Речь Бориса Кидмана, руководителя отдела дальней космической навигации, была прочувствованной и звучала торжественно. Хотя весь набор стандартных фраз в этом зале звучал не уж раз. Он говорил о высокой миссии звездоплавателей, которым предстоит открыть новые миры. И возможности впервые в истории земного человечества установить контакт с внеземной цивилизацией. И в результате добыть новые высочайшие технологии, неизвестные людям, которые приведут к резкому процветанию землян.
Не следует забывать, отмечал он, и другую важную задачу — открытие новых планет для проживания людей, поскольку Земля им уже стала тесна. И, конечно же, как воздух, требуется найти новые планеты, богатые полезными ископаемых. Ведь их на земле становится всё меньше и меньше.
Кидман по-отечески смотрел в глаза трём молодым выпускникам высшей школы дальней навигации. Старался быть убедительным. Хотя в глубине души он хорошо осознавал, что вряд ли какая-нибудь из обозначенных им целей будет достигнута.
До сих пор планеты солнечной системы смогли покинуть, оставаясь на связи, только корабли ведомые роботами. Что же касается людей, казалось какая-то сила, упрямая и неодолимая, воздействует на космонавтов.
Экипажи шести кораблей, отправленных в космос, вели себя как минимум странно. Уже вскоре после пересечения орбиты Луны на землю от экипажей переставала поступать сколько-нибудь вразумительная информация. Вместо неё начинался какой-то бред. А спустя пару часов исчезал и он. Дорогостоящий тысячетонный крейсер, в котором воплотились ум и энергия десятков тысяч людей, словно растворялся в космической бездне.
И, тем не менее, Высший Совет решил послать в дальний космос ещё один корабль. С особым заданием.
Учёные, сообщил Кидман, совершили очередное выдающееся открытие. Они обнаружили, что сразу за луной начинается зона, названная ими полосой утраты разума. Оказавшись в ней, человек перестаёт соображать, что он делает, и, пребывая в этом состоянии, выводит из строя автоматику и связь. И таким образом, подвергает гибели и себя, и корабль.
Но в ходе длительных поисков удалось установить, что «слой безумия» не бесконечен. Хотя и простирается на длительное расстояние. И ученые предложили довольно простой и достаточно эффективный способ преодоления этого препятствия. Он заключается в том, чтобы погрузить экипаж в глубокий сон, который должен продлиться до полного выхода из опасной зоны. Это сделают роботы сразу после отправки корабля в космос и разбудят астронавигаторов как только опасность останется позади.
Слава его звучали бодро и убедительно. Хотя сам он слабо верил в то, что говорил. И как человеку, сердце которого не успело очерстветь, ему было искренне жаль этих трёх молодых красивых ребят, которые не добрались и до середины третьего десятка лет своей жизни, только-только закончивших Высшее училище космической флотилии. Потому что он считал, что посылает их на верную смерть.
В памяти всплыл недавний разговор со старинным другом, чьё мнение для Кидмана было самым весомым. Кидман и Дан Ригов вместе закончили факультет космической физики. Но Дан продолжил шагать по научной стезе, Где достиг многого. А Кидман выбрал административную. Науку он не очень-то жаловал. Как и она его.
Кидмана и Ригова вряд ли можно было назвать друзьями. Скорее приятели. Кидман довольно часто навещал Ригова, который называл себя невыездным. В том смысле, что крайне редко выбирался в гости. И предпочитал отсиживаться дома. Жена его бросила еще лет двадцать назад именно из-за этой привычки к одиночеству. Ей вообще не нравилось не увлечение мужа энергиями, ни его рассуждения. Ригов по-своему был рад каждому визиту бывшего однокашника, которому он мог высказать все терзавшие его раздумья, которые накапливались от встречи к встрече.
В тот вечер они пили кофе в домашнем кабинете Дана. Кабинет, который он именовал одновременно и лабораторией, являл собой просторное помещение, стены которого украшали несколько цифровых репродукций с картин известных художников без багетов. Но основное пространство занимали личные фото с конгрессов, от участия в которых он никогда не отказывался, и распечатанные на принтере формулы, отражающие исследования Ригова, которым всегда следовало быть на виду.
У стен теснились приборы, используемые ученым. Но почти у всех, кто побывал здесь, неизменно вопрос вызывало положение письменного стола, стоящего почти в центре этой огромной комнаты. Это, неохотно объяснял Ригов посетителям, осмелившимся задать такой вопрос, чтобы свободно ходить вокруг него. Кровь циркулирует активнее. И в голову приходит порой больше весьма интересных мыслей.
Встреча состоялась незадолго до нынешней отправки этих ребят в космос. вскоре после провала третьей попытки выхода в космос. Дан, нарезавший круги по комнате после каждого выпитого глотка кофе, громко рассуждал вслух:
— По-моему человечество вплотную приблизилось к всеобщему помешательству. Как тебе очередное научное "открытие"? Трёхметровые обезьяны на нашей планете вымерли, ПОТОМУ, ЧТО НЕ ЗАХОТЕЛИ ПРИСПОСОБИТЬСЯ к новым условиям? Не захотели, понимаете ли! А по-моему, нынешний человек исчезнет исключительно в силу своего умения приспосабливаться. Он всегда готов согласиться со всем, что ему предложит верхотура власти. И мы уже почти подошли к концу!
— Что ты имеешь ввиду? — Решил раззадорить собеседника Кидман.
