На даче

Жизнь - словно огромный театр, и каждому отведена своя роль. Мы обязаны быть разными. Иначе жизнь будут скучнее. Да мы и есть разные!
  - О какой скуке вы изволите говорить, дружище, огромная страна гибнет, что само по себе не скучно, а трагично. Пошёл процесс нарывания, так называемый абсцесс. Нужно срочное хирургическое вмешательство. Боюсь, что уже опоздали с операцией, - прервал актера хирург.
  - Господа, - вмешался сильно набравшийся фотограф.
  - Господа, минуточку, вы отнюдь не подозреваете, что нужно людям. Историю вспять не повернуть. Нам нужны ежедневно какие-то удовольствия. А история сама все расставит на свои места. Мы все достаточно устали от политиков и их политики.
 
  Самое мирное - это кино. Мы, т.е. наш журнал работает во имя этого. В удовольствие отдельно взятому человеку. И должен вам признаться, не без успеха. Вот на днях...- Генерал презрительно прервал фотографа:
  - Вы меня простите, но вы меньше всех присутствующих мне напоминаете господина. При чем тут ваше кино? Кино ваше скатилось до уровня пошлости. Фильмами страну не прокормишь. Стране нужен порядок. Будто все сорвались с цепи. Я даже не исключаю военного положения в некоторых регионах страны. Без порядка ни экономика, ни искусство, включая ваше кино (генерал с пренебрежением посмотрел в сторону актера), ничего не поднимется из руин развалившейся страны. И никакая партия зеленых или красных, либо жёлтых не спасет нас от этой надвигающейся разрухи и голода.
 
  Порядок нужен, в первую очередь, в рядах политиков. В самых высших эшелонах власти не всегда соблюдается закон. Каждый чиновник закон перетягивает на свою сторону, как одеяло. Отчего же такой хаос в структурах власти? Никто никого не боится. Вы разве не видите разгул шпаны. Сердце кровью обливается, такой ценой отвоеванное отечество рвется на клочки. На смену монархической компартии, пришла монархическая мафия.

  Для них мы отвоевали у Гитлера родину, ценою 30 млн. жизней? Уж эта мафия покруче сицилийской. Общество нужно расчистить от ненужных элементов. Оно не доросло до демократии. Наш человек шевелится только когда боится. Рассчитывать на рассудок толпы, которая едва освободилось от кабалы, опасная штука.
  Мы не доросли сознанием, политической грамотностью, уровнем культуры до демократии. Убежден до корней волос, - этой стране нужна ежовая рукавица. Знаете, как в армии, дисциплина - залог успеха, - так ли я говорю, дорогой сосед, - генерал обратился к Семенову.
  Я молча наблюдал за всеми и размышлял о своем. Не думаю, что эти разговоры мне были интересны.
 
  Сейчас, в начале 90-х редко какая домохозяйка не имеет своё мнение по поводу развала и будущего страны. Но и не только. Профессия вынуждала меня держать руку на пульсе политических вибрации международного масштаба. Но здесь собрались особые люди. Люди, вытесненные на берег жизни против своей воли, часто нуждаются в публичных высказываниях, пытаясь как-то утвердиться во времени и в обществе.
  - Друзья, - обратился Семенов. - Я мало познал в этой жизни, хотя и прожил достаточно... Многое для меня еще остается загадкой в стране. Но однозначно убежден в том, что все время ворошить прошлое - скорее шаг назад. Это болезненно и никому не доставляет радости. Тем более, обвинять кого-то в этом хаосе. Легче всего искать виноватых и сваливать все грехи на них. Стоит ли на этом стопориться? Вероятно, следует смотреть вперед. Думаю, что нас и страну облагородит исключительно труд.
  Повседневный упорный, упорядоченный, общественный, частный - любой, лишь бы качественный труд. Я не экономист и не плановик, но в данное время у нас слишком много организаторов, а трудиться некому. Конечно, только правильно организованный труд - вот в какую сторону мы должны смотреть и развиваться. Поднимется уровень жизни - поднимется культура. Ну, а остальное приложится, - скромно закончил мой друг свой маленький монолог.

