– А мне какое дело до руки твоего друга, Гобб! Если не хотите быть заживо сожранными бендингами, то вам лучше подняться!
Услышав о тварях – порождении самого ада, те, не сговариваясь, бросились к лестнице. Через минут сорок слуги Амона достигли вершины и без сил повалились на тщательно подогнанные между собой каменные плиты, устилавшие уступ. Метрах в двадцати от них, прямо по центру террасы находился довольно приличных размеров мраморный стол. Он покоился на трех, вытесанных из камня, шарах. Ведьма сидела на топчане и что-то толкла в деревянной ступе.
Увидав двух неразлучных друзей, хрипло рассмеялась: – Живы еще? Ползите вон к той стенке! Там сможете отдохнуть немного перед дальней дорогой.
Посланцы Амона безмолвно рухнули на шкуры животных, разосланных на каменном полу.
Старуха поднялась и медленно подошла к ним:
– Выпей это! – она протянула глиняную кружку Доббу. Тот недоверчиво посмотрел на сосуд с красноватой жидкостью.
– Пей, не бойся! Рана сразу затянется!
Добб, сморщившись, выпил.
– Теперь ты! Она снова наполнила кружку и всунула в лапищи великана.
– А мне зачем? Я чувствую себя хорошо!
– Пей! – И не смей мне больше перечить! – с угрозой в голосе произнесла ведьма. – Это нужно, чтобы в ином мире ты не превратился в труху, болван!
Великан одним махом влил в рот приготовленное колдуньей варево, вспомнив наставления своего господина.
Через пять минут они уже спали беспробудным сном. Эйджин подошла к гонгу ударила в него колотушкой. Мрачное эхо гулко разнеслось по пещере. Через минуту беззвучно появилась трое существ, очень похожих на летучих мышей. Они были ростом с человека и покрыты редкой шерстью. На свиноподобных мордах поблескивали круглые, без ресниц, глаза. Щелкнув зубами и пустив слюни, гадкие животные опустились на четвереньки и быстро стали перемещаться в сторону спящих странников.
– Это вы куда собрались? – колдунья уперла руки в боки.
Троица, виновато прижав уши к черепам, полностью лишенным растительности, замерла на месте.
– Это не корм! Только о жратве и думаете, ироды! Скоро эти люди должны отправиться в верхний мир! Присмотрите за ними… Доведете их до входа и потом можете быть свободны! А за труд я угощу вас чем-нибудь вкусненьким! – старуха зловеще засмеялась.
Твари заскулили, подбежали к ведьме и стали в знак благодарности лизать ей руки.
– Ладно, ладно! Хватит! Будьте поблизости! Все! Проваливайте!
«Летучие мыши» расправив кожаные крылья, бесшумно исчезли в темноте.
Эйджин развязала мешок, достала из него слабо пульсирующий шар и положила на стол. Зачерпнув из чаши голубой порошок, распылила его над заблудшей душой. Та сразу потускнела и неподвижно застыла.
– Умница! Очень хорошо!
Обладательница зеленого цвета лица взяла восемь черных свечей и расставила их вокруг сферы. Щелчком пальцев зажгла их. На ее ладони появилось обручальное кольцо, которое Амон хотел подарить Диве. Старуха долго рассматривала перстень с драгоценным камнем. Затем ведьма продела в него подкову, и стала держать над свечкой: – Рожденный обречен на смерть. Коса жнеца всегда востребована… Заблудшая душа! У тебя появился шанс найти утерянное! Твое счастье не в крови и не в золоте… Я знаю, что ты ищешь путь на небеса… Если поможешь мне найти обладательницу этого перстня, то я помогу тебе с поиском тела!
Старуха простерла над шаром руку и затушила кольцом пламя одной из свечи. – Ну же, решайся!
Одинокий колеблющийся огонек канделы освещал неподвижный шар и сведенное судорогами лицо ведьмы. Семь свечей были уже давно потушены.
– Это твой последний шанс! Иначе… – но Эйджин не успела закончить. Шар «ожил»: окрасился пунцово-красным цветом и стал пульсировать подобно человеческому сердцу.
Старуха устало опустилась на топчан: – Вот и ладненько! Значит, сговорились!
Добб и Гобб проснулись от крика.
– Хватит дрыхнуть, доходяги! Подкрепитесь и в дорогу! – над ними стояла старуха с факелом в руках. – Проводником у вас будет монада! – ведьма махнула рукой в сторону стола, на котором пульсировала сфера. Она найдет вам вход в иной мир… и укажет где находиться Дива.
– Она подаст какой-то знак нам? – Гобб вопросительно посмотрел на старую «зеленку».
– Когда змея начнет выпускать свой яд! Это и будет ее знаком! Возвращаться будете той же дорогой! Лучше, после полуночи! Возьмете с собой кирку, лопату, факела и длинную веревку с крюком, они вам понадобятся!
У Добба догорал уже третий по счету факел, а конца пути так и не было видно: шар, пульсируя огненными красками, продолжал неспешно «плыть» по погруженной во мраке пещере. Изредка до них доносился шорох крыльев. Несколько раз, в свете факела, они видели даже какие-то тени, которые, при их появлении тут же исчезали.
– Похоже, за нами кто-то крадется… Гобб, будь настороже!
– Ладно! – и великан поправил на поясе боевой топор.
Слуги Амона преодолевали водные коридоры и сухие участки многоуровневого лабиринта. Местами странники протискивались сквозь узкие расщелины, иногда, им приходилось преодолевать путь на четвереньках и даже ползком. Начался крутой подъем, и через небольшой промежуток времени главный коридор вывел их к залу-камере диаметром в несколько метров. Шар поднялся к потолку и… исчез!
– Ну-ка, Гобб, дай сюда огня!
