Дозорный

хотелось приближаться к напарнику, а тот не возражал. Вид у немца был столь безразличным, казалось, он не среагирует, даже если сейчас вдруг проснётся вулкан. Вскоре работа закипела, прошло два часа. В висок Стива настойчиво стучала мысль: «Сейчас! Вот сейчас, ещё немного… пусть поближе подойдёт. Ещё чуть-чуть». Когда напряжение достигло максимума, он отчаянно бросил свою лопату и сзади навалился на Людвига. Тот не сопротивлялся, словно ожидал расправы. И неизвестно, кто из них больше мучился в тот момент ожиданием. Стиву показалось, что напарник даже обрадовался такому исходу. «Сейчас только стоит нажать зелёную, – взгляд его упёрся в кнопку на шлеме Людвига,– и крышка откинется. Страшные ожоги, удушье, совсем как в его любимой печи. Вот тут тебе и придёт конец, фашист проклятый». Он ещё раз взглянул в иллюминатор шлема напарника и увидел…абсолютно детские глаза, в них не было страха, даже волнения… скорее, какая-то поспешность. Они горели нетерпением и словно говорили: «Давай уже». Нежданно возникла мысль: «Но этот немец– всего лишь форма. Яйцо с зародышем, и, если разбить скорлупу, цыплёнок не вызреет. Всё бессмысленно… бессмысленно. Может, его сны и есть самое страшное для него наказание? Не скафандр этот, не шлем, не нары. Это было бы слишком просто! Всё имеет свой вес».
Стив опустил руки. Он схватил лопату Людвига и раздражённо сунул древко ему в ладонь.
– Не я тебя сюда засунул, не мне и прекращать твои муки! Мучайся дальше, фашист проклятый, – и вонзил остриё своей лопаты в мягкую разогретую породу.
Гнев утих.

Меркурий, нелюбовь: уровень третий

То был самый обычный день, может быть, сотый, а может, тысячный. Стив дни не считал. Их считало Солнце. По утрам оно неумолимо проникало лучами сквозь радужную вуаль, вот и теперь… мужчина зажмурился. Жена в столовой негромко гремела посудой, а Стив никак не мог вспомнить, что было вчера. Напрягая память изо всех сил, он в конце концов оставил это бесполезное занятие. «В душ! Немедленно в душ». Стив вскочил, потянулся и направился в ванну.
– Мне нужно с тобой поговорить, – встретила его жена, снимая с плиты турку.
Пахло дорогим, только что сваренным кофе. Лота обожала кофе. И эти утренние часы выходного дня, когда, сидя вдвоём, можно спокойно поделиться сокровенным или просто поболтать ни о чём. Такое утреннее единение она ценила особенно.
Стив опустился в кресло и нажал кнопку пульта. С экрана замигали чьи-то лица, кадры беспорядочно сменяли друг друга.
– Землетрясение в Японии, ты слышала уже? – он намеренно игнорировал её слова.
Лота подошла, нагнулась к мужу и, обхватив маленькими прохладными ладошками его лицо,тихо произнесла, чеканя каждое слово.
– Милый, мне нужно рассказать тебе кое-что. Очень важное… для нас.
– Ну говори, – он повёл носом, жадно втягивая в себя воздух.– Ты что, сырники испекла?
Жена разлила кофе, поставила на стол молочник с подогретыми сливками и вазочку с джемом.
– Выключи телевизор. Садись уже! Остынет.
Стив щёлкнул пультом и привычно плюхнулся на своё место за столом, безразлично посмотрел на жену.
– Ну?
– Я проверила тест… уже два раза. У нас намечается прибавление семейства, – она сказала это совсем обыденно, словно о том, что ей нужно съездить к подруге. Сама же внимательно наблюдала реакцию мужа.
– Да… мы хотели, – тот растерялся, – хотели… но это же не значит, что…
Стив замолчал, на его лице отобразилась отчаянная мыслительная работа.
– Ты говорил мне, что между детьми и так будет слишком большая разница.
– Я говорил тебе, что может быть, в следующем году, – он сделал ударение на «может быть».
– Стив! Но эта беременность! Я её так ждала. Столько времени прошло, я уже думала, что ничего не получится.
Муж притянул Лоту к себе и дружески похлопал по плечу.
– Сможешь, я уверен. Сможем… вернее. Что там нужно делать в таких случаях? – он отвернулся.– Сейчас никак нельзя, милая. У меня намечается длительная командировка, я не смогу забирать Марка из школы… и вообще!
– Что? Что вообще?!
– То, что в этом году мы не сможем позволить себе второго ребёнка. Давай отложим этот разговор.
– Почему мы должны его отложить? У нас выходной! Ты так поздно приходишь, мы не говорили уже бог знает сколько.
– У меня сегодня конфиденциальная встреча, только начальство. Будут компаньоны из-за границы.
Женщина развела руками.
– Но мы же планировали поехать на выставку! Марк ждёт. Ты обещал.
– В следующий выходной обязательно. Сходите без меня, возьми с собой… Марту там, или Петру, я не знаю. Съездите за город к твоей матери. Не мне тебя учить.
Он раздражённо махнул рукой, давая понять, что разговор окончен.
Жена растерянно смотрела на сына, тот стоял в дверном проёме, внимательно наблюдая за перепалкой родителей.
Через полчаса Стив уже сидел в уютномChevrolet, довольно рассматривая своё отражение в боковом зеркале. Он неторопливо набрал знакомый номер.
– Линда! Ты собралась? Да. Встречаемся у входа на наш мост, я заказал столик на двоих.

