всё.
- Кто из нашего руководства был в курсе чем вы занимались? - скрипя зубами, процедил Борис.
- А ты что, так и не понял? - вопросом на вопрос ответил Варламов.
- Я жду! - Борис, еле сдерживал гнев.
- Сергеев, - через силу произнёс Варламов. - Все замы, в том числе и твой шеф.
- Какие же вы все суки…Теперь главный вопрос: «Кто участвовал в убийстве моей семьи?
Константин напрягся.
- Опера наши. Но я клянусь, что в этом не участвовал. Я клянусь! Слышишь?!
- Мать твою жалко. По-хорошему тебя, конечно, нужно…
Борис вытащил висевшие у Константина на брючном ремне наручники, и пристегнул его к металлическим воротам.
- Скоро за тобой сюда придут сотрудники прокуратуры, напишешь им явку с повинной. Твою машину я временно конфискую, не волнуйся, она будет стоять у ГУВД.
Борис направился к водительской двери, но реплика Варламова: «Какая явка придурок?! Ты что так и не понял, кто крышевал Сергеева?» заставила его остановиться и повернуться к Константину.
- Что ты сказал?
- Что слышал, то и сказал!
Борис поднял руку с автоматом и нажал на спусковой крючок. Короткая очередь вспугнула сидевших на краю крыши противоположного гаража ворон.
Глава 10
Варламов не соврал. Действительно, на всех перекрёстках города стояли гаишники вперемешку с патрульными постовыми. Борису пришлось ехать в ГУВД через прилегающий к нему частный сектор. После дождя, там, где между домами отсутствовал асфальт, проезжая дорога чуть раскисла, и чтобы не застрять в луже, он прижимал машину ближе к заборам. Увидев подозрительно крадущийся старый автомобиль, некоторые хозяева домов, в основном пожилые люди, выходили со своих дворов и стоя у калиток почему-то пытались высмотреть лицо водителя. Наконец Борису удалось выехать на примыкающую асфальтированную улицу. До ГУВД оставалось каких-то сто метров. Как ни странно, но здесь не было поста ГАИ, и он облегчённо вздохнул.
Борис посмотрел на часы, стрелки показывали ровно восемь утра. «Начались утренние планёрки - подумал он. – Значит, они сейчас здесь все».
Посидев в грустных раздумьях ещё пару минут, он взял лежащий на сиденье автомат с запасным снаряжённым магазином и выйдя из машины, не оглядываясь направился к запасному входу здания ГУВД, ключ от которого имелся у каждого опера. В коридоре было тихо и безлюдно. Перед дверью в кабинет начальника отдела по незаконному обороту наркотиков Васильева он снял автомат с предохранителя и толкнул дверь ногой. Борис не ошибся, шло утреннее совещание. Увидев его с автоматом в руках, опера отдела настолько опешили, что сидели не шелохнувшись. Васильев, очевидно до конца не веривший в происходящее, кивнул головой одному из подчинённых. Тот встал со стула и медленно направился к Борису, при этом на ходу доставая из кобуры пистолет.
Борис его опередил и вскинув автомат дал несколько очередей по находящимся в кабинете сотрудникам. Пули, разбрызгивая кровь из мечущихся по углам и прячущихся друг за другом оперов, с металлическим звоном врезались в стены, рикошетили о трубы и батареи отопления, разлетаясь в разные стороны. Перешагивая через тела, Борис произвёл контрольные выстрелы и вышел из кабинета. Затем, пройдя по коридору, он поднялся на третий этаж и, не обращая внимания на секретаршу, вошёл в полуоткрытую дверь кабинета начальника ГУВД. Сергеев был один, и сидя в кресле о чём-то оживлённо разговаривал по телефону. Увидев Бориса, он, не закончив разговор, неторопливо положил трубку на стол. На том конце телефонного провода кто-то неоднократно произнёс: «Алло…алло. Товарищ полковник…
Сказать что-либо, Сергеев не успел. Борис подошёл к креслу, в котором безжизненно замерло тело начальника управления, положил перед ним на стол автомат и сел рядом на стул. «Ну вот и всё…» - тихо произнёс он.
То, что было дальше, Борис помнит туманно. Под усиленной охранной, он сначала пролежал