испещрённое отверстиями, скрывало от людей древний мистический Свет. Он пробивался к людям только в виде излучения звёзд, показывающих любопытному наблюдателю фантастические узоры из созвездий.
Большинство жителей Жупеево, наконец, сморил сон. Почти все добрались до подушек, ибо прошёл день, и он принёс много дел, а завтра опять наступит день и опять появится много дел. И так всю жизнь. В алкогольном бреду метался Николай Фёдорович: ему спалось откровенно плохо, снилась какая-то дьявольщина. Некоторых односельчан тоже доставали ночные кошмары. Без сновидений спали баба Валя и её подружки-соседки, но они поднимутся завтра ни свет, ни зоря. Они привыкли подниматься очень рано. Вот ученикам школы подниматься по утрам никак ни хотелось. Жесть: вставать и чесать в школу. Мало кто из них хотел учиться, большинство имело аллергию на знания, на учителей, на родителей и друг на друга. Хотелось без всякой учёбы всего и сразу. Некоторое количество людей по ночам не спало, они работали, а отсыпаться станут днём. Не спал и не работал только учитель математики Баширов. Он в темноте сидел на деревянной лавочке во дворе со взглядом, устремлённым куда-то в небо, покрытое блёстками звёзд. В той дали скитаются кометы, и царит вечная космическая мгла. Что он там забыл в тех неведомых далях, оставалось загадкой, но на его лице блуждала лёгкая улыбка удовольствия.
День и ночь, день и ночь, жизнь идёт. Мир большой, человек маленький: минуты лишь капли, а час ручеёк, и жизнь, истекая, уходит в песок…
Незаметно часы складывались в недели. Алла Леонидовна избегала пересекаться с молодым математиком, даже выкинула из головы свои угрозы приватно повоспитывать его. Почему-то она физически не хотела его видеть. Он вызывал у неё какое-то иррациональное чувство страха и отвращения. Вот так случается: смотришь на нескольких человек, все люди, как люди. Но находится среди них человек, который вызывает отвращение. Может этот Никодим Викторович энергетический вампир или огромное насекомое в человеческом облике? Попадаются такие люди, с которыми некомфортно находится рядом, которые незаметно высасывают энергию у окружающих. Да и не только у директора такое мнение сложилось. Вон баба Серафима, вахтёр школьный и сторож в одном лице: так она, Алла сама слышала, сказала, что у нового математика плохой взгляд. Но Серафима баба неграмотная, религиозная и вообще ограниченный человек. Высшее образование она не получила, а что осталось от среднего давно забыла: иксы и всякие игреки теперь видит только на заборах.
Другое дело, что младшие ученики поголовно откровенно боятся Никодима Викторовича. До слёз боятся. Интересно, а как старшие? Но пока директор избегала встречаться и говорить с молодым математиком. Однако, ей пришлось выслушать компетентное мнение о нём от завуча. Хочешь – не хочешь, а пришлось. Завуч, Шеломатова Надежда Александровна, тётка грамотная, в отличие от вахтёрши. Ей 42 года и всю свою сознательную жизнь после окончания универа в Ростове-на-Дону она работала педагогом, поэтому в людях разбирается. Нет, претензий у завуча к Никодиму, как к учителю не имелось. Уроки он проводил отменно и с выдумкой. Её смущало то же, что смущало директора, но завучу, по роду своей деятельности, приходилось постоянно общаться с учителями. Пришлось ей общаться и с математиком. Впечатления от таких общений непонятно почему оказались гнетущими. Как будто это не ты с ним беседуешь, а тебя что-то жуткое, равнодушное и огромное исследует под микроскопом. Посещала Надежда Александровна уроки, проводимые Никодимом. Что сказать. Умеет вести уроки математик. И актуализацию проводит и мотивацию, и повторить предыдущие темы не забывает. Объясняет очень доходчиво, приводит образные примеры. Урок в его исполнении пролетает быстро, а большинство учеников активно работает. Что понравилось завучу, это то, что на каждом уроке проводится письменный контроль знаний учеников, причём каждому выдаётся индивидуальное задание на листе формата А4. Это какой труд на составление таких заданий и на их проверку? Когда он всё это успевает?
– Получается у нас всё с Никодимом Викторовичем нормально? – констатировала директор в приватной беседе с завучем.
– Я бы так не сказала, – замялась завуч. – Не могу пока понять, но, чувствую, мы с ним намучаемся. Есть очень тревожные моменты. Мистика какая-то. Прямо всё так, как наша бабка Серафима говорит. Слишком он какой-то самостоятельный и самоуверенный, всё-то у него легко и просто получается.
– У нас к нему какие есть претензии? – сделала удивлённое лицо Алла Леонидовна.
– Есть настораживающие моменты, – скривила губы Надежда Александровна. – Он совершенно неуправляем. Это только кажется, что он такой покладистый, вежливый и весь такой белый и пушистый. На самом деле это только оболочка. Вот, например, с документацией. Знаете, что мне он заявил, когда я потребовала отпечатанный комплект документов? Он сказал, что непременно мне его вручит, но…только после того, как все остальные учителя школы такой комплект сдадут. Видишь ли, ему не хочется выпячиваться и оказаться впереди паровоза.
– Он, что, отказался делать документацию? – ахнула директриса.
