- Но ведь и сами евреи об этом ничего не говорят, лишь только свою иудаистскую обрядность соблюдают.
- Наверно потому, что ныне существующим мировым религиям и церквям такие вещи не нужны, - высказал своё мнение Анатолий Михайлович. - У них другие цели и заботы.
- И всё же в одном религиозном атрибуте структура Мультимира нашла своё отражение, - заявил Наю. - Старейшины заглянули в годы становления ваших религий и нашли этот элемент.
Мила и Анатолий Михайлович с удивлением и неподдельной заинтересованностью посмотрели на него.
- Такими элементами являются их символы, - продолжал Наю. - На них просто не обращали внимания, так как с материалистической точки зрения трудно объяснить, почему какой-то предмет или рисунок стал атрибутом той или иной религии. Существуют самые разнообразные толкования значения символов, но в книгах, которые были в моем распоряжении в кабинете, я не нашел исчерпывающих объяснений на этот счет.
- Так ведь иногда вообще трудно объяснить, - прервала его Мила, - почему один и тот же предмет нравится одним и совершенно не воспринимается другими. Скорее всего, подобного рода вещи можно объяснить только выбором предпочтения на подсознательном уровне каждого из нас.
- А если говорить о группе людей как религиозном объединении, - дополнил её мысль Анатолий Михайлович, - то их предпочтения в выборе символа должны не просто совпадать, а вызывать на том же подсознательном уровне ощущение чего-то возвышенного и сверхъестественного. Карл Юнг в основе коллективного бессознательного рассматривал идею архетипа, как некоего глубинного, подсознательного фактора поведения человека, в чем легко усматривается определенная аналогия с фрейдовской концепцией "суперэго".
- Но почему бы во всем этом, - возразил им Наю, - не усмотреть изначальное влияние как бы извне, что собственно и обосновывает представленную вам структуру Мультимира. Если начать с исторических фактов зарождения основных религий, то прежде нужно обратить внимание на прошлое примерно шести тысячелетней давности или ещё далее.
- А разве до этого, - поинтересовалась Мила, - не встречались на различных древних предметах изображения напоминающие крест, полумесяц и прочее более раннего периода
- Наверно они не являлись религиозным атрибутом, - заявил Анатолий Михайлович, - а представляли собой обычный орнамент на предметах быта людей того времени.
В центре комнаты вновь появилось свечение, и они увидели вращающийся похожий на алебарду предмет.
- Это изображение атрибута, - прокомментировал Наю, - истолковывается как двойной топор лабрис.
- Что это может быть ещё, если не топор? - Мила дернула плечами.
- Ты хочешь сказать, - поинтересовался Анатолий Михайлович, обращаясь к Наю, - что это религиозный атрибут? Как же могли люди того времени сопоставлять орудие убийства с богом?
- Подождите, - возразила ему Мила, - пусть рассказывает. Может тут просто внешняя схожесть. Ведь мечи крестоносцев тоже похожи на крест, хотя то была уже наша эра.
- Я сейчас посмотрю, - он повернулся к компьютеру и набрал запрос - "топор лабрис".
Мила и Наю молча смотрели в его сторону.
- При раскопках критских дворцов периода минойской цивилизации, были обнаружены гигантские лабрисы, выше человеческого роста, - прочитал Анатолий Михайлович и начал разглядывать рисунок на экране.
- И потом, - высказала свое понимание Мила, - какая-то необычная роспись на этих топорах. На самом деле довольно похоже на изображение вселенных, что Наю показывал.
В центре комнаты вместо прежнего появилось новое изображение лабриса. Очевидно, Наю воспринял увиденный Анатолием Михайловичем рисунок и посчитал этот вариант более подходящим.
- Да, - согласился тот, продолжая открывать новые ссылки в поисках другого материала, - такого размера топориком не помашешь. Да и вообще, как мне кажется, двойное лезвие с точки зрения боевого применения совершенно неоправданно. Алебарды многим более практичны.
Но вот его внимание привлек следующий материал (ссылка в послесловии "Лабрис")
- Смотрите-ка, лабрисы в те времена помещали на алтари. Вот роспись на саркофаге в Агиа-Триаде около 1700 года до нашей эры!
- Что ж, из всего нами установленного можно сделать единственно вывод, - констатировал Наю, - символ в виде двух полумесяцев взят от более ранней цивилизации, которая была на Крите ещё раньше, и которая обладала знаниями относительно формирования нашего Мира. А для того, чтобы как-то закрепить его на высоте (строениях), приспособили древко. Разве не похож мнимый топор лабрис на это?
- Но как же!? Тут другое! - выказала своё сомнение Мила. - Ты говоришь о двух полумесяцах, а на саркофаге изображен символ с четырьмя.
- Да, - согласился Наю. - Там показаны ещё и две вселенные третьего уровня. Посмотрите ещё раз (рис. 3.3.03) и если к этому последнему изображению вдоль линии добавить две из них, то получим как раз то, что на саркофаге.
- Я не могу посмотреть в то время, но, по всей видимости, эти древние изображения были сделаны тогда, когда пытались показывать процесс более полно. Так что минойский религиозный символ есть ни что иное как само Начало нашего Мира, то есть первый этап образования седьмой вселенной, как процесс участия двух из них в образовании той, что находится между ними. А третий уровень имеет опосредованное отношение к центральной вселенной.
