Глава седьмая. Несладкий дым отечества.
Крысы подобного склада
Ни кошек боятся, ни ада.
У них ни денег, ни дома нет.
Им нужно устроить по-новому свет.
Генрих Гейне
Генерал проснулся рано, часов в семь или около того. Но мигрень, похоже, совсем не ложилась. Стоило открыть глаза, как бледный утренний свет обрушивал лавину боли прямо в мозг. Неужели проклятая вдовушка смогла так ему навредить? Стоп! А кошка где? Полуночная посетительница, она тарахтела, как маленький холодильник, с перерывами и очень громко. Даже сквозь сон пробивалась древняя кошкина песенка. Иван Иванович пошарил вслепую, справа и слева от себя. Никого. С риском взорвать череп, он приподнял веки и осмотрелся. Никого. Но ведь была же кошка! Была кошка? А шут ее знает… И, вообще, причем тут серая британка… серая? или черная?
Какое женское решение вопроса! О-о-ох! Не произноси всуе! А если не всуе? Если убрать из жизни проклятое если, то все стало бы гораздо ясней. Ну да, если Любаша узнает, … Ну а если не узнает? Тут и узнавать-то нечего. Пока нечего. Внутренний диалог казался случайно подслушанным разговором незнакомых людей. И голову ломило именно от чужих слов и мыслей. Надо заснуть. Потом проснуться по-новой и все станет на свои места. Иван Иванович отвернулся к стене, начал читать мантру покоя и, не дочитав, крепко уснул.
-- Генерал, просыпайтесь, вас ждут великие дела! Просыпайтесь, умывайтесь и присоединяйтесь к праздничному завтраку!
-- Доброе утро, Ванчай! – генерал потянулся так, что захрустели кости. – Скажи, как зовут твою красотку на четырех лапках? Приходила ночью знакомиться, а имечко-то я и заспал…
Матушка Иван-Чай вся подобралась внутри и стала серьезной.
-- Иван, я не знаю, с кем ты знакомишься по ночам. Кошек в доме нет и не было. Своего фамильяра я похоронила еще в Выборге. Не шути со мной так.
— Стало быть, приснилось, -- ушел нехитрой ретирадою генерал, -- я с ночи головой скорбен. Болит и реальности путает.
-- Давай, посмотрю.
-- Ты врач?!
-- Дурачок… я не врач, я – ведьма и пишется – ведьма! – матушка подошла близко-близко, и генерал замер, вдыхая запах кофе, восточных духов, сухих трав и сладкого табачного дымка. Бережно и невесомо, она коснулась его висков, затылка и точек за ушами. Иван Иванович хотел сказать ей, насколько ему хорошо, но потерял сознание на полуслове. Вздохнув, легко и беззаботно, он попытался соскользнуть на другую сторону жизни.
-- Ну, нет! Назад, Ваня! Пошла прочь, тварь! – ведьма уложила генерала на бок, легла рядом, как серебряная ложка лежит рядом с другой ложкой, накрыла себя и его полами теплого халата. Меж бровей залегла суровая складка, зрачки от гнева сузились, как острия стрел.
-- Слушай меня, тварь!!! Я возьму свое там, где я увижу свое!!! Это мой мужчина, не смей трогать его! Я возьму свое там, где я увижу свое! Вон отсюда, тварь! Я беру его под свою защиту!
В комнате ничего не изменилось, по крайней мере, внешне. Никаких таинственных теней, магических огоньков и запаха серы. Чистая работа. Высший класс.
-- Так, дорогой мой! Три дня не вставать, не напрягаться и не влюбляться! Понятно?
-- Понятно. То есть, ничего не понятно! – Иван Иванович пытался начать думать, но тщетно. Слова, как суетливые мыши, бегали туда-сюда и не желали становиться в шеренги фраз. – Что происходит… произошло?
-- Ох, Ваня… произошло, так произошло! Тебя почти убила какая-то тварь. Высосала всю энергию и оставила умирать.
-- Кошка?
-- Нет, Вань, кошка тут для красоты, для форса колдовского – мол, вот мы здесь, рядом с тобой. Все в нашей власти, а ты даже не видишь ничего. Есть только кошечка, а какой с нее спрос? – матушка умчалась в своих мыслях далеко-далеко и было непонятно – хорошо ей там или плохо? Глубоко вздохнула и вернулась, смахнув слезинку.
-- Первое. Тебя надо вылечить и вылечить быстро. Лежи, спи, ешь побольше мяса. Читай что-нибудь весёлое, я принесу. Из комнаты – ни ногой! Второе. Сегодня же привезут чудесный радиотелефон, он через военный спутник работает. Позвони домой обязательно и немедленно. Скажешь, что доехал нормально. Предупреди своих девочек, но предупреди аккуратно. Третье. Ни в коем случае не оставайся один. Круглосуточная охрана – снаружи и внутри. Дежурная ведьма в помещении будет постоянно, днем и ночью. Не приставай к девочкам! – наконец-то, Иван-Чай улыбнулась, -- стихов им не читай, ни русских, ни японских. Мне почитаешь!
-- А писать стихи можно? – пошутил генерал.
-- Непременно. Тушь, кисть и бумагу я принесу. … Да, и вот еще! Поразмысли, друг мой, кому нужна твоя жизнь? С какой стороны придет следующий удар?
-- А он придет? – он внимательно посмотрел ведьме в глаза.
-- И не один. Я же чувствую – начинается серьезная заваруха. Кто твой враг, Ваня? Ты его знаешь?
-- Его зовут адмирал Крэйг. Его никто не знает. И никто не видел.
-- А вот это уже интересно! Ты готов рассказать мне все, как есть?
-- Не здесь. Все, но не здесь!
