Тайные тропы Бездны. Книга первая.

дебилами она работать не желает. А кто тогда с нашими дебилами, то есть с нашими детками должен работать? А никто не должен по её мнению. Эта фифа оказалась с фокусами: видишь ли, ей не нравится, когда дети ведут себя на уроках, как стадо диких гамадрилов. Чего, собственно, можно требовать от детей, если само общество такое. Если даже в наше просвещённое время откуда-то из мохнатых глубин доносится дикое, обезьянье эхо.
          Обиделась математичка, что дети шумят на уроках, ничего не хотят учить, даже кидаются в неё  чем попало. Так у нас все дети такие, других у нас нет: чем удобряли, то и выросло - ешьте сами с волосами. И преподавателей у нас нет. Шестьдесят процентов учителей имеют возраст больше шестидесяти лет, в школе только три мужика: физкультурник, завхоз и трудовик. Вот теперь математик. Молодой, двадцать семь лет всего - зелен, как смородина в мае. Зовут его Никодим Викторович, а фамилия у него Баширов. Семейное положение: нет даже кошки. Только вот сразу Алле Леонидовне показался он несколько странным. Спрашивается, за каким бесом учителю из областного центра перебираться в заштатный посёлок, формально входящий в Комаровский городской округ? А этот приехал, встречайте его. Пришлось брать, так как Управление образования только обещало, что найдёт математика, но до учебного года оставалась неделя, а из Управления ни ответа, ни привета, одни обещания, что всё под контролем. Что с этого контроля Алле? Если бы Алла Леонидовна не взяла нового математика, то осталась бы с одной старой Алевтиной Георгиевной Мамошиной, дамой шестидесяти семи лет. Мамошина, она, конечно, учитель от Бога, но возраст уже не тот. Была когда-то Мамошина шустрой, но то уже легенда, присыпанная пылью веков.  Георгиевна уже сама еле ноги переставляет, голосок у неё слабенький, зрение не то, слух опять же. Детки не понимают, что она говорит, а она деток не понимает. На её занятиях они ничего не делают, даже ни чем не кидаются в Мамошину. А зачем? Всё равно она позволяет им делать всё, что их душе угодно. Детям даже чморить её неинтересно. С её занятий сбегает по пол класса, а остальные сидят в наушниках и смотрят кино или свои Тик-токи, или как их там. Даже в карты играют у неё на уроках. Хорошо хоть не бухают. А может и бухают?
          Так что Алла Леонидовна пребывала за неделю до первого сентября в отчаянном положении, поэтому согласилась взять на работу молодого математика. Правда, немного странного, но явно состоятельного в материальном плане. Этот математик приехал в посёлок на шикарной машине марки «Вольво». Матерь божья, сколько же этот «сарай» стоит в рублях? Откуда такие деньжищи? Молодой математик представил директору полный комплект документов для приёма на работу, даже с уже готовыми копиями. Главное ведь не документы, а внешний вид нового учителя, а вид соответствовал. Один его дорогой «прикид» и улыбочка чего стоили.  Несмотря на необычность ситуации, Алла Леонидовна уцепилась за эту сомнительную кандидатуру, посчитав, что сейчас кадровую дыру закроет, а потом жизнь покажет. Жизнь показала, что математик натуральная пьянь, а может и ещё хлеще. Это говорит о том, что чудеса в нашей глуши не случаются. Ага, размечталась найти нормального математика. Когда она принимала математика на работу, то на алкаша он не походил, и тут вдруг такие кренделя. Так вот оно что? Выходит он запойный? Или ширяется? Поэтому и не удержался на работе в областном центре. Эх, грехи наши тяжкие. Везде подвох и провокация. Положительных эмоций нет, только количество забот увеличивается: роятся они, как мухи над … вареньем. В воздухе ощутимо запахло очередными проблемами. К чему я сам себе вру? Не очередные у нас проблемы, а перманентные они у нас.
        Подойдя к двери кабинета, директор прислушалась. За дверью чуть слышно доносился бубунёж математика, а дети вели себя почему-то спокойно. Во всяком случае, шума и выкриков деток она не слышала. Открыв дверь, директор увидела привычную картину: на неё уставились любопытные глаза учеников и недоумённый взгляд учителя.
        – Ээээ…Никодим Викторович, можно вас на минутку, – проговорила директор.
        Баширову ничего не оставалось, как прервать урок, отложить мелок, которым он что-то рисовал на доске, и проследовать к директору в коридор. Когда за ним плотно закрылась дверь, то учащиеся остались одни в классе, а педагоги стали лицом к лицу в коридоре. Директор окинула фигуру математика взглядом водителя Ягуара на проходящего мимо бомжа. Что-то тут не то! К своему удивлению Алла Леонидовна не заметила в поведении  учителя ничего криминального. Такой же приличный вид он имел, как и при поступлении на работу: рост выше среднего, худой, белобрысый. Особо ничем не примечательный. Лицо правильное, на котором приклеилась лёгкая, располагающая к себе улыбка. Вот только глаза молодого специалиста смотрели на директора очень внимательно, казалось, что от его взора ничего не могло укрыться. Конечно, в одежде математика имелся явный перекос. В посёлке такую дорогую одежду мало кто мог себе позволить. Вроде бы одевался математик в простую одежду, неброских тонов, но одежда прямо-таки кричала, что у неё приличная стоимость. Вернее совершенно неприличная. Как говорится – наши люди так не одеваются и на такси в булочную не ездят. Алла Леонидовна позволила себе принюхаться к математику, но от того никакого крамольного запаха не исходило. Наоборот, он молодца пахло весьма приятно. Может он вчера и не бухал? Напутала Танечка что-то. Возвела на человека напраслину. У Аллы Леонидовны появилась уважительная причина сейчас стоять и чесать в затылке.
