наказывалось. И о том я изложил старику. В ответ он горячо выпалил:
- Знаешь, дружище, сочинительство должно быть во всех своих проявлениях чуть выше жизни. Тем более, в наше смутное время... Никто не ведает, как проживать и куда деваться от безысходной реальности.
Словно маяк, должно к себе притягивать писательство и искусство, "во дни сомнений, во дни тягостных раздумий...". Очищать души, омывать их от грехов. Признаю, многим оно не надобно. Они на годы вперед знают, как прожить и с кем дружить. Поверь, есть процент людей, нуждающихся в них как в свежем воздухе, - закончил старик.
Я не посмел с ним не согласиться, да и не хотелось. Романтизм питал мою душу. Реализм же зачастую опустошал её...
Ночью я расположился в гостевой комнате с ощущением внутренней наполненности. Снова и снова радовался в бессонницу тому, что приехал именно сюда. Семенов и его дача, как показало время, оказались самой надежной пристанью моей сумбурной жизни.
Утром я проснулся позднее обычного. Солнце светило весело в лицо. Из открытого окна просачивались свежие струи утренней прохлады. Я жадно вдохнул полной грудью. На душе воцарилась забытая безмятежность. Вспомнил детство, когда вот таким же утром просыпался в деревне у бабушки, которой давно нет в живых. И теперь дышалось так же легко, как в те далекие годы.
С трудом оторвавшись от мягкой постели, одеваясь на ходу, я вышел на крыльцо. Кругом природа утопала в густой зелени, громко пели птички. Солнце улыбалось свысока. Небо было голубовато - бирюзовым.
- Ну, как спалось в моей берлоге? - спросил, улыбаясь, старик, уже работая на участке.
- Чудесно, спасибо, старина, словно в детство впал, - бодро произнес я.
Все утро я бродил босиком по двору, по саду. Трава еще не высохла от росы. Сад был наполнен фруктовыми деревьями, среди которых и располагалась наша любимая беседка. Здесь же находились многочисленные грядки овощей. Старик предложил мне позавтракать, а после поработать на участке в качестве трудотерапии. После чашки ароматного кофе мы принялись за "черный труд".
За работой Семенов много рассказывал о садоводстве, об исцелении души работой на земле, а так же о своем небольшом хозяйстве. Дачу старика окружали разные соседи: бывшие партократы, военные начальники, люди науки и искусства, либо случайно оказавшиеся "около науки и искусства". Семенов имел дружеские отношения со всеми своими соседями.
Больше всего мой друг предпочитал сочинять рассказы и возиться на участке. Только вот одиночество друга было непоправимо. После того, как он овдовел, так и не решился жениться повторно. Много лет проживая с супругой в мире и согласии, не захотел никем заполнить её место.
Работа на участке и мне доставляла массу удовольствий. Это был настоящий праздник труда. Стояла неимоверная жара. После обеда Семенов предложил окунуться в воду и позагорать. В пяти минутах ходьбы от дома протекала небольшая река с песчаным берегом, разделяющая поселок на две части. Через речку был перекинут небольшой деревянный мостик.
Изрядно подуставшие, мы кинулись в прохладные воды реки. Адреналин поднялся нешуточный. Вода оказалась даже прозрачной. Старик вскоре перебрался на берег, поближе к песку. Я же долго плавал, как бы смывая городскую накопленную усталость.
- Боря, выплывай, не то простынешь, - по - отечески заботливо окликнул Семенов.
Ещё несколько раз окунувшись головой под воду, я расположился возле друга на теплом песке. Конечно, море - это величие, красота! Но здесь была своя прелесть.
Кроме нас вокруг никого не оказалось. Чуть поодаль мальчишки сидели с удочками. Стояла ошеломляющая тишина, и лишь стрекотание цикад нарушало безмолвие. Старик устало задремал. Я же лежал с закрытыми глазами, боясь спугнуть господствующую тишину. Спать не хотелось. Подул легкий ветерок.