Эта связь длилась около полугода. Не сказать, чтобы Стив был влюблён, катилось всё словно по накатанной – всё, как у всех. Линда считала себя свободной женщиной, была легка на подъём, а главное, ничего от него не требовала: не докучала звонками, не устраивала сцен, всегда была готова исполнить любое его желание. С этой женщиной не стыдно показаться на вечеринке, Стив не раз ловил многозначительные взгляды в её сторону, и это льстило его мужскому самолюбию, но вот чувства. Он давно не испытывал ничего такого, когда хочется стать лучше, стать кем-то. Такого…чтобы бабочки в животе. «В наше время чувства – дефицит, – успокаивал он себя, – можно подумать, у других они в избытке. Вон, Роберт, тот просто ненавидит свою, запилила. Лота хотя бы вид делает... ещё беременность эта».
День прошёл как обычно – ни плохо, ни хорошо. Мужчина постарался как можно тише повернуть ключ в замочной скважине, не греметь дверями. Не зажигая света, он проскользнул в столовую, бросил одежду на кресло возле телевизора и растянулся на узком диванчике, укрывшись пледом. «Разложить бы надо, – подумал, зевая, – шуму наделаю. Сойдёт».Стены постепенно становились прозрачными, и вот уже эта хрупкая вожделенная граница, когда не понимаешь, здесь ты ещё или уже там, когда сон окутывает и увлекает в неведомое. Неожиданно он почувствовал, словно кто-то навалился ему на грудь, тяжёлый и большой. Отогнав наваждение, мужчина мгновенно уселся на краю дивана и жадно втянул в себя воздух… побольше…но не дышалось. Стив налил воды и принялся пить большими жадными глотками. Стакан вдруг выпал из его рук, словно его выбил кто-то, и громко покатился по полу, а воздух никак не хотел поступать в лёгкие. «Лота сейчас проснётся», – пронеслась мысль, но в следующее мгновение он уже не думал о жене, приступ удушья не давал думать. Мужчина завалился на левый бок и, шумно сползая с дивана, судорожно пытался ухватиться руками за невидимую опору. «Как глупо всё… нелепо». Лота стояла в дверном проёме, не в силах шелохнуться, её ноги сделались словно ватные, она не могла вымолвить ни единого слова.

