– Пошли… – Добб выскользнул наружу. Подойдя к привязи, они увидели неподвижно лежащих на земле лошадей. В этот момент на слуг вельможи напали четыре огромных волка. Один из них, с рваным шрамом на морде, с глухим рычанием вцепился в руку низкорослого Добба, остальные набросились на великана. Добб выхватил нож из рукава и ударил в грудь разъяренного животного. Тот упал на землю и в предсмертной судороге забил лапами. В это время, возле Гобба, уже бездыханно лежали две твари. Оставшийся волк развернулся и исчез в темноте. Тяжело дыша после борьбы, они с опаской осматривались по сторонам, ожидая нового нападения. Из-за туч выглянула луна. Ее свет возымел самый неожиданный эффект: трупы животных стали превращаться в людей.
– Вот это да! Смотри, хозяин таверны! – Гобб со злостью пнул одно из лежащих перед ним тел.
– Этот тоже был с ними заодно! – Добб, дрожа от ярости, вглядывался в разбойника со шрамом, у которого зияла страшная рана в области сердца. – Помоги мне перевязать рану. Этот пес прокусил мне руку. Падаль!
Они подошли к берегу реки и уселись на песок.
– Ну-ка, покажи! – Гобб стал всматриваться. – Ни черта не видно! Подожди, я сейчас приду! Великан встал и направился в сторону корчмы. Минут через пять, он появился снова, держа в одной руке факел, а в другой – бутылку. Обильно полив из нее входную дверь, бросил факел. Старое деревянное здание сразу занялось огнем, а еще через мгновение – заполыхало, озарив близлежащую окрестность колышущимся светом.
– Вот это другое дело! Светло, как днем! – весело произнес Гобб. Обильно промыв спиртным рану своему другу, он наложил на нее тугую повязку.
В это время на другом берегу вспыхнул огонек. Минут через сорок к берегу пристала лодка. За веслами сидел человек, одетый в длинную черную одежду с широкими, опускающимися ниже ладоней рукавами. На голову незнакомца был наброшен капюшон, полностью скрывающий его лицо. Он молча сидел и смотрел на остовы пылающего дома, совсем не обращая внимания на Гобба и Добба. Затем, поднявшись, вытащил на берег лодку и направился к лежащим без движения разбойникам. Слуги вельможи настороженно следили за ним. Немного постояв над телами, перевозчик, наконец, подошел к ним.
– Нам нужно на ту сторону, лодочник! – Добб пытался рассмотреть лицо человека, скрытое под головным убором.
Незнакомец еще раз посмотрел на угли догорающего дома и прохрипел:– Идемте!
***
Посудина скрылось в тумане. На берегу догорали остатки таверны. Колеблющееся пламя освещало три неподвижных человеческих тела на земле. Раздалось хлопанье крыльев. На коряге появилась птица. Это был черный петух с обгорелой веревкой на ноге. Покрутив головой и взъерошив перья, он хрипло закукарекал. Затем, подняв голову, повторил. Покрутившись на месте, и опустив крылья, прокричал еще раз.
Пальцы у владельца корчмы вздрогнули и сжались в кулак. Медленно приподнявшись и став на четвереньки, Тихий Полуночник добрался до реки и с жадностью припал к воде. Напившись, старик вытер рот и произнес с лютой, бешеной ненавистью:
– Мы еще свидимся! И с вашим хозяином, тоже!
В это время к реке, пошатываясь, подошли два его товарища.
***
На старой потемневшей от времени деревянной лодке натужно скрипели давно не смазанные железные уключины. Худые мозолистые руки перевозчика, стертые до крови и наспех обмотанные тряпьем, намертво вцепившись в весла, с неистовством поднимали и опускали их в воду. Вода в темноте, иногда слабо освещаемая из-за туч рассеянным лунным светом казалась тягучей, маслянистой. Стала появляться растительность на поверхности заболоченного участка реки, затрудняя движение вперед. Каждый раз, после погружения весла в воду оно было обмотано тиной.
Лодочник, до этого неистово налегая на весла, неожиданно прекратил грести.
Добб и Гобб встрепенулись: – В чем дело?
– Тссс! – человек показал знак, чтобы те замолчали.
Перевозчик к чему-то старательно прислушивался затаив дыхание. Со дна реки медленно подымались и лопались на поверхности пузырьки газа, шевеля при этом листья кувшинок.
– Подержите весла! – в приказном тоне обратился он к пассажирам. Добб молча взял их, внимательно наблюдая за действиями странного субъекта.
Тот, вынув небольшой невод с четырьмя грузилами, расположенными по углам, поднял его над головой, готовясь бросить в любую секунду внимательно всматриваясь в мутную воду.
Прошло еще несколько минут, но человек одетый в темную рясу продолжал напряженно чего-то ждать. При этом в глубине капюшона, накинутого на его голову, глаза возбужденно горели каким-то матовым неживым светом. Вода под лодкой забурлила. Появились огромные, вздувающиеся пузыри пара, и через несколько мгновений струя воды, рванувшись вверх, превратилась в воздухе в ослепительно белую тонкую пыль. Мелкие жемчужинки воды еще не успели ринуться вниз, как за первой струей взметнулась вторая и третья, пытаясь подняться со свистящим шипением, как ракеты фейерверка, выше первой.
Что-то необычно-яркое, небольшой округлой формы, стало медленно подыматься на поверхность. В воздухе просвистел брошенный невод и уже через минуту лодочник отработанным движением засовывал улов, все еще излучавший теплый мягкий свет, в старый порванный от частого использования, холщовый мешок. Потом усевшись удобнее, он стал молча грести, часто поглядывая на мешок.
– Что это? – слуги вельможи с любопытством кивнули в сторону шевелящегося куля.