Неожиданно причудилось, будто кто-то неотступно глядел на меня, но, поддавшись лени, проигнорировал. Так и лежал бы с закрытыми глазами, если бы этот "кто-то" не зашевелился. С трудом очнувшись, я медленно оглянулся.
На мосту стояла красивая брюнетка. Ну, просто красавица! Высокая стройная богиня уставилась на нас с горделивой улыбкой. Я приподнялся и протер глаза. Она не исчезала. Значит, не галлюцинация!
Длинные черные локоны небрежно ниспадали на худые плечи. Перехватив мой любопытствующий взгляд, она слегка смутилась. Затем, закинув голову назад, рассмеялась, обнажая белоснежные зубы. Внезапно я почувствовал исходящую от нее волну энергии... Никогда ранее не сталкивался с такой первозданной красотой.
Накручивая прядь волос на палец, девушка глядела на меня с чувством превосходства. Точно от неё исходили флюиды колдовской силы. Я был обескуражен. Огромные глаза горели ярче огня, раскинутые вразлет брови и вздернутый носик придавал некую пикантность его обладательнице.
Легкое ситцевое платье подчеркивало грацию легкого стана. На лице не было ни тени косметики, и выглядела она такой чистой и свежей, будто только что выскочила из душа. От легкого дуновения ветра платье облегало стройные ножки. В какой-то момент мне причудилось, словно на меня в упор смотрел символ юной красоты.
- Откуда же ты свалилась, колдунья?- подумалось мне.
Слегка смутившись её взора, я потянулся к своим джинсам. Будто угадав мои мысли, она громко расхохоталась и убежала. В некотором оцепенении я ещё раздумывал, как поступить. Но тут же, разбудив Семенова, выпалил на одном дыхании:
- Послушай, старина, тут была одна красивая, ну очень красивая! - начал было распинаться я, но старик тут же перебил:
- Она цыганочка, Боря, видишь, на том берегу поселка живет. Её зовут Ланой. Она такая плутовка, держись от неё подальше. Хотя и не в твоем вкусе, я имею в виду слишком молодая. Да и зачем тебе дикая цыганка, ты же любитель светских дам, - равнодушно произнес старик.
- Откуда здесь цыгане?- подивился я.
- На том берегу реки давно поселились семьи кочевых. Работают и учатся, как все в поселке, занимаются хозяйством, - пояснил старик.
- Послушай, друг, меня будто облили ледяной водой. Дьявольская красота! - не унимался я.
- Ты чего так оживился, давненько тебя таким не видел, - заулыбался друг. - за неё в поселке мужики грызут друг другу глотки. На этой стороне реки она почти не бывает, так иногда, редко. Женщина без интеллекта, тебе быстро наскучит, да ещё и цыганка. Они же совсем другие, - задумчиво произнес Семенов.
Я слушал друга, но сейчас не верил ему. Уж больно возжелал увидеть её вновь. Уже не анализировал прошлое, не думалось и о будущем. Настоящее втянуло в сети. Я был очарован Ланой. С этого момента, кажется, ясно признал, чего мне не хватало в жизни, и совершенно потерял покой.
Я любил цыганское многоголосье. Сам пел некогда их романсы под гитару. Но кочевые цыгане отродясь не нравились. Лана же была совсем иной. Весь остаток дня я размышлял о ней, воссоздавая в памяти каждую её черточку, движение... Она точно приворожила - таковы были мои ощущения.
Вечером мы с другом снова расположились в беседке, испивая ароматный чай, беседовали о прошлом, о литературе... В голове периодически мелькал образ Ланы.
На следующий день в поселке отключили воду на пару часов, и старик попросил меня сходить к колодцу. Я с удовольствием направился за водой, мысленно грезил встретить цыганочку.
"Но теперь-то не растеряюсь, не упущу её", - размышлял по пути. Неподалеку от колодца, на холмике, сидели девчата - кто с ведром, кто просто так и хихикали. Среди них Лана выгодно отличалась. Я оторопел, сердце забилось учащенно.
