- На равнину уже выехали люди Скоробогатова, а мы давайте держаться реки. Если от Новлянки подойдут войска, они наверняка будут пробиваться к нам с этих холмистых полей, а мы успеем уже выйти к лесным деревушкам и двинуть на Ровенки.
- Всё ещё тешите себя надеждой добраться туда? - с усмешкой спросил его Еремеев. - У нас теперь нет щита в виде парламентёра Калганова, в случае чего, прикрываться будет нечем, благодаря вашему любезному племянничку. Хорош!
Полковника передёрнуло: - Там не только Калганов, вы слышали, что он и у Георга девку его увёл?
- Да, отчаянный малый!.. Вот бы встретиться с ним. Как думаете, получится? - Еремеев говорил это с издевательской улыбкой на тонких губах.
- Теперь именно это я ставлю своей целью. Приказываю всем, кто сможет его найти, чтобы брали только живым, потому как у нас с ним разговор ещё не окончен, - полковник состроил зловещее лицо и посмотрел впереди себя на дорогу. - Ну вот, скоро уже спуск на равнину, а войск неприятеля всё нет, а вы говорили, что до Глазуново будем идти с боями.
- Сколько нам осталось пройти, вёрст пятнадцать, полагаю, - Еремеев замедлил шаг коня и посмотрел вдаль, на подъезжающего к ним всадника.
Рыжий Королько, который оставил своего покровителя Георга для того, чтобы служить теперь полковнику, скакал галопом с разведки местности, он подъехав вплотную к Самарину и Еремееву, докладывал:
- Мостки, что в низ по течению, сгнили, кони не пройдут, но зато есть хороший брод. Река поднялась после дождей, но всё ещё проходима. У деревни Фоминки совсем низко, но туда лучше добраться не по кругу, а через Глазуново, - конь под ним плясал, оседая на задние ноги и вскидывая высоко свою гривастую голову. - Докладывает Ладыгин, что из Глазуново уходят подводы с людьми, видимо госпиталь эвакуируют... Кто-то их предупредил!
Еремеев снова иронично посмотрел на полковника:
- Не догадываетесь, кто это может быть?
Самарин залился краской:
- Успел-таки, чертёнок! - с ноткой какого-то неожиданного для самого себя восхищения, проговорил он.
Татьяна верхом на лошади руководила эвакуацией госпиталя вместе с комиссаром Родько, докторами и главврачом Булавиным. Было со всего села собрано порядка сорока подвод, на которые грузили тяжело-раненых и после операции солдат. Иван Анисимов с перевязанной головой лежал на одной из них и смотрел на Татьяну с лукавой улыбкой:
- Ну, красный кавалерист, как тебе в роли строевого командира? - шутил он, поглядывая на девушку.
Она подъехала к нему поближе и встала рядом:
- Тебе получше сегодня, Иван? Голова не так кружится? Смотрю, уже можешь говорить.
- Получше маленько, но встать не могу, валюсь... Голова так ходуном и ходит, как поднимаюсь, - он улыбался через силу, было видно что ещё не прошли и мучают его приступы дурноты, но Иван держался и не унывал. - Где это брательник-то мой бегает? Позови сюда этого пострелёнка, повиниться перед ним хочу на последок! А то может быть и не свидимся...
- Ты чего это говоришь-то?! - Татьяна наклонила к нему голову. - Помирать собрался?
- Я нет, я живой покамест, а вот он... Ведь они тут с комиссаром оборону организуют и будут нас прикрывать, пока доберёмся до Фоминок, а потом в лес уйдём оттудова на Ровенки. Успеют ли они отойти, когда будет возможность, вот в чём вопрос-то? - Иван это говорил весело, но с тревогой в голосе, что не могло от Татьяны ускользнуть.