- Забавно то, что именно первый религиозный символ представляет первый этап, - заметил Анатолий Михайлович. - Очень уж как-то все складно получается.
- Однако существует символ, - продолжал Наю, - отражающий конец формирования нашего Мира, то есть когда все семь Миров находятся в состоянии существования. Это семисвечник или минора.
Явно удивленная таким утверждением Мила уставилась на него, а Анатолий Михайлович набрал запрос в интернете.
- Найден на горе Сион израильским журналистом Людвигом Шнайдером, - прочитал он, - этот предмет, значение которого объяснить не могли, был известен археологам и раньше. Так семисвечники были обнаружены при раскопках древних святилищ Сирии и Ханаана (главным образом — в слоях, относящихся к периодам средней и поздней бронзы, то есть к XVIII - XV вв. до н.э.).
- Выходит, - заключил Наю, - менора была следующим после лабриса религиозным символом, что совпадает с рассматриваемой нами структурой мироздания. Именно горение семи свечей в полной мере отражает переход семи миров из состояния несуществования в период существования, о чем говорится во многих книгах, что мне пришлось тут прочитать.
- Интересно, - Мила посмотрела на Анатолия Михайловича, - что менора стала атрибутом религии существующей до настоящего времени.
- А от неё как от горящих свечей, - продолжил он её мысль, - произошло зарождение (возгорание) христианства и ислама.
- Символы которых, - в свою очередь, как бы продолжил его утверждение Наю, - также описывают рассматриваемую нами систему мироздания.
- Ну..., это уж слишком, - на этот раз не только Мила, но и Анатолий Михайлович искренне удивился. - С месяцем ислама ещё можно согласиться, но крест христианства каким образом сюда вписывается?
В центре комнаты появилось прежнее изображение, но с выделенной центральной частью.
- Мы как-то смотрели вместе с вами и Ветой книгу о Египте, где было схематическое изображение реального человека, - напомнил он Анатолию Михайловичу. - Так вот, тут на полке есть другая книга о Египте "Древняя тайна цветка жизни" (ссылка в послесловии "Древняя тайна цветка жизни"), где находятся следующие изображения. Одно из них из Храма Озириса в Абидосе. Разве сходство не очевидно?
А если его сравнить со следующим изображением, то можно заметить, что они представляют собой одно и то же, но с противоположными элементами. То, что слабо просматривается на первом, четко прорисовывается на втором и наоборот. Общим же является то, что оба расположены внутри круга, и это сама по себе очень важная деталь, которая представляет собой ни что иное, как нашу седьмую вселенную. О явном сходстве с сечением пяти вселенных на нашем изображении сомневаться нет смысла, тут, как у вас иногда говорят - комментарии излишни.
Но на этом изображении присутствует ещё и другая, не менее интересная деталь. В нижней части сам крест как бы стоит на острие, а по бокам находятся треугольники, но на самом деле это стрелки, указывающие на направление его вращения. Правая сторона удаляется, а левая движется к нам. Так же обращает на себя внимание шестилистник вверху, которые сам по себе не плоский, а выпуклый, как бы в шаре.
Дело в том, это изображение нужно рассматривать как пространственную фигуру, а что должно получиться в результате - показывает шестилистник. Так что оба они помимо того, что являются прообразом христианского креста, ещё и демонстрируют структуру мироздания. Шесть Миров в своем пересечении под прямыми углами образуют и создают седьмой, то есть наш с вами Мир.
Что касается Мультимира в целом, то в нем, конечно, есть некие сущности, использующие в полной мере космический разум и обладающие неограниченными возможностями по перемещению в пространстве, но и они не смогли бы визуально увидеть саму структуру расположения вселенных в пространстве. Это значит, что представление о ней может лишь храниться как некое знание и передаваться на уровне подсознания разумным существам. Вот по этой причине ваши предки на интуитивном уровне выбрали именно те символы, которые отражают систему самого Мультимира, а не просто так придуманные.
И последнее к этому разговору. Хотя следующий символ не столь уж важен для только что подведенного нами итога, но всё же можно его упомянуть. Это звезда Давида, которую в то время не считали религиозным атрибутом, но сама по себе гексаграмма является не менее интересной с точки зрения структуры Мультимира. Посмотрите на семерку вселенных с той стороны, где три из них лежат в одной плоскости. Соединив отрезками каждую тройку областей, окружающих центральную, мы и получаем её. (Доп. Звезда)
Ну, и раз уж мы начали разговор о ваших религиях, то давайте приступим к рассмотрению Танаха.
- Танах это что? – поинтересовался Анатолий Михайлович.
- Это еврейское название Ветхого Завета, - деловито пояснила Мила.
- В этой связи нужно отметить, - продолжил Наю, - что текст книги «Суть бытия», практически не содержит какой-либо аллегоричности и метафоричности, в то время как в Книге Дзен присутствуют элементы того и другого. Впрочем в других материалах они так же присутствуют, но об этом поговорим по ходу обсуждения. А в Танахе описание событий полностью идет в иносказательной форме, то есть на самом деле аллегорично. Так что продолжим наш разговор с обсуждения её текста, ведь лучше с объяснением интерпретировать аллегорию, обосновывая прямо изложенными текстами или другими сторонними доводами, чем наоборот.
- Логично! –
