Акакий сидел на чемодане из фанеры и сильно страдал. Он вспоминал, как молодым юношей начал он выступать с шарманкой и своими любовно- эротическими рассказами на публике.
Ах, какой он имел успех! Ах, какая это была публика! Сплошной шарман и белиссимо! А места... Какие это были места, какие места! Салоны самых изысканных и прекрасных дам двух столиц. И каждая из дам после выступления так и норовила затянуть его в свой будуар и творить с Акакием всяческие непотребства, а потом немножечко взять его на содержание. Да и то, почему бы не поддержать такого видного, красивого и гениального мальчика.
И каждая из дам-то не ниже жены прокурора али генерала, на худой случай - крупного фабриканта.И всем дамам скучно и томно в их серой действительности высшего света, а тут он, шарманка и его сказки о любви.
Ох, как он жил, как он жил! Какие вина пил, какие бл**ва яства вкушал! А какие у него были шаровары... Боже, какие у него были шаровары!
Но времена менялись. Сначала его гастроли сместились в губернские города к дамам полусвета, потом - в мелкие уездные городишки к богатым и хватким купчихам. И вот сейчас он, некогда звезда Московских салонов, только что закончил выступление на сельской ярмарке, и хоть бы одна *** буфетчица,
крестьянка или даже солдатка позвала бы его на сеновал да накормила домашней колбасой с картохой. Нет же, пара бумажных ассигнаций и жменька меди - вот и все, что ему подали за его рассказ о приключениях Казановы в столице.
Похоже, пора менять репертуар и переходить с «Он лобызал ее медленно и томно» на «Разлука ты, разлука, чужая сторона»...
Вот ведь как ...