        Директор, под внимательным взглядом Баширова, задала математику дежурный вопрос, как проходят занятия. Получила дежурный ответ, что нормально. Тогда Алла Леонидовна проявила нетерпение, и спросила откровенно: «Никодим Викторович. Проясните, будьте любезны, по поводу вчерашней вашей пьянки с Якушевым».
        К её удивлению математик совершенно не смутился, и отнекиваться не стал.
      – Так радость у человека случилась: начало нового учебного года. Почему бы не спрыснуть радость такую. Я здесь человек новый, вот и оказался официально приглашённым на мероприятие. Влился, так сказать, в дружный коллектив.
        При этом математик совершенно не выглядел виноватым, и Алла Леонидовна поняла, что он тот ещё демагог. С таким в коридоре, на бегу, лучше не говорить на серьёзные темы. Надо его пригласить в директорский кабинет и на своём поле словесно повоспитывать, как нашкодившего котёнка. С этим она и удалилась, сообщив математику, что хочет его видеть у себя для беседы. Она удалялась по коридору и не видела, что на лице её собеседника появилась весьма ехидная усмешка. Раскаянием на этом лице и не пахло. Чуть стерев ухмылку, преподаватель  вернулся в класс и продолжил занятия.
        На третий день у учеников уже сложилось мнение об этом новом математике. Практически во всех классах, где он проводил занятия, десяти процентам учеников он понравился, пятьдесят процентов встретило его появление в школе совершенно индифферентно, а сорок процентов встретили его враждебно. И сейчас эти сорок процентов уже готовили ему всякие пакости. Особенно не понравилось ученикам то, что этот молодой учитель сообщил, что на уроках нельзя пользоваться гаджетами. Это как так? Он что, обнаглел в корягу? Мы, что хотим, то и делаем и не надо нам тут указывать всяким залётным дешёвым фраерам, если не сказать грубее. Прикиньте пацаны, это чмо так и сказало. Говорит, что если кто не выключит свои приборы на его уроках, то он не виноват, что они сломаются. У него чё - чувство страха ампутировано?
          Сорокопроцентная  общественность решила, что такого препода надо нещадно чморить. Планы в этом направлении уже стали разрабатываться, но пока народ к молодому преподу присматривался и обсуждал его вид, прикид, тачилу и непомерную борзость. Обсуждалась и его пьянка с физкультурником, потому как половина посёлка видела эту сладкую парочку еле бредущую по посёлку и выражавшуюся непарламентскими выражениями. Странно, но пьянка и матерщина, на один балл повысили рейтинг учителя в глазах некоторых учеников. В этом плане новый учитель свой чувак, ведь у подавляющего большинства учеников в семье водились свои любители злоупотребить спиртным. С кем не бывает. Так что ученикам такая пьяная картинка совершенно не в диковину. Что касается мата, то ученики здорово бы удивились, узнав, что их новый учитель великолепно мог материться на целом списке языков. Зато рейтинг математика упал из-за его настырности. Прикиньте, братва, что этот убогий счетовод удумал. Он на каждом занятии раздаёт листы с напечатанным заданием и за несколько минут надо написать ответы, а он их оценит. Причём каждому ученику свой вариант. Где это видано? У кого тогда сдирать? Это же тогда думать надо, чтобы решить его вопросы, а для этого надо слушать тему. А оно нам надо? Да нам по уху на его задания: пошёл он в перуанскую деревушку. Нет, братва, решено: такого гада надо нещадно опустить ниже плинтуса. Или мы его, или он нас. Лучше мы его. А всяких ботанов и заучек после уроков надо немного побить. Можно и много, но лупцевать ботанов уже надоело. Какой кайф бить существо, которое трясётся от одного твоего вида.
        Приблизительно такие суждения ходили среди учеников всех классов, в которых уже побывал новый математик. Впрочем, тот пока работал спокойно и периодически улыбался. Никодим Викторович показывал, что доволен школой, учениками и коллегами. В школе его приняли хорошо, посёлок неплохой, народ в нём душевный, ученики в целом нормальные, с жильём устроился он тоже неплохо. Никодим ещё неделю назад снял отличный флигель во дворе тётки Вали по улице Вишнёвой. Флигель имел все удобства, как в городе. Спрашивается, зачем на судьбу жаловаться. Всё ведь нормально. Уже неделя прошла, как он тут живёт, а посёлок не сгорел и никто не помер. Пока…не помер.
          Тётка Валя по отчеству Егоровна, а по фамилии она Коновалова. Проживала она одна в хорошем доме. Этот дом ей построил один из сыновей не стеснённый в средствах, так как он трудился в областной администрации на хорошей должности. Летом к тётке Вали приезжали многочисленные внуки, но к сентябрю они разъезжались по своим городам, и ей становилось очень скучно одной. Так что молодой учитель ей совсем не в тягость. Пусть живёт. К тому же он платит приличные деньги за аренду флигеля. Даже не торговался о цене. А говорят, что учителя мало получают.
        Учителя действительно получают мало. Поэтому Никодим Викторович так вчера и сказал физкультурнику на предложение того влиться в коллектив, что пьянка дело хорошее, но, учитывая мизерную зарплату, лично ему за свой счёт покупать спиртное не в масть. Физкультурник удивлённо скривился: молодой не хотел скинуться по-братски на бухло. Сразу видно, что жлоб голимый. Но Николаю Фёдоровичу требовалось выпить в компании и прояснить жизненную позицию нового учителя. Может у него гнилая жизненная позиция и он водку не пьёт.
        – Ладно, угощаю, – сообщил Якушев математику. – Пить будешь?
        – Да не вопрос. Кто ж от халявы