***

– Дорогой, я сварила нам кофе, – Лота будила мужа, щекоча по щеке мягкой травинкой. Пушистый букетик степного ковыля стоял в вазочке на туалетном столике.
Несколько лет назад они отдыхали всей семьёй на море. «Эта травка напоминает мне о счастливых временах, – обмолвилась однажды жена.– Интересно, будет у нас с тобой когда-нибудь ещё такое лето?»
И снова это был один из сотен или даже тысяч дней, похожих друг на друга, как две капли воды. Но Стиву казалось, что этот день особенный, ведь ему предстояла поездка с Линдой на побережье океана. Пусть всего на несколько дней, и тем не менее. Он ещё месяц назад забронировал им комфортабельный отель и приобрёл билеты в мягкий вагон.
– Я тебе не успел сказать, дорогая, у меня конференция в столице, сегодня в три часа поезд, – сообщил он обыденно.– Вернусь шестнадцатого. Справитесь тут без меня?
Жена задумчиво смотрела в окно, прижимая левую руку к животу. Она вдруг резко повернулась и вышла.
– Ну что опять начинается! Каждый раз одно и то же, – раздражённо бросил Стив в пустоту.– Должен же я как-то зарабатывать! Ты слышишь? Ответь мне!
– Не кричи. Ребёнка разбудишь, ему только через час вставать, – Лота устало посмотрела на мужа, – я соберу тебе чемодан.
Если бы она закричала, топала ногами или ударила его, Стиву было бы легче. Но такая покорность. Обречённость почти. И ещё она взяла манеру молчать. Как же он ненавидел это её молчание, оно говорило красноречивее всяких слов.
– Я уже собрался сам, не заботься обо мне, – раздражённо возразил муж.– Скажи Марку, что через выходные возьму его с собой на охоту.
Глаза Лоты сделались совсем прозрачными.
– Возьми и меня. Застрели… вместо кабана.
– Не болтай глупости, – он подошёл сзади, рука инстинктивно потянулась к её плечу, замерла на полпути. Вдруг поднялось откуда-то из самых глубин… такое знакомое, беззащитное, как тогда – много лет назад, словно из другой жизни. Стив уже хотел…Уф! Отпустило.
– Неделя пролетит быстро, сама не заметишь.
Он направился к выходу, у двери обернулся к жене. Его язык изрекал помимо воли.
– В следующем месяце свожу вас с Марком на океан. Собирай потихонечку вещи. В воскресенье съездим за покупками. У тебя, кажется, нет хорошего летнего платья.
– Старое подойдёт, – произнесла жена одними губами.
Но Стив понимал, она не верит ни одному его слову. Он с досадой пожал плечами.
– Как хочешь.

***

Линда сидела за стойкой бара.
– Два мартини, пожалуйста, – Стив отсчитал за аперитив и щедро накинул на чаевые.
– По-моему, тебе уже хватит, – женщина смотрела призывно, развязно, с лёгким прищуром, – а то у нас с тобой опять ничего не получится.
Она картинно повела плечом и игриво наморщила припудренный носик.
А бармен наливал в широкий бокал на тонкой ножке кремовое шампанское.
Стив щёлкнул пальцами.
– Эй, дружище, я же сказал, мартини… два, ты что, глухой?
– Это вам презент во-о-он с того столика, – парень кивнул в дальний угол бара, – вернее, вашей супруге.
Слово «супруге» обидно резануло слух. Обидно было вовсе не постороннее внимание к Линде, он даже взглядом не повёл, чтобы лицезреть её очередного минутного обожателя. Хлёстко ударило по самолюбию «супруге». Время будто остановилось. Стив внимательно разглядывал Линду, словно видел эту женщину впервые. Безупречная кожа… персик, любовница была моложе Лоты на семь лет, чёткий овал лица. Грива медно-золотистых волос и на этом фоне ярко-изумрудные глаза. А белки– такие бывают только у детей– чистые и слегка поголубённые. Рельефные щиколотки и коленки сидящей рядом любовницы выглядели столь безупречно, как если бы их нарисовала нейросеть. Но странно, вся Линда в совокупности не пробуждала даже отдалённо того чувства, что испытывал он когда-то к Лоте. И даже несмотря на все несовершенства жены– на её мальчишескую фигурку с первым размером груди, – было в образе Лоты что-то до дрожи родное, словно его собственная часть– неуловимое и стойкое. Стив осушил свой бокал.
– Я жду тебя в номере… Линда, – бросил он мимоходом и направился к выходу.
Женщина удивлённо посмотрела ему вслед– приревновал что ли?
Она