10. Гадючник второго уровня

замки и цепочки вот нетронуты, а эти граждане каким-то образом всё-таки проникли в вашу квартиру?! Сквозь дверь просочились?! Как они вообще могли отважиться на такое, они же не могли знать, что вы охрану отпустите?! И что чаем хотите угостить?!

- Сержант.., ладно, лейтенант, - снисходительно, но уже и с оттенком раздражения опять вступил хозяин, - это очень просто, как не понятно, даже не понимаю. Я твоим объяснял по телефону ещё раз, пока ты ехал сюда. Бандиты вскрыли своим универсальным инструментом замки, зашли и чтобы не привлекать ничьего внимания снаружи, опять закрыли. Им же не трудно было бы вновь отпереть их, чтобы выбраться назад после того, как нас убили бы и ограбили. Хорошо ещё, что Любу надоумило раньше встать. Минутами позже… и ничего нельзя было бы поправить.
Лейтенант даже поёжился, представив непоправимое. Накрыть хату такого начальника, да с трупаками! Со всего отделения погоны посрывали бы!

- Ладно-ладно. - Помолчав, согласился Блинов. - Допустим. Одного только по-прежнему  не могу понять, как всё же они могли все ваши цепочки и засовы снаружи изловчиться и открыть, при этом не сломав, не порвав, не порезав ничего, даже цепочек… Их и отсюда вы нам два часа открывали, даже наверно вспотели.

- Что у тебя за ирония при исполнении, офицер?! Думай, думай, надеюсь, есть чем. Мне тебя учить?! Сам сообрази, как это можно сделать! Пока я не позвонил куда надо и с тобой не сделали, чего давно надо! До сих пор не понял?! Вот ты тупо-ой!.. Могу подсказать насчёт их изворотливости по этой части. Простой человек и не додумается, что тут и как можно словчиться. Если вон доллары со столькими степенями защиты подделывают эти гаврики, не отличишь, так чего ж ты хочешь для замков?!

Офицер Блинов ничего не хотел для замков и поэтому прошёл к упорно хранящим мёртвое молчание бомжам, помахал перед их остановившимися глазами рукой. Реакции никакой. Ай, молодцы-то какие! Что хочешь с такими делай! Товарищей гитлеровцев на них нет! Впрочем, как нет?! Вот же мы!

- Эй-эй-й, друзья мои! Внимание сюда! Сфокусируйтесь на мне! Не хотите ли прояснить ситуацию? Видите - какие люди из-за вас мучаются, головы ломают? Э-эй! Сюда смотри, урод! Лови в фокус! Да-а… особой жажды разговаривать у них я как-то не отмечаю, а вы?! Алё, орлы, я жду!!!

Бомжики продолжали молчать, да и сильно пахнуть никак не переставали. По всему видать было, что даже самый общий смысл вопроса до них почему-то никак не доходит. Абсолютно не въезжают сапиенсы, ни где они, ни что из себя представляют. Странное дело, когда прихваченные бродяги вот так упорно молчали, то казались существами как бы вполне разумными, то есть, конечно, прибитыми чем-то и потом придавленными, но всё-таки при ясной памяти и почти полной трезвости. Оба лишь ошалело водили глазами по красному дереву стен, лепному потолку, сводчатым, инкрустированным дверям, антиквариату, электронике, сторожевой и развлекательной аппаратуре, и прочим атрибутам высокопоставленной чиновничьей прихожки. Это же куда нас с бодуна-то занесло?! Даже полицаям, по большинству параметров никогда от них далеко не уходящим, тихие беззлобные бомжики не внушали никаких опасений. Даже предположений не возникало насчёт их поведения.

Издалека, из большой, судя по всему, зальной комнаты на них сурово щурился экран невиданной навороченности компьютера, разумеется, самого последнего поколения. Он явно не отключался на ночь и сейчас нон-стопом снимал картинку со всех своих сенсоров. Так или иначе, но бомжики явно попали в непростую историю. Их собственное красочное изображение, непрерывно передаваемое ещё и внутренней камерой на отдельный монитор видеофона, особенно угнетало гостей, служивых и этих, непрошеных. Во стольких ракурсах и картинках их мир ещё не разглядывал. Тем временем лейтенант очень быстро растерял остатки державного терпения и снисходительности.

- Ладно, в отделении разберёмся. – Повернулся к хозяевам. - У вас есть конкретные претензии? Что-нибудь пропало?
- Слава богу, - отозвалась хозяйка, - наверно, не успели. Я всё-всё проверила, пока муж сторожил этих… - Она смерила гостёчков огненным взором непримиримой материальной претензии. Нет, чаю им она всё-таки не подала бы.
- Рядовой Шатилов, младший сержант Агапков!
- Я! Я!
- Проводите этих козлов… пардон, господ задержанных!
- Есть!.. А-раз! А-раз! Два! Три-и! И!.. И!..
- Бе-е-е!.. Ме-е-е!..
- Отставить придуряться!
И тут бродяг как прорвало напоследок:
- Начальник! Это мы по-своему! Мы так разговариваем. Нам нужен переводчик с бомжиного. Иначе заявим протест в Гаагу.
Лейтенант поперхнулся. Остальные ничего не поняли.


Потайные камеры инопланетян совершают стремительные наезды на прикладываемые к дубинкам части тел задерживаемых. На каждый физический контакт и бомжиное «Ой!» по межзвёздному контактору проходят особо сложные формулы для взрослых. Маленьких просят не смотреть и не слушать, как букашки чем-то плохим занимаются.


Затем полицаи всё так же не вполне вежливо, руки за спины и до затылка, пинками под зад, принялись поднимать задержанных козлов, то есть, господ неустановленного имени-гражданства и состояния. Выводить на лестничную площадку и затем столь же аргументированно, мордами в ступеньки, провожать вниз, к облезшей осе полицейского УАЗа. Лейтенант на некоторое время ещё оставался для завершения освидетельствования, составления и подписания протокола осмотра места происшествия.

Бомжи внизу ещё более ожили и радостно забрались в знакомую зарешеченную каморку автомобиля. Они широко открытыми глазками оглядывали всё вокруг, всею душой приветствуя родимые берёзки, розовые от рассвета шляпки оживающих детских грибочков неподалеку. Милая родина вновь принимала их. Ей всё равно было кто они такие на самом деле. И на каком языке блеяли. На то она и родина, чтобы понимать без переводчиков. И принимать просто так.


Вновь эта тошнотворная реклама невероятно эксклюзивных прокладок для индивидуальных визуализаторов понятно чего.