  Семенова слушали все, и, когда он высказывался, за столом стояло безмолвие. На секунду установившуюся паузу прервал актер:
  - Друзья, людям нужен театр, кино. Людей надо направлять, показывать с высоты искусства как жить и поступать правильно, - и несколько расслабившись, он продолжил:
  - А вообще, если честно, театр превыше всего, - при этих словах глаза актера страстно засверкали. В них вспыхнула фантастическая преданность делу, от которого оторвала его судьба - злодейка.
  - И еще, - добавил актер.- Красивые женщины. Они вдохновляют нас на подвиги, - при этих словах актера я вспомнил о Лане. Её огромные печальные глаза на последнем свидании. И я с новой силой ощутил томительную грусть...
  - И еще...- не успел продолжить актер, как его перебил генерал, обратившись ко мне:
  - Вот тут среди нас присутствует симпатичный интересный, единственный молодой человек, - будто не замечая фотографа, начал генерал. Но фотограф этого даже не заметил (он доедал давно остывшую котлету). - Который шагает в ногу со временем и руку держит на пульсе, как политический аналитик. Борис, что вы думаете обо всем этом? - генерал почтенно улыбнулся.
  - Товарищ генерал, - хотел было я обратиться с присущей мне иронией, будучи не в совсем трезвом состоянии, но тут же опомнился и начал:
  - Уважаемые гости моего прекрасного друга, должен разочаровать вас, ибо моего опыта жизни и ума, конечно же, не хватит во всем этом разобраться.
  После этих слов на меня все уставились как-то подозрительно. Разумеется, кроме Семенова. Он знал меня лучше, чем я самого себя.
  - Но вы известный аналитик центральной газеты. Не верю в отсутствие вашего собственного мнения на происходящие катаклизмы. Более того, недавно прочитал несколько ваших публикаций. Прямо скажу, задело за живое, - упорствовал генерал.
 
  Честно признаться, меньше всего мне хотелось именно теперь доказывать свою точку зрения. За много лет журналистской деятельности я выработал профессиональную точку зрения и как-то разучился говорить о политике на бытовом уровне. Ни с кем не хотелось дискутировать. Мои мысли занимала лишь Лана. Убедившись, что полюбил эту девушку, я остерегался планировать будущее. И за столом думал исключительно о том, что предложу ей завтра, на последнем свидании.
  Но генерал настоятельно провоцировал меня на публичные откровения. Другие поддержали его.
 
  - Повременим, утро мудренее, - отшутился я снова, забыв, что общество не настроено шутить. Никто даже не улыбнулся моей шутке. Все ждали от меня чего-то шибко умного, оригинального.
  На самом же деле, если бы я обладал таким умом, чтобы разобраться в окружающем хаосе, еще бы несколько таких голов - и страна была бы спасена. Увы! Я такой же бессильный, как многие талантливые политики, писатели и деятели искусства, и многие другие, едва ли влияющие на ход исторических событий. И в любой степени.
 
  Среди гостей Семенова я имел не только возрастное преимущество, но и являлся действующим профессионалом. Моя сила заключалась в том, что я был влюблен и, более того, любим. Что придавало немереную мощь! С подобной силой внутри я смог бы убедить даже непоколебимого генерала, который весь вечер безапелляционно возражал всем. Прав тот, кто сильнее, звучит негласный закон жизни. Этим вечером я оказался самым сильным. Но мне вздумалось не пользоваться тем самым и не навязывать свое мнение.
 