Она тут же развернула коня и помчалась на окраину села, где находились Павлик с комиссаром Родько и приехавшим из Новлянки Ивлевым, как только ему сообщили о движении полковника к Глазунову, они сидели в доме председателя сельсовета. Там обсуждали, сидя за столом с конниками и охранной ротой, как лучше расставить людей на въезде в Глазуново.
- Отряд уже движется в нашу сторону, всех людей и обозы мы не успеваем вывести, хотя многие в селе из местных остаются по домам, не боятся... Главное, это госпиталь, - Ивлев посмотрел на дверь, в которую входила медсестра и позвал её к столу. - Таня, всех успеваете погрузить?
- Да, уже отправляем потихоньку, последних грузим, - ответила она и посмотрела на Павла. Он поднял на неё глаза, опустив при этом руку на плечо, приехавшему из Новлянки Правдину, который с Ивлевым развернули на столе карту и рассматривали все возможные пути отступления, после того, как снимут прикрытие и все отойдут.
Ивлев с напряжением всматривался в карту:
- Вот что, давайте занимать свои позиции не мешкая, срочно... Помощи нам ждать неоткуда, переговорщики в Ровенках заставили повернуть генерала Глазьева обратно на Дон, а его как раз и ждёт сейчас Самарин. И пока генерал не отойдёт отсюда с войсками, ждать подмоги нечего, наши не станут затевать активных действий, так как это может только повредить основным договорённостям. Будем ждать подхода войск своих конных гарнизонов. На станции в Новлянке уже стоят наготове таковые, только оружие ещё не всё прибыло, тульские конники под Курском опять же...
Татьяна стояла побледневшая и смотрела на Павла во все глаза:
- Павлуша, можно тебя на минутку?
Он посмотрел на Ивлева и получив его молчаливое согласие, вышел вслед за Танечкой во двор.
- Что ты?! - строго на неё взглянув, спросил он.
- Иван сказывал, что остаётесь вы тут с людьми и комиссаром, пока мы все не отойдём, это так? - она с болью в глазах смотрела на него не мигая.
- Так, кто-то же должен прикрывать ваш отход!.. - он развернул её к себе за плечи. - Ты что, за меня боишься? Не надо, лучше Ивана береги.
- Зачем ты так? Вы оба мне дороги, Павлуша!
- Не к месту сейчас этот разговор. Беляки наступают, а ты меня вызвала отношения выяснять... И вот что, - сказал он ей напоследок, - как прибудете в Фоминки, увези оттуда деда. Непременно увези!
- Если согласится, а то вы оба упрямые, попробуй с вами сладь!.. Ой, Павлуша! - она опустила ему голову на грудь. - Береги себя и не попадайся им живым, слышишь! Умоляю тебя, не попадайся!..
Он видел, что Танечка сейчас говорила с ним искренно и с любовью, после такого короткого объяснения он снова вошёл в избу и присел рядом с комиссаром и Антоном Ивлевы за стол, поглядывая на дверь, ему всё казалось что Бармина снова войдёт к ним и встанет рядом, он даже улыбнулся при этом своим таким мыслям, но она уже скакала обратно со слезами на глазах к госпиталю, откуда уходила последняя телега с ранеными бойцами и гремела колёсами по разъезженной лесной дороге.
Через пятнадцать минут после отъезда последней подводы прискакал Митроха и доложил, что по равнине уже движется в их сторону казачий эскадрон. Все поднялись с мест и побежали занимать свои позиции.
Павел и Родько провожали медиков, уезжавших последними в сторону деревни Фоминки. Матрёна с Татьяной подошли к ним прощаться.
- Ребятки, вы тут держитеся, ладно? Чтобы супостаты энти нас не догнали по дороге в Ровенки. Ведь мы ещё будем собирать людей в Фоминках, за ночь их уведём, кто с нами едет, там и семья Прохора в полном составе, их тоже увезти с собою надыть, - говорила Матрёна, вытирая глаза кончиком головного платка.
- Удержим, Матрёна, не бойся! Поезжайте скорее и там сами не плошайте, Митроха вам в помощь! - напутствовал её Родько и тёплая улыбка не сходила с его глаз.
