Зияуддин собрал огромную банду и держит всех в страхе. Русские солдаты пришли и гибнут здесь не понятно зачем».
Здесь тропинка круто поворачивала и лес хорошо просматривался. Тагир проходил здесь много раз и даже в надвигающихся сумерках заметил, за кустами кто-то лежал.
«Вроде человек, не шевелится, может что случилось, надо подойти», - с тревогой подумал он.
В нем боролись два чувства: страха и сострадания. Второе победило. Пройдя по поляне, заглянул за кусты. Это был российский солдат. Весь в крови и без признаков жизни, муравьи ползали по его лицу, рядом кружили мухи. Старик покачал головой торопливо пошел прочь. Уже вышел на дорогу, когда сомнения стали терзать душу:
«Вдруг живой? Живой или мёртвый, узнает Зияуддин – и меня и всю семью вырежет. Не любит, когда чеченцы русским помогают. Да и мёртвый тот воин уже, раз мухи над ним летают».
Тагир подошел к блокпосту. Молодой солдат, улыбнувшись ему, как старому знакомому, открыл шлагбаум. Вышедший лейтенант весело спросил:
- Дядька Тагир, как здоровье внуков?
- Спасибо! Хорошо, - буркнул старик и пошёл в сторону запада, где на фоне заходящего солнца виднелось его селение.
***
- Дашенька, дочка! – мать пыталась привести её в чувство. – Смирись ты, Николая уже не вернёшь, а тебе жить надо, сына воспитывать.
Дочь открыла глаза и посмотрела на икону:
- Спаси и сохрани, господи! Не отнимай его у меня, прошу тебя, Боже всемилостивый!
***
Тагир сделал несколько шагов и остановился, словно налетел на неожиданную преграду, повернулся и крикнул:
- Командир, там, на тропинке за поворотом ваш мёртвый солдат лежит.
- Васильев, заводи машину! – резко приказал лейтенант. – Редькин и Сафутин, за мной.
Через пять минут они были на месте, а ещё через минуту сержант Редькин крикнул:
- Нашёл, - и перевернув того на спину, добавил. - Товарищ лейтенант, а он живой!
- Быстро в машину!
Через час, Алексей Викторович, врач военного госпиталя, осмотрев раненого, произнёс:
- Он в коме, состояние критическое. Не хочет смерть его из своих объятий выпускать. Как его фамилия?
- Не знаю, - пожал сопровождающий его сержант. - Мы его в лесу нашли, у него никаких документов не было.
- Многие из вас на груди свои данные выкалывают. Сейчас посмотрим, - доктор разрезал бурую от крови гимнастерку и горестно промолвил. – Даже если надпись и была, на этом месте вся кожа содрана.
***
- Даша, квитанция на посылку, из Колиной части, - мать протянула дочери бумажку. – Пошли, сходим, пока Вовка спит!
Это были вещи мужа. Весь день она просидела, перебирая их.
«Орден и две медали за боевые заслуги, а говорил, всем дают, боялся, что волноваться буду. Наши с Вовкой фотографии, вот и его. Грустный он на всех, видно скучал сильно, - слёзы вновь подступили к глазам. – Неужели я тебя больше не увижу?»
Долго и тихо плакала, стараясь не расстраивать мать, забавляющую чем-то внука в соседней комнате, затем вновь стала рассматривать его вещи. Это продолжалось долго, отвлек лишь телефонный звонок, надрывающийся на журнальном столике.
- Вас беспокоят из городского военкомата, - раздался ровный голос. – С кем я разговариваю?
- С Леонтьевой Дарьей.
- Извините, но я вынужден вам сообщить: в областной военный морг прибыл «груз двести» с останками вашего мужа, через два дня груз прибудет в наш город по вашему адресу. Будьте готовы!
- А-а-а! – вырвался крик ужаса из горла женщины, упала на колени и громко закричала. – Коленька, не оставляй нас с Вовкой! Мы не сможем жить без тебя!
***
Почувствовал, словно кто-то поднимает его, отдирая от тела, бесчувственно лежавшего на больничной кровати. Видел своё лицо, своё туловище, как бы отдельно от себя. Вся боль оставалась там, а здесь чувствовалась такая легкость, что хотелось как можно быстрее избавиться от ставшей ненужной плоти, лишь невесомые руки ещё касались тела. Последнее усилие… и тут в его умирающем сознание возник крик:
«Коленька, не оставляй нас с Вовкой. Мы не сможем жить без тебя!» - её крик.
Руки дёрнулись назад, всё тело пронзила ужасная боль, а в голове сквозь эту боль раздался, чей-то чужой крик:
- Алексей Викторович, безымянный зашевелился.
- Быстро обезболивающий укол и капельницу с глюкозой! - раздался строгий голос.
Николай скорее понимал, чем чувствовал, чьи-то руки ощупывали его, делали укол, затем тот же голос произнёс:
- Когда закончишь с процедурами, отправь его в общую палату.
- Его? В общую!?
- На нём лишь снаружи нет ни одного живого места, а внутри все органы целы. Сумел вырваться из лап смерти, значит, жить будет. Через пару месяцев, как новенький будет. Узнай, кто он такой.
Но этого Николай уже не слышал.
Открыл глаза. Белый потолок больничной палаты. Трое парней в больничных пижамах разгадывают кроссворд. Вот один из них поднял глаза:
- Смотрите, безымянный проснулся!
Все подбежали к нему.
- Ты кто? – спросил один из них.
- Леонтьев Николай, диверсионная группа разведбата.
- Так вы же все погибли? – удивленно произнёс другой.
- Их капитан только сейчас у нас в госпитале был, - один из парней бросился к окну. – Вон он.
Кто-то выбежал из палаты, а через несколько минут вернулся с высоким офицером.
- Ваш? – спросил один из раненых.
Тот разглядывал раненого, но не признавал.
- Товарищ капитан, не узнаёте? – попытался улыбнуться Николай.
- Леонтьев? Ты живой!? Этого не может быть! - удивлению офицера не было предела. – От вашей машины ничего не осталось, а от вас…
- Я на броне сидел, - промолвил Николай. – Дальнейшее помню с трудом.
- О, дьявол! Я твоей жене цинковый гроб с твоими останками отправил. А какие там, к чёрту, останки? Она же с ума сойдёт, - выхватил телефон и, набрав номер, закричал. – Щербинин сейчас же сообщи в военкомат по месту жительства Кольки Леонтьева, что бы никаких гробов ни было. Он жив.
- Как жив?
- Прапорщик, ты что-то не понял?
- Понял, товарищ капитан! Сейчас всё сделаю.
Офицер нажал красную кнопку и приказал Николаю:
- Говори номер телефона жены! Пока твоя Дашка совсем с ума не сошла.
- Восемь, девятьсот девять, сорок три, пятьдесят четыре и три семёрки.
- Счастливый номер, - улыбнулся капитан.
***
В черном платье и платке она сидела на кровати, уставившись на портрет мужа:
«Вот и всё! Сегодня привезут цинковый гроб. Завтра Колю похороним. Как жить без него? Я должна была почувствовать, что ему угрожает опасность, предупредить. Чувствовала ведь, чувствовала».
Слёзы вновь полились из глаз женщины. Плакала она долго, пока не раздалась мелодия на её сотовом телефоне. Номер был незнакомым.
- Я вас слушаю, - произнесла он срывающимся голосом.
- Даша, я живой, - раздался тихий голос.
- Коля, Коля, Коленька!!! Живой, родной мой!
- Любимая, это ты спасла меня.