  В данный момент все проблемы государственной важности превратились в маленькую точку на фоне моей экзотической любви. Лана была моей вновь обретенной верой. Что же касалось бесед за столом, они значили не что иное, как дежурные фразы, соединяющие незнакомых людей в общество.
  Все мы эгоисты в разной степени. Если меня любила молодая красавица, к чему эти теории об исторических ошибках в данную минуту. Но все-таки, когда стали задавать различные вопросы, я принялся стихийно повествовать:
  - Коль уж не дадите увильнуть, так уж быть, я "расколюсь". Думается мне, дорогие мои, что нам всем не хватает любви. Людям нужна любовь, как солнце... Любовь к Родине, к матери, к детям, любовь к людям, к работе. Вот что придает вкусовые ощущения жизни. Среди всех разновидностей любви хочу выделить любовь к прекрасному полу. Ибо это чувство я считаю большим чудом. И замечу, самой гигантской движущей силой на земле!

  Любовь притупляет в людях злое начало. Настоящая любовь, ценою в жизнь, - я говорил, сочиняя на ходу. Одурманенный своей возлюбленной и немного коньячком, искренне веря все больше в свои слова.
  - Знаете, много негативных моментов называют последствиями любви. Эта не та любовь. И любовь ли это вообще?
  Давненько я видел мультик, где страшный зеленый крокодил полюбил красивую корову с длинными ресницами. А коровка больше всего на свете предпочитала цветы. И всю весну, и лето крокодил дарил коровке цветы, за эту цену он имел возможность восхищаться объектом любви немного времени. Он плел ей венки из цветов. Но неминуемо наступила пора осени, и зелень вся увяла. Тогда коровка тешилась последними листочками на деревьях.
 
  Но, как всегда, всему наступает конец. Глубокой осенью жестокий, равнодушный ветер вырвал все листочки. Коровка затосковала не на шутку. Бедный крокодил всюду сновал и мучился, как угодить любимой, порадовать. И придумал в муках: он опрокинулся вокруг своей оси и превратился в вечнозеленый листок, оставшись висеть на дереве. И им коровка любовалась круглогодично.
  Это был мультик о настоящей жертвенной любви. Я за такую любовь - проявление высшей формы существования человека на земле, - дежурно улыбаясь и сознательно обходя политику, завершил я свой монолог.
  Закончив стихийную речь, приметил, что меня слушали все, кроме фотографа. Он перешептывался с актером, отвлекая его внимание.
  Трактуя мои мысли по-своему, тут вмешался актер:

  - Вот и я о том же. Мы с тобой, Борис, единомышленники. И ты о том же, о красоте. Любовь - это красиво!
  Слова артиста за столом вызвали смех и много шума. Все уже давно были навеселе. В основном, мои речи о любви чисто мужская компания опустила до сиюминутных интрижек, любовных похождений. Все принялись "вытаскивать" свои приукрашенные скелеты в шкафу. В публичных откровениях "разогретой" компаний порой я испытывал скуку. По мере опьянения становился немногословным и все думал о Лане.
  В этот вечер я был готов обернуться вечнозеленым листком во имя своей любви, пожелай того она.
  Тем временем за столом нарастало веселье. Генерал в обнимку с Семеновым пели военные песни. Хирург увлекательно рассказывал анатомические пошлые анекдоты - ужастики. Остальные громко хохотали.
  Неожиданно фотограф обратил на меня свой заспиртованный взор:
  - Послушай, дружок, хочешь поразвлечься? - и, моргнув, продолжил:
  - Тут есть парочка красоток, поехали ко мне, я на машине. Не пожалеешь, только учти, они стоят дорого, ну такие, понимаешь? - чмокая языком, он неприятно улыбнулся.
  - Ничто человеческое нам не чуждо, - нетрезво поразмыслив, произнес я и поднялся из-за стола. Затем подошел к старику и шепнул ему на ухо:
  - Дружище, я на пару часиков, - и тут же улыбкой выдал себя. Старик заметил, что мне на пользу все, что заставит забыть цыганочку. Да предупредил, чтобы долго не задерживался.
  - Только до утра, - кинул я ему и