- Павлуша, Семён Захарович, - стоя рядом с ними, говорила Татьяна, - вы возвращайтесь поскорее!.. Прощайте, мы вас будем ждать у переправы перед Ровенками.
- Поезжай! - Павлик хлопнул по крупу её коня, Танечка, влезала на жеребца и поскакала в след за последней подводой с медиками в сторону лесной дороги.
Он провожал её долгим, пристальным взглядом своих выразительных и внимательных глаз. Нотка печали в них была, но всё же Павлик был сейчас собранным для дальнейших непростых событий и старался отбросить от себя всё личное, тем более рядом стоял комиссар. Он посмотрел на Родько, чуть прищурился и улыбнулся.
- Семён Захарович, я по карте должен вам показать, как и обещался, где находится заимка киргизов на реке. А то может так статься, что и не увидимся с вами больше, а там Калганов и девочка. Только вам могу такую информацию доверить, - сказал обернувшись к комиссару Павел.
Родько тут же достал из дорожной сумки карту и Анисимов отметил на ней нужное место.
- Как всё закончится, мы заберём их оттуда, я могу доложить о них только двум людям - Жукову и Каретникову, а для остальных это будет закрытая информация, - Родько убрал карту и вместе с Павликом стал смотреть на удаляющиеся в лесные дебри подводы, последние их колёса прогремели на повороте за ельником и исчезли из виду в сгущающихся осенних сумерках.
Через полчаса после того, как прибыли в Фоминки и стали собирать местных, готовых уехать крестьян в дорогу, медики и сопровождающие их солдаты боевого охранения услышали дальний бой в Глазунове. Выстрелы раздавались со всех строн и всё ближе, выкатываясь своими громовыми залпами на лесную дорогу.
- Скорее, - торопил своих Прохор, запихивая младших ребятишек на подводу.
Ребята пищали от страха и жались к матери, но старались делать так, как велел им батька.
- Дарья, собирайся! - забежал к ней в дом Митроха и застал её сидящей у комода за столом с блюдцем в руке.
- Чего это?! - она поправила на себе цветастый платок. - Вот ещё!.. Куда это я из дома поеду! Не хай те езжают, у кого ни кола, ни двора не нажито. Что они мне сделают, эти офицерики? Можа кого и в женихи себе пригляжу! - и женщина громко захохотала, окидывая жалкую фигурку Митрохи. - А то бы оставался сам-то! Куда тебе в партизаны по лесам бегать!
- Ну тебя, не хошь, не надо! Мне велено всех предупредить, а ты сама, как знаешь! - он махнул рукой и выскочил из избы этой жаркой крестьянки.
Вскоре последние подводы переезжали мосток через распадок и углубились в лес, скрываясь из виду. Фоминки будто вымерли. Осталось всего несколько семей, которым, как они полагали, нечего бояться и не за чем покидать в этом случае своё жилище. Дед Серафим был в их числе. Он сидел перед иконами на своих больных коленях и молился за непутёвых внуков.
Уже стемнело, а заградительные отряды из Глазуново всё ещё вели бой на подходах к селу, но когда запасы патронов были почти на исходе, комиссар Родько приказал отходить в лес, на приготовленную позицию у заброшенного хутора.
- Господин полковник, - докладывал подъехавший к Самарину, стоявшему в центре села, есаул Охлупин. - Красные оседлали дорогу через лес в Фоминки, туда не проехать в объезд. С правой стороны озеро с заболоченными берегами, а левее в лесу заброшенный хутор, в котором они и расположились. К Фоминкам лучше всего пробраться вдоль берега в верх по реке, а потом там и переправиться в брод у дома священника.
- Мы не пойдём в обход такой крюк делать, - медленно проговорил Самарин. - Сейчас у этих голодранцев патроны кончаться и тогда они сами отсюда отойдут. Подождём!
- Чего