Верзила поднес факел к потолку: на нем они обнаружили узкий черный прямоугольник. Добб, размахнувшись, ударил киркой в потолок. Пустотелый звук подтвердил – там что-то было. Крепыш ударил еще раз: посыпалась земля вперемешку с истлевшими кусками дерева и человеческими костьми.
– Могила, что ли?
Гобб в ответ только пожал плечами.
Они осторожно заглянули в образовавшееся отверстие и застыли от удивления: над их головами находилось ночное небо, щедро усыпанное звездами. Добб взял крепкую веревку с крюком и примерился. Только с третьей попытки ему удалось зацепить тонкий канат. Догадка Добба оказалась верной: выбравшись на поверхность, странники оказались на заброшенном кладбище. Густая растительность превратила его в самый настоящий лес. Выглянувшая луна освещала еле заметные холмики и покосившиеся кресты. Сфера больше не пылала ярким огненным светом: сейчас она клубилась, словно сигаретный дым.
– Гобб, будешь делать зарубки на деревьях, чтобы найти обратную дорогу.
– Ладно! – и великан достал топор.
– Ты обратил внимание на небо? Я не узнаю его – расположение звезд иное!
Спутник Добба шмыгнул носом: – Да и запахи совершенно другие!
В это время, заблудшая душа пришла в движение: подобно змее, она заскользила над самой травой. Добб и Гобб поспешили за ней следом. Перед рассветом они вышли на звериную тропу, но им сразу пришлось с нее сойти: послышались голоса. Спрятавшись в близлежащем кустарнике, слуги маркиза стали всматриваться в сторону, откуда доносился говор. Невдалеке протяжно вскрикнула какая-то ночная птица. От неожиданности они вздрогнули и снова замерли в ожидании. Вскоре показались два путника на лошадях: совершенно не таясь, люди о чем-то оживленно разговаривали. Первым ехал старик, за ним – молодой мужчина. Подождав, когда люди скроются из вида, «сфера» поплыла следом за ними. Подданные Амона, соблюдая крайнюю осторожность, стали пробираться за незнакомцами.
Перед самым рассветом старик и его напарник, наконец, остановились возле заимки.
Эфемерная змея свилась в кольца, приподняла верхнюю часть тела и, принялась покачиваться из стороны в сторону. Ее очертания стали размываться, а затем и исчезли вовсе, оставив после себя облако ядовито-желтого дыма, который подгоняемый утренним ветром, стало сносить в сторону деревянного строения.
Добб толкнул локтем Гобба: – Это знак, о котором говорила Эйджин! Спешить не будем! Понаблюдаем немного за ними!
9
Дива давно ушла, но я все никак не мог уснуть: не давало волнение, оставшееся после встречи с этой удивительной девушкой. Я вышел на улицу и сел возле двери. На ночном небе холодно мигали звезды и до этого, ярко светивший полумесяц стал укутываться легкой облачностью. Потом звезды и вовсе пропали с неба, а луна поменяла свой цвет сначала с бледно-желтого на розовый, а потом и вовсе на бордовый. Со стороны реки стал стелиться густой туман, постепенно заполняя своей млечной холодной пеленой все окружающее его пространство. Продрогнув, я вернулся обратно в сруб и, подойдя к кровати, рухнул на нее. Немного поворочавшись, я, наконец, смог уснуть.
Ночная тьма еще властвовала над землей, но до появления первого солнечного луча осталось совсем немного времени. Невдалеке от зимовья, кто-то неосторожно наступил на сухую ветку, и она громко хрустнула в предрассветной тишине. Затем, входная дверь стала тихо отворяться и в проеме появилась огромная фигура человека с топором в руке…
Я понятия не имел, сколько времени прошло и что было со мной перед тем, как на меня был вылит ушат холодной воды, после которого я пришел в себя. Мелькнула мысль: если эта ужасная боль и есть жизнь, то, пожалуй, больше жить не стоит. Боль неравномерно распределилась по всему моему телу, большая часть которой, пульсируя, впивалась острыми иголками в мою голову.
Лежа в траве со связанными сзади руками, я невольно обратил внимание на божью коровку, которая, попав в каплю загустевшей крови, пыталась выбраться из нее. Наконец, когда ей это удалось, она, не раздумывая, открыла свои крылышки и улетела прочь…
Меня ударами ног перевернули на спину и я, наконец, смог увидеть тех, кто меня избивал.
Надо мной стояли два человека: вид у них был прямо-таки угрожающий, особенно это подчеркивали низкие лбы и мощные челюсти. Один из них был огромным детиной, другой был коренастым, низкого роста и с подвижным лицом - у него все время подергивалась в нервном тике щека. Две пары маленьких темных глаз смотрели на меня с одинаковым холодным любопытством.
– Что, очнулся, милок? – проскрипел увалень.
Я попытался приподняться, но он ударом ноги вернул меня обратно на землю.
– Кто вы? Что вам от меня нужно? – еле сумел спросить я разбитыми в кровь губами.
– Мы дровосеки, – заржал тот, что был повыше, – извини нас, приняли тебя по ошибке за бревно!
– Рот будешь открывать только тогда, когда тебе это будет позволено, – проскрипел низкорослый, обратившись ко мне, и растянул свои губы в улыбке. В его рту, под лучами солнца зубы сверкнули стальным блеском…
– Гобб, а ну, осмотрись здесь, а я пока побеседую с этим уродом, – и он плюнул прямо мне в лицо.
Я задергался, пытаясь подняться, но, получив удар ногой в лицо, затих.
– Остальные где?
– Никого нет. Сам я…
– Сам, говоришь… А тут, что делаешь?
– Сено заготавливаю.
– Сенозаготовитель, значит… А ручки отчего
