какие-никакие, но искусствоведы, хоть и библиотекарши. Мы теперь все будем на связи друг с другом. Даже если с родителями случится полный раздрай, пропасть не дадим. Считай, что мы уже начали продвигать твою графику. Заработаешь!
Потом мы все вместе стряпали на кухне, обсуждали Юркины работы, разбирали его стихи, а самое главное - строили тактику его отношений с родителями. Очень хотелось обойтись без драм. Почему парень терпит ненавистный мед? Ответ прост: армия. В армию ему никак нельзя. При царящих там нравах, этот большой ребёнок вернулся бы оттуда изуродованным: морально или физически. Или даже и. Если вернулся бы. Вот оно, что ело и грызло душу дяди Яши. Как назло (надо же, какой парадокс), Юра был очень здоров. Отмазать его, даже за большую взятку, немыслимо. Он страшный растяпа и раздолбай. Да... Но он Художник! Эврика! Никаких катастроф. Он пока остаётся студентом Первого меда. Пока я не проработаю всё с мамой и Олей.
- Юра, у твоей проблемы есть решение. Можно ещё раз взглянуть на портрет? Ну тот, тёти Раи.
- Можно. Вот.
- Это у тебя случайно получилось или ты сможешь вот так: взять и вытащить на бумагу душу любого другого человека?
- Надо пробовать, а что?
- Пробуй! Давай прямо сейчас. Леночка, что ты там принесла?
Лена поставила перед Юрой настольный мольберт с уже натянутой на планшет бумагой, стакан с заточенными карандашами, ластик и ещё какие-то причиндалы.
- Для чистоты опыта начни с Наташи. Ты её ещё не изучил так глубоко, как меня.
- Пожалуйста. Если это портрет, я просто сяду лицом к окну, вот так, чтоб был косой свет. Юра, командуй, как тебе... Я исполню.
Юра с минуту внимательно вглядывался в неё.
- Наташенька, оденься, пожалуйста. Иначе портрета не будет. Он слишком волнуется.
Наташа скрылась в соседней комнате, пошуршала там одеждой и вернулась в классической белой блузке и джинсах.
- Удобно сядь на стул, не напрягайся и не смотри на меня. Думай о своём.
Юра ещё несколько минут разглядывал её, долго выбирал карандаш и, наконец, нанёс на бумагу первые штрихи. Мы с Леной расположились сзади, чтобы его не отвлекать. На мой взгляд, он рисовал как-то странно. Лист постепенно заполнялся какими-то бессистемно расположенными линиями, штрихами, растушёвками.
"Что он делает, абстракционист хренов?". Я отвлёкся, придумывая, как бы поехиднее задать ему вопрос, и вдруг Лена тихо - даже не охнула - выдохнула:
- О, Господи. Чеширский кот. Наташки нету... но она... есть.
Это было что-то ирреальное. Мы почти перестали дышать, забыли о времени. Стало так тихо, что слышно было, как грифель скользит по бумаге.
- Всё! Это ещё надо думать и доделывать... Но можно уже посмотреть.
Мы с Леной не пошевелились. Наташа недоуменно посмотрела на нас, встала со своего стула, слегка потянулась всем телом и обошла Юру сзади, чтобы взглянуть на портрет. Тихо охнула и медленно уселась на пол, не отводя глаз от рисунка. Тишина стала прямо густой.
- Юра, ты кто? Ты колдун?
Её красивое лицо слегка перекосилось, она готова была заплакать.
- Я же голая тут. Голее голой. Ты меня... меня... меня наизнанку вывернул. За такое убивают. Как ты всё это узнал? Кто тебе рассказал? Ленка?!
Потом она опомнилась. Встала с пола. Обошла художника по круговой орбите.
- Если этого человека хоть... Голыми руками кишки выдерну! Слышали?! Все слышали?!
Вот на этот вопль и мы Леной ожили.
- Девушки, вы поняли, КОГО я к вам привёл? Я сам понял только сейчас. Наташа, успокойся. Никто его не обидит. Дайте ему воды, простой воды. Много.
Потом мы все как-то вернулись в - ну, почти - обычное состояние.
- Юрка, есть хочешь?
- Не то слово. Жрать хочу!
Девушки размылись в пространстве. Стол заставился едой.
- Лопай, маэстро лопоухое.