— Человечеством управляют жадные и бесчестные бездари, которые способны привести его только к краху.
— Положим, что ты прав! Но прости, почему за столькие века своего существования человечество не сумело понять это и заменить бездарей на настоящих вождей?
— Это теоретически возможно. Но это не нужно тем, кто управляет массами. Более того, они принимают все меры, чтобы их власть была вечна. Согласись, что каждое новому поколению, пришедшему на смену прежнему, вполне возможно было дать хорошее образование, т. е. научить думать и размышлять. А вместо этого им навязывают некий стандартный глупый индивидуализм с его непоколебимой уверенностью что чего-то серьезного можно добиться в одиночку. И набор расхожих мнений о жизни, которые можно почерпнуть в любом кабаке. Все остальные всего лишь удобрение для взращивания индивидуального потребителя, способного только жрать, пить, гадить и вступать в половые сношения! И люди так приспособились к этому, что уже не видят, куда их ведут. И в какую сторону они развиваются. А, главное, очень довольны этим! Каждое новое поколение повторяет с огромной точностью ошибки предыдущего. Прямо какая-то секвенция!
— А куда они должны развиваться?
— В сторону настоящей науки. Мы уже знаем, например, из каких элементов состоит женская яйцеклетка. Вот и заняться бы вопросом, как нам самим создать такую же, способную к оплодотворения. Но мы предпочитаем науку, не способную раскрыть тайны природа, а науку, которая только делает вид, что открыла некие тайны. И вот мы берем яйцеклетку и оплодотворяем ее, женщина вынашивает, бесплодный отец в восторге, хотя и не понимает, как его бездвижный сперматозоид способен оплодотворить эту клетку для чего он должен не просто двигаться, но и пронзить ее. И ребенок , который появится на свет в результате манипуляций, совсем не его. Но наука торжествует. Все довольны.
— Ты опять, друг мой, о том, как не надо. А как все-таки нужно?
— Я уже представил очень много доказательств, подтверждающий энергетическую сущность человека. В частности его сознания.
Он глотнул еще кофе и добавил:
— Если нарисовать циркулем круг, радиус которого есть расстояние от Земли до Луны, мы получим барьер, созданный кем-то там, наверху, за пределы которого человечеству выход запрещен! Полеты космонавтов дружественных нам или недружественных стран убедительно показали, что за этой гранью ни о каком сознании говорить не приходится. Только вернувшись за барьер космонавт начинает снова соображать и способен доказать это общением с Землей. Но мы несмотря ни на что снова и снова пытаемся въехать в Космос на большой, снабженной электроникой, телеге. Он не хочет этого. Там всё управляется энергетикой. Механике отведена второстепенная роль. Но мы упорно прёмся! И все время настойчиво ломаем рога!
— Но почему? — Удивился Кидман. — Кто и почему этого не хочет?
— Кто, я вряд ли смогу сказать, хотя этот кто-то, безусловно, есть. А вот зачем…Скажи, Борис, если ты встретишь даже днем в центре красивого парка человека с бандитской харей, с первых же слов которого ты поймешь, что перед тобой ростовщик, вор и убийца, захочешь ли ты иметь с ним какие-нибудь дела?
— Ты полагаешь, что человечество и есть эта неприятная личность?
— Прости, Борис! Ты читал когда-нибудь нашу современную фантастику, я спрашиваю о книгах этого сорта, поскольку нигде больше о полетах в космос не пишут? Поскольку за последние семьдесят лет так и не удалось запустить ракету с человеком на борту к другим мирам?
Кидман кивнул.
— Я о том, что человечество просто полыхает страстью завоевать и оккупировать звезды. И поставить их себе на службу. Какой нормальной цивилизации покажется симпатичной такая цивиля? (Цивилей Дан в их беседах все время именовал земную цивилизацию). Исключено ли, что это еще одна причина, по которой космос нас не выпускает за названные границы. Мы можем натворить такого, что сам Творец не сможет решить, что делать дальше! Хотя не исключено, что пути преодоления барьера есть.
Кидману во многом импонировали рассуждения Дана, который являлся светилом физической энергетики космоса. Но пределы этому были вполне четкие. Они определялись стенами гостиной Дана. А здесь, когда он был при исполнении, не посмел бы даже заикнуться о чем-нибудь подобном. Уж слишком спокойна и хорошо оплачиваема была должность, занимаемая им. И он совсем не так глуп, чтобы ее вот так просто терять все это за здорово живешь.
Василь, Дик и Хусейн муссировали подробности напутствия Кидмана, переговаривались вполголоса, пока роботы тщательно пеленали их, готовя ко сну. И уповали, что на этот раз учёные окажутся правы. И даже не подозревали, что наука наукой, А в дело уже вмешались совсем другие силы.
Галактика карликовой звезды, какой является наше Солнце, одновременно с соседней галактикой развернулась таким образом, что траектория их полёта проходила ровнёхонько через центр чёрной дыры соседней галактики, полностью совместившейся с нашей.
Учёные считали, что чёрные дыры это своего рода ямы, которые остались от выгоревших звёзд. И попасть в эту яму равносильно смерти, поскольку она всасывает любую подвернувшуюся материю, которая может пойти на формирование сверхновой. Весьма сходные с воронками водоворотов на реке.
Это, возможно, было верно. Но никто ведь этого на себе не проверял. А поэтому звездолет «Эльсиор», выдерживая заданный компьютером курс, нырнул точно в