Документация - больной вопрос в школе. Документацию приходилось делать не просто много, а очень много. Отчеты, акты, дневники наблюдений, социальный паспорт, рабочие программы, журналы, протоколы… Бумажной работе нет конца и края. Учитывая, что большинство педагогов уже в приличном возрасте и не очень понимали современные требования, то с оформлением документации дела обстояли откровенно плохо, а начальство требовало всё больше и больше бумаг. Одни только пропуски занятий надо умудриться занести в четыре документа. За учебный год учитель только на основные документы тратил четыре-пять пачек бумаги, а это тысячи листов. Это не считая траты бумаги на учебный процесс. Старые учителя не все у себя дома имели компьютеры и распечатывающие устройства. И как от них добиться документации? Вот как прикажите вытребовать хоть что-то с Мамошиной Алевтины Георгиевны. Если бабушку уволить, то кто пойдёт на её место работать? Тут обрадуешься, что странный Баширов подвернулся, и Мамошина ещё находит силы приползать на уроки. Плохо в этом году в том плане, что школа попала в чёрный список вышестоящего начальства. Школу обозвали ШНОРом, то есть мы теперь школа с низким образовательным уровнем. А чтобы выйти из ШНОРа надо грандиозно исхитриться, и, прежде всего, приготовить ещё дополнительный комплект документов. А кто его начнёт делать? В министерстве такие проблемы школы никого не интересовали. Наоборот, все начальники искренне убеждены, что разнообразные распоряжения учителя обязаны выполнять бегом в будние дни, в выходные и праздничные дни, по ночам, в отпуске и находясь на больничном. Везде и обязательно. Министерство постоянно норовит поставить школу в ещё более интересное положение, нежели в том, в котором она уже и так пребывает.
– Может его выговором напугать? – предложила директор.
– Ага, напугать ежа голым задом. Я уже пугала его, что такое его поведение может отразиться на зарплате, плюс получит выговор, – завуч поджала губы. – Знаете, что он мне сказал?
– Что? – насторожилась директор.
– Что его зарплату уже некуда понижать, а выговор не триппер, носить можно, – завуч развела руками. – Вот так и сказал, ещё и улыбается. А зарплатой его не напугаешь. Все учителя стараются брать больше часов, чтоб как-то увеличить зарплату, а этот сказал, что больше ставки не возьмёт. А у меня проскочила мысль припахать его ещё и на физике, да и Мамошина слабое звено. Заболеет бабушка, кто её подменит. А Баширов упёрся. Говорит, что и так на поводу пошёл, согласившись взять классное руководство. Ему, что деньги не нужны?
– Ты только сейчас поняла, что ему деньги действительно не нужны, – задумчиво сказала директриса. – Посмотри, как он одевается и какая у него машина. Демонстрирует нам люксовую элитарность. Я вообще не понимаю, чего ему здесь надо.
– Может родители у него крутые? – сделала предположение завуч.
– Посмотри в его личное дело, – отмахнулась директор. – Родители самые простые. Отец пенсионер, мамка тоже на пенсии. Пенсионеры-олигархи, ага.
Возникла пауза. Две дамы немного задумались. Пока методов воздействия на несчастного Баширова особо не имелось. Приходится сидеть и курить бамбук. Тут надо не перегнуть палку, а вдруг возьмёт и сбежит. Что тогда делать? Самим тогда математику преподавать? У директрисы не получится: она вела ботанику, завуч – географию. А математика ключевой предмет из-за проклятого ЕГЭ. Но вслух о ЕГЭ лучше не говорить, чтобы настроение не испортить с утра. И вообще, эти три буквы уже на заборах вместо мата пишут.
– Тут с этим Башировым ещё одна злая обезьяна вылезает, – задумчивым голосом поведала завуч.
Алла Леонидовна напряглась. Не хватало ещё какого ЧП.
– Что ещё такое? – настороженно спросила она.
– Странный случай с учеником Нефёдовым из 9А, ну, это тот, кто позавчера руку сломал. Знаете об этом ЧП?
– А математик причём, кроме того, что он классный папа этого ученика. Не он же ему руку ломал? – уточнила директор.
Про ЧП с рукой Нефёдова она, естественно, знала. Несчастный случай, произошедший прямо на входе в школу, или на выходе, как посмотреть. Как говорится: поскользнулся, теперь на руке гипс. От Нефёдова можно такое ожидать. Крайне дёрганный, наглый ученик с подленькой натурой. Любит доставать учителей. Учиться не любит, да и мозги у него не те, чтобы учиться в нормальной школе, но куда его деть.
– Баширов у нас классный папа в 9А, как вы знаете, – начала пояснять завуч. – Он же в этом классе ведёт математику. Так вот Нефёдов решил, что и с Башировым у него прокатит и делать на уроках ничего не надо, как всегда. Ведь как-то доучился до девятого класса. А Баширов на каждом уроке проводит письменный опрос для закрепления материала, а это для Нефёдова оказалось засадой. Но у Нефёдова в голове нечему закрепляться, поэтому он уже нахватал двоек от математика.
– Эва как. Это плохо, – строго сказала директор. – Нам двойки не нужны. И так мы в ШНОРы попали. Куда ещё дальше катиться? Дальше только если нас переименуют в ГКОУ СКОШИ или вообще закроют.
– Это плохо, – вздохнув, согласилась завуч. – По этому поводу надо провести беседу с Башировым, а то ставит двойки направо и налево, как пулемёт. Так вот: на последнем занятии Нефёдов отчудил. Когда Баширов раздал листы с индивидуальным заданием, Нефёдов демонстративно скомкал бумажку в шарик и швырнул этот шарик со своего места в доску. Таким образом, он посчитал, что ответил учителю на его дурацкие вопросы. Пока остальные дети писали задание, ну, как могли, Нефёдов выкрикивал, где он видел всю эту математику.
– И что Баширов? Что-то я не улавливаю связь между сломанной рукой и швырянием бумажек, – удивилась директор.
– Вот реакция Баширова на поступок Нефёдова и есть самое интересное, –