Здесь Юрка тоже блеснул мастерством. Мы присоединились - в меру наших ничтожных способностей.
- Юра, мне надо несколько таких работ. Рисуй меня, отца, девчонок... кого хочешь. Вот так - красиво и сверхчестно! Чтоб душа, характер были видны, как на рентгене. Всё оформить как принято по вашим стандартам. Девочки, это ваша забота. Рамки, стёкла, ну чего там ещё. Профессионально и качественно до предела, сколько бы ни стоило. Деньги у меня есть. К моему отъезду. Я буду тянуть до предела. Но, чтоб было!
Теперь меня затеребили с трёх сторон.
- У одного генерала осенью юбилей. И он тоже - Другой!
а с восьми до восьми. И больше. Но мне это в кайф! Я вылечивать обожаю! Мне человечина не воняет, хотя, безусловно, лучше чистота и парфюм. Но он мешает диагностике... ладно, не о том. А Юрке? Он большой талант. И он очень умный! Но не в том, во что его пихают. Это его любящие родители сперва сами своей оху... чрезмерной любовью гнотобионтом сделали, в детстве затормозили, а теперь опомнились: ах, куд-кудах! У него, оказывается, иммунитета к житейским микробам нет, он о себе заботится не умеет, зарабатывать неспособен, полное говно. Но своё. Жалеют, любят. Удушают они тебя своей, мать их, любовью! Ещё бы чуть-чуть... Юрка, вот не зуб, а всю челюсть даю: тебе мать жениться не даст. А если даст, сама тебе жену выберет, сама с тобой к ней в постель ляжет, и сама твой член ей во влагалище заправит. А то сыночек сам не справится.
- Марк, как тебе - он запыхтел - при девушках. Ну... Ну...
- Эти девушки... Родители не дают тебе стать мужчиной, им с милой игрушкой жалко расставаться. Яков Мироныч вроде бы только-только прозревать стал. Так вот знай: мужчиной человека делает женщина. Мне тогда сверхневероятно повезло. Это изумительная женщина - моя Учительница! Эти девушки тебя сделают человеком, мужчиной - не только по набору хромосом. Девчонки, он же о Суриковском мечтал. Такие планы строил! И поступил бы. Ну, не с первого раза... Альтернатив полно. Но у дяди Яши блат в Первом. Надёжная, уважаемая профессия с распределением под мамину юбку. А художник — это куда кривая вывезет. Признают талант или нет? Будут картины покупать, стихи печатать? Пан ли пропал? А хрен его знает.
- Юра, давай твои работы посмотрим. Марк, вы с Юрой вытащите вон тот большой стол на середину и раздвиньте. Так удобно будет смотреть.
Я доставал из планшета лист за листом, выкладывал на стол. Девушки их очень внимательно, видно было, что профессиональным глазом, смотрели. Просмотренное складывали в разные стопки. К каким-то возвращались, меняли местами, переговаривались тихонько. Юра сидел на краешке стула, весь напряжённый и слегка напуганный. Впервые в жизни наблюдал работу экспертов. Так это действо выглядело и таковым, по сути, оно было. Первая в его жизни художественная оценочная экспертиза.
Слово взяла Наташа.
- Это, безусловно, не шедевры. Но! Если бы мы не видели здесь автора и не боялись навредить ему преждевременной похвалой, мы сказали бы, что это работы одарённого художника - графика. Ты же маслом не работаешь, Юра?
Он отрицательно помотал головой.
- Вот в этой пачке - мусор. Не выбрасывай, потому что там набор типичных для тебя ошибок. Их надо понять и изучить, чтобы не повторять. Поможем. Здесь - довольно-таки средненько. Явно рисовал с натуры и перестарался. Копировал. До настоящего гиперреализма не дотягивает, от обобщенных образов ушёл. Но чувствуется верный глаз и умелая рука. Вот эти рисунки пером: голова работает отлично, а вот рука... Юр, не обижайся, кривая. Эта техника только кажется простой. Не верь. Её годами оттачивают. Может просто ещё рано. Вот тут я отобрала зарисовки, жанровые сценки - карандаш. Хорошо. Местами - очень хорошо. Они живые. Умеешь видеть, ловить момент. Но часть из них... С фотографий срисовывал? Честно? Те или эти?
