вампир, вурдалак и упырь. Заспорили кровососы, кто из них изящнее может кровь, понимаешь, сосать из православного христианина. Спорили, спорили да и сгинули: всю их кровь наши Комаровские комары выпили.
- Вот, что я подумал, мужики, - вдруг заявил доктор. – А не собраться ли нам в моём Жупеево? Есть у нас там красивая забегаловка, «Пончиковая» называется: посидим, потрендим за жизнь.
Два его ситуативных друга с благодарностью приняли предложение: а чего не посидеть в «пончиковой». Поближе к электорату, и всё такое. Мы же демократы.
- Буржуазия вынуждена лицемерить и называть «общенародной властью» или демократией вообще, или чистой демократией демократическую республику, на деле представляющую из себя диктатуру буржуазии, диктатуру эксплуататоров над трудящимися массами, - не соглашался с таким тезисом о демократии Вилен Кимович.
- Однако, и коммунизм мы не смогли к 1980 году построить, - констатировал доктор.
- Коммунизм в нашей стране построить, оно конечно, можно, - хмыкнул Мохов, но только тогда, когда тридцать раков на Эвересте споют хором Интернационал.
Консенсуса, депутаты, ни по каким вопросам не смогли добиться, но это не помешало им общаться:
- В жизни всегда так, - констатировал Мохов. - Читая надгробные надписи, убеждаешься, что полного единодушия нет даже на моём кладбище.
Несмотря на политические и мировоззренческие противоречия три почтенных депутата, через пару дней встретились в Жупеевской «Пончиковой». А что, ничего так заведеньице. Скромно так всё и весьма прилично. Детишки забегают, на стенах интересные картины, и запахи умопомрачительные.
- Что ж вы доктор скрывали от нас такую красоту, - немного попенял Роману Яковлевичу Мохов, угнездившись на стул и с аппетитом поедая очередной пончик. – Мы бы с удовольствием и раньше приехали сюда. А то всё работа и работа, заботы и заботы. Прикиньте товарищи. Моя жена сегодня утром говорит мне: «Ваня, вставай! Тебе давно пора на кладбище!» Вот и пойми этих женщин.
- Нет свободы и равенства для женщин там, где трудящийся человек бесправен, угнетён и работает на власть богатого тунеядца, - высказал мудрую мысль Найдёнов. - Мы можем сказать с полной гордостью, без всякого преувеличения, что, кроме Советской России, нет ни одной страны в мире, где было бы полное равноправие женщины, и где бы женщина не была бы поставлена в унизительное положение, которое особенно чувствительно в повседневной, семейной жизни.
Мохов отмахнулся от такого тезиса: «У моей Машки всё есть. Как сыр в масле катается. На диету пара сажать».
Чтобы отвлечь товарищей от дискуссии о правах женщин, Роман Яковлевич стал рассказывать анекдоты из жизни хирургов:
- Врач говорит вздорному пациенту, очнувшемуся от наркоза:
- Операцию вы перенесли хорошо, а вот перед ней вы вели себя просто невозможно: вырывались, кричали! А ваш знакомый с соседней койки вел себя еще хуже!
- Еще бы! Ведь нас послали в вашу больницу окна мыть!
- Упаси боже от врачей-товарищей вообще, врачей-большевиков в частности! Право же, в 99 случаях из 100 врачи-товарищи – «ослы». Лечиться, кроме мелочных случаев, надо только у первоклассных знаменитостей, - продекламировал очередную Ленинскую цитату Найдёнов.
Коллеги переглянулись. Найдёнов сам понял, что приведённая цитата немного бросает тень на большевицкие идеи, но правильный революционер должен быть честным. Если вождь сказал, что врачи-большевики «ослы», значит, они «ослы». И вообще, все врачи – это убийцы в белых халатах. Товарищ Сталин это дело вычислил. А дантисты ещё и садисты все поголовно.
- Только тогда мы научимся побеждать, когда мы не будем бояться признавать свои поражения и недостатки, когда мы будем истине, хотя бы и самой печальной, смотреть прямо в лицо, - вывернулся очередной цитатой Вилен Кимович.
- Все неприятности когда-либо заканчиваются, уж поверьте мне, - отозвался Мохов, услышав слова о недостатках и поражениях. - Мы, мужики, говорят умные люди, всё в жизни совершаем из-за своих недостатков: заводим себе женщину из-за недостатка опыта, расстаёмся с женщиной из-за недостатка терпения, снова заводим себе женщину из-за недостатка памяти. От наших жизненных неприятностей можно только в гробу уехать. Желательно на моё кладбище.
- К слову о кладбищах. А знаете, коллеги, что учудили детки с нашей средней школы, - стал рассказывать доктор о курьёзном случае, произошедшем недавно. – Они на местном погосте вырядились в зомби, а потом двинулись в посёлок и стали третировать прохожих. В результате несколько нервных срывов среди электората.
- Мы, взрослые, поголодаем, но последнюю щепотку муки, последний кусок сахара, последний кусочек масла мы отдадим детям. Пусть лучше тяжелые события лягут на плечи взрослых, но всячески пощадим детское население, - встал на защиту деток ленинской цитатой Найдёнов.
- Да не с голодухи они у нас бесятся, - возразил доктор Бутенко. – С жиру наши дети бесятся: насмотрятся своих тик-токов, вот их и колбасит.