– Заблудшая душа! Колдунья попросила об одолжении поймать для нее одну! Пришлось уважить! – и хрипло рассмеялся. – Могу уступить вам, если договоримся о цене.
– Мы всего лишь бедные странники! – щелкнул стальной челюстью крепыш. Да и души умерших нам ни к чему!
– Не прибедняйся! От тебя так и несет запахом золота! Я даже знаю, где оно припрятано у тебя. Всего несколько золотых и мешок твой!
– Что-то ты больно разговорчивым стал, лодочник! – с угрозой в голосе произнес Добб. – Смотри, как-бы твою душу не стали вылавливать из реки.
Через минут двадцать нос лодки мягко уткнулся в прибрежный песок. Гобб и Добб сразу выбрались на берег.
– Сколько с нас и укажи нам путь к Эйджин, человек!
– К колдунье нужно идти в сторону гор вот по этой тропе. Часа через четыре увидите старое засохшее дерево с прикрепленными к нему черепами! Это и есть ее жилище! Затем лодочник бросил мешок с речным уловом к ихним ногам: – Это подарок от меня зеленолицей! А по поводу оплаты… Вы мне заплатите, но… не золотом… и не сейчас! – злобно прошипел на прощание перевозчик. После этих слов, он оттолкнулся веслом от берега и растворился в тягучем, молочно-белом тумане.
Великан и его товарищ медленно подымались по узкой тропе в горы. Идти было трудно – мешала темнота и множество камней, попадавшихся им на пути. К месту, описанному паромщиком, они попали, когда стало совсем светло. Это был странный рассвет: солнца видно не было, просто кругом был равномерный мягкий свет. Перед их взором предстала холмистая долина окруженная горами. Возвышенность была покрыта до самого горизонта засохшими деревьями, стоящими друг от друга на небольшом расстоянии. Все они были разные: встречались огромные, в несколько человеческих обхватов, и совсем молодая поросль. Унылую панораму засохшего леса разбавляли редкие зеленые пятна еще живых деревьев. Каменистую землю устилала пожолклая пыльная трава. Справа, под самой горой виднелся ствол исполинского дерева.
– Похоже, мы у цели! – Гобб провел рукой по вспотевшему лбу.
Добб опустил мешок на землю и стал внимательно осматривать необычный дом ведьмы. – На ветках висят черепа… Дерево Смерти, одним словом…
– Какое дерево, такие и плоды! – заржал великан.
– Лодочник нас не обманул! Идем скорей, отдохнуть охота! Да и рука что-то разболелось! Может у старухи найдется какое-нибудь лекарство!
Наконец, очутившись возле странного жилища колдуньи, они в нерешительности остановились. Неожиданная вспышка заставила их на мгновение закрыть глаза. И тут же, за спинами, они услышали зловещий, кудахтающий смех.
– У меня незваные гости! Да еще и с подарками!
Обернувшись, слуги Амона увидели старуху. У нее был зеленый цвет кожи. Рассматривая ее лицо покрытое бородавками, Гобб вспомнил разговор с Тихим Полуночником: – Вот почему он ее обозвал ее «Старой зеленкой»!
Череп ведьмы был гладко выбрит. На макушке торчали остатки волос, покрашенные в красный цвет и заплетенные в тонкие косички. Во рту поблескивали острые как бритва зубы.
– Мы подданные маркиза Амон Валл-Геллиуса…
– Знаю, знаю! Наслышана уже!
Гобб и Добб удивленно переглянулись. Затем обладатель стальной челюсти достал из кожаной сумки письмо и протянул колдунье.
Старуха провела над ним пальцами и усмехнулась: – Здесь говорится, что мои труды будут щедро оплачены! – и она протянула руку. – Я жду!
У Добба выступили капельки пота на лбу: – Сначала ты должна найти девку!
Эйджин нахмурилась. – Для меня самым большим наслаждением является боль, которую испытывают жертвы! – она, глядя прямо в глаза Доббу, опять противно захихикала. – Не испытывай мое терпение, чурбан! Золото и перстень!
Тот съежился под ее взглядом и достал мешочек с золотыми монетами. С шеи снял кожаный шнурок с перстнем. – Вот!
Старуха жадно схватила куль с благородным металлом: – Это другое дело!
Холщовый мешок, лежавший возле ног Гобба, слабо пошевелился.
– Это от перевозчика тебе подарок! – верзила пнул ногой куль и глупо улыбнулся.
– Значит, ему все-таки удалось ее заарканить! Это очень хорошо! Идемте! – ведьма направилась к входу в жилище.
Внутреннее пространство, «дерева» представляло собой самые настоящие катакомбы. В сумраке угадывались какие-то провалы в земле, из которых веяло пробирающим до костей холодом. Добб и Гобб осторожно продвигались за ведьмой боясь оступиться и сорваться в темную пропасть. Так они шли довольно продолжительное время. Издалека стал доноситься приглушенный звук падающей воды. С каждым их шагом шум только усиливался. Наконец, они оказались в огромном зале с семью подземными реками. Бурлящие потоки воды извергались с высоты и с оглушительным грохотом, поднимая облако брызг, устремлялись к углублению расположенному прямо в центре пещеры. Справа, прямо возле стены в двух чашах полыхал огонь. Колеблющееся пламя освещало лестницу, взойти по которой, отважиться не каждый: она была практически вертикальной! Перила заменяли цепи, приделанные к твердой породе. Старуха, как ни в чем не бывало, стала взбираться, при этом что-то бормоча себе под нос. Гобб и Добб молча переглянулись и остановились возле стены.
– Эйджин! Добб не сможет подняться! Здесь очень крутой подъем, а у него