Юра покраснел.
- Наташ, как вы догадались? Вон те.
- А чего застеснялся? Это тоже метод. Фотограф и художник ловят момент по-разному. Это заметно. Но я же не сказала, какие именно. Мы с Леной заметили типичные отличия и сложили две группы. Даже большие мастера работают иногда по фотографиям. Нормально.
- А теперь я. Портреты. Разброс очень большой. От мусора - ранние, наверно? - до очень хороших. Не мастер ещё, но уже и не копировщик. Есть чувство, есть понимание натуры, характер. И... - она вытащила из пачки лист - спорим, ты его маме не показывал? Это же её портрет. Рисовал, она позировала, потом ей надоело... Как же точно! Ну, вот вся она здесь! Ну понял же ты её, понимаешь!
Лена аж зубами скрипнула.
- Я не имею права. Портрет - превосходный потрет. Он тебе очень дорог? Если да - рисуй копию. Его на вступительные представить - пятёрка с плюсом! А хочешь, помогу продать. Себе бы оставила, но у меня столько денег нет, а грабить тебя - не могу.
Лена перевела дух.
- Уффф. Аж взмокла. Марк прав. Тебя не туда гонят. Ну почему ты не упираешься? Осёл упирается, если его гонят не туда. Не понимаю! Убей, не понимаю.
- Юрка, у тебя же шикарные ню. Я нарочно придержал на потом. Девочки, посмотрите.
Юра пошёл красными пятнами. Дёрнулся к столу, но я его придержал. Без выкрутасов. Просто придержал. Девушки внимательно изучали листы.
- Выбрось из башки папы-мамину труху. Наивеличайшие мастера изображали обнажённую натуру и изображают сейчас. Хорошие работы. Но все - с фотографий. Вот в такой позе модель долго не продержится - устанет. Видно нарушение пропорций - это, где снимок широкоугольником. В фотографии это оправданный художественный приём, а тут, в графике, выдаёт халтуру. С натуры есть что-нибудь?
- Юрка, слушай. Я с этой авантюры не поимею ничего, кроме неприятностей. Как-никак, они - при всех различиях - родные сёстры. Работаю на тебя. Только на тебя. Я тогда ещё поймал, но не понимал, что. Я, оказывается, всю жизнь ловил. Пока мне Олечка не встретилась, моя Учительница. Она мне меня открыла. Мы тут тебе - тебя открываем. Тебя же душат, душу твою душат. Теперь я это читаю, а тогда я как неграмотный: видит знаки, а что в них? А сейчас я грамотный и тебя, и твоих читаю. Они... они очень хорошие люди. Сдохнуть мне, если вру. Но они не могут понять, что ты не такой, как они. Ты из другой стаи, ты другой. Вот взлетишь, они поймут. А пока они тебе крылья режут, чтоб не летал. Им не жалко, чтоб ты летал. Нет же! Им страшно, что ты упадёшь и побьёшься. Они тобой дорожат, сокровищем своим единственным. Сбрось это, Юрка!
Похоже всё моё красноречие просвистело мимо его ушей. Его сознание было резко ограничено очаровательными искусствоведшами.
- А где я её возьму, натуру? Кто мне позировать будет? Да и как-то это...
Девушки расхохотались, глядя на смущённую Юркину рожу..
- Кстати, я счас сдохну от этой духоты. От вентилятора толку нет. Раздеваемся. Ленка, у тебя рисовальные принадлежности есть?
- А как же! Папины. Уже несу. Папка обожает рисовать, и у него очень даже неплохо, хотя даже сейчас до тебя ему... А если учиться будешь, уууу! Нате вот, посмотрите, ребята. Это он нас с мамой запечатлел на моё шестнадцатилетие. Мы ему неделю позировали. Он несколько вариантов нарисовал. Этот - мой любимый.
На большом альбомном листе были изображены две обнажённые фигуры: молодая стройная женщина и девочка-подросток. Свободные позы, улыбки на лицах. Рука женщины у девочки на плече. Я поймал себя на том, что улыбаюсь совершенно непроизвольно. Такое тепло, задушевность. Залюбовался. С трудом оторвался от рисунка.
- Прелесть какая, вы совсем живые тут. Можно сфотографировать?
- Можно. Я тебе позже свет организую. У нас есть подсветка для