Матушка Иван-Чай многозначительно кивнула, поцеловала его в лоб, и шепнула на ухо
-- Отдыхай. Зато я -- здесь!
Отпуск в целую неделю. Мечта воплощенная. Божественный тайм-аут для профессиональных героев. Редкая точка на трассе, в которой путь интереснее цели. Время размышлений и стихов. Время, когда ветренная надежда, засидевшись у вас до утра, на рассвете, вертясь перед зеркалом, уже примеряет ордена веры. Время планов на будущее, которым не суждено сбыться и время маловероятных опасений, которые сбудутся обязательно. Отпуск в целую неделю. Прекраснее только трёхдневный, но это уже совсем другая история.
Чудо-телефон оказался произведением добрых соседей-финнов. Пятикилограммовый аккумулятор, длинный хвост антенны, трубка на витом проводе – все это больше походило на аппарат спецсвязи времен Карибского кризиса. Советский или американский. Однако, фирменная надпись на донышке, убеждала, что это действительно дело рук «унылых пасынков природы».
-- Ты смотри, «мобила токмэн» — вот это да! «Движущийся болтун» -- понятное дело, что не болтушка… пять кило с собой таскать, тут любая болтушка станет немногословной. А уж финская и подавно. Вот тебе и привет убогого чухонца, -- Иван Иванович искренне восхищался техническим прогрессом страны Суоми. Последний раз он сталкивался с финским изобретательством в тридцать девятом, на снежном поле у деревни Рауту. Из пятнадцати пуль, что извлекла из него тогда Госпожа Северный Ветер, по крайней мере три были выпущены из автомата «Суоми» -- патриотично и метко. Ладно, кто старое помянет…
— Вот, Иван, осваивай технику соседскую! Можешь крамольничать сколько угодно – подключение через Хельсинки, наши не услышат. Вот коды выхода – по Союзу, по Европе. А так – Ленинград и область, -- и убежала по совершенно неотложным делам.
Иван Иванович пожелал ей хорошего дня. В эти дни они виделись мало. Матушка, закусив удила, рвалась на работу. Рано утром сестра Гербера отвозила ее в офис, до обеда Иван-Чай работала с группой своих сотрудниц-ведьм, разбирала сложные случаи, вероятные ошибки, некоторые тонкости психологического и религиозного характера. Ее предприятие было самым авторитетным. Кооператив «Кассандра» — это тайна, это элита, это власть. По крайней мере, важная часть существующей власти. На сегодня, одним из достижений матушки Иван-Чай, стало магическое обеспечение визита американского президента Рейгана с супругой. Со временем, предприятие должно превратиться в Центр футурологических исследований. В перспективе – НИИ Будущего АН СССР. Команду она набрала исключительно из ведьм-перехватчиц расформированного полка. Каждая была готова отдать жизнь за командира. Матушка считала их своей семьей.
Отобедав в любимом кафе «От заката до восхода», комэск Иван-Чай и сестра Гербера, отдыхали сидя на скамейке в Румянцевском сквере. Ведьмы курили сладкий табачок из серебряных трубок и составляли план на вечер. Минивэн привык обращаться в маленький офис. Неяркий и неприметный, Крайслер метался по городу от сделки к сделке, от контракта к контракту, от тайны к тайне.
Один день сменялся другим, принося новые дела и заботы. Матушка Иван-Чай научилась решать проблемы любого уровня сложности. Один только вопрос ставил ее в тупик – готова ли она оставить все свои достижения и надежды, для того, чтобы броситься в космическую авантюру вместе с мужчиной, жившим в ее сердце уже двадцать лет.
И с каждым прожитым часом, она понимала, что ничего другого она больше не хочет.
Длинный гудок. Длинный гудок. Длинный гудок…
-- Алле, Ваня! Я знаю, это ты!
-- Алле, Любаша, все в порядке!.. Да, уже доехали…
Обычный разговор. Доехал спокойно. Ленинград неузнаваем. Поселился. Нет, в частном секторе. Загородный дом. Нет, не далеко. Нет, не дорого. С транспортом удобно. Приболел слегка. Да, грипп тут у всех. Уже лучше. Хорошо. Хорошо.
И только в конце:
-- Любаша, чуть не забыл! Там к тебе Варвара придет. Да, твоя воспитанница. Оформи ее помощником по фонду и сделай все что и, как она скажет. Считай, что у нее в кармане янтарный король. Понятно? Лучший вариант – посели ее в моем кабинете. Доверяй во всем! Да, допуск полный! Остальное потом. Любаш, смотрите в оба! Я надеюсь на вас… И на Бога, конечно!
Ко-рот-ки-е-гуд-ки. Тишина…
У Ивана Ивановича возникло ощущение, что он обворовал детский сад. Прямо сейчас.
Неделя оказалась совсем недолгой. Генерал прочел пару книг Ольги Грейгъ, журналистки, именовавшей себя «вдовой адмирала Грейга». Книги были слишком интересные, слишком авантюрные, слишком скандальные. Имели они отношение к зловещей тени соперника графа де Крэйона или нет, было абсолютно неясно. Надо было найти вдову и поговорить по душам. Вдова Клико, вдова Грейгъ – Ивана Ивановича передернуло от такого совпадения. От вдов генерал не ждал больше ничего хорошего.
Прискучив себе скандальными сенсациями, Иван Иванович попытался познакомиться с ведьмушками, дежурившими за ширмой. Девушки бодрствовали парами и менялись каждые четыре часа. Судя по хлесткому звуку, который не спутать ни с каким другим, летчицы резались в карты. По крайней мере, когда шефесса была в отъезде. Играли, как партизаны в засаде, молча и честно. На предложение расписать пулю в преферанс, сестрицы отвечали смущенно-улыбчивым отказом. Что поделаешь, надо уметь слышать отказы красивых женщин. Со