"Вот она, моя Вселенная!" - молнией вспыхнуло в мозгу.
Приметив меня, Лана откинула голову назад и заулыбалась. Девчонки рядом с ней, озираясь на меня, принялись перешептываться.
Не обращая на них внимания, девушка медленно направилась в мою сторону.
"Какая красота!" - стучало у виска. Она подошла ко мне и улыбнулась.
- Привет, королева, - поздоровался я первый, рассматривая её. Она стояла в белоснежной блузке и в пестрой широкой цыганской юбке. С небрежно собранными волосами на макушке. Талия была стянута красным пояском. На юное её лицо непослушно падали жгучие кудряшки. В ней было очарованье, подкупающее и взрослого, и дитя, и видавшего виды старца. От моего откровенно любопытного взгляда она немного смутилась и опустила глаза.
- До чего же ты красива, Лана! - заметил я восторженно, как влюбленный в свою королеву придворный.
- Откуда вы знаете мое имя? - улыбнулась она.
- Легко! Особенно, когда очень желаешь того. Вчера, как только ты сбежала, я немедленно разузнал о тебе. Кстати, меня зовут Борис, - произнес я с замиранием сердца.
- Вы ученый или режиссер? - обратилась она ко мне, поднимая огромные сверкающие глаза.
- Нет, не из них, но, надеюсь, не скучнее. Лана, бог мой, посчитал бы честью для себя поближе познакомиться с такой королевой! - высказал я эмоционально.
- У вас там, в городе, много красивых, да к тому же умных, - без капли сожаления произнесла она.
- Объездил всю страну и полмира, но ничего похожего не помню... Просто очарован тобой! Часто приходится подобное выслушивать? - не унимался я.
- Да не первый раз, а вы тоже красивы, - смущенно улыбаясь, произнесла цыганочка.
- Я приехал всего на пару недель и теперь познал, что есть она - любовь, да ещё с первого взгляда! Где могу тебя ещё раз увидеть? - запутанно выпалил я.
Она молча улыбалась.
- Что, очень смешон? Давай сегодня вечером встретимся на мосту, буду ждать с нетерпением! - воодушевленно предложил я.
Она слегка кивнула. Попрощавшись с ней до вечера, я помчался, словно на крыльях, к дому Семенова.
До сумерек мы с другом вновь работали на участке. Старик что-то рассказывал про своё хозяйство, но я его почти не слушал, взволнованный предстоящим свиданием. После работы мы долго чаевничали в беседке. Нам было о чём поговорить. Почти двадцать лет проработали бок о бок, понимая друг друга на уровне энергетики.
Вечерком, приняв душ, переоделся и направился к мостику, на условленное место. Я почувствовал некоторую неловкость перед стариком и, не сумев признаться про свидание, смущенно выдавил из себя, что, якобы, решил пройтись и подышать воздухом.
Вырвавшись на улицу, я мигом прибежал на мостик, но на нем никого не оказалось.
"А вдруг она меня кинула?" - размышлял я, облокотившись о перила моста и уставившись на тихие вечерние воды реки.
Небо было безоблачным. День отдыхал после полуденной жары. В округе царила загадочная тишина. Вдруг чьи-то теплые мягкие ладони прикрыли мне глаза. Я схватил их, крепко удерживая в своих. В теплом прикосновении рук признал свою цыганку.
Она была все в том же одеянии, что утром, и так же волосы были распущены по плечам. От неё пахло свежей клубникой.
- Я волновался... думал, не придешь. Рад тебя видеть! - искренне, как мальчишка, выражал я свой восторг.
- Обещала же, - игриво улыбнулась девушка.
Лана стояла совсем рядом. Я глядел на нее и не мог отвести взгляда. Сердце забилось учащенно от волнения, как когда-то в лет двадцать.
- Дорогая, сколько же у тебя поклонников? - обратился я к ней.
- Не считала, - поправляя локоны на лице, игриво ответила она.
- Ты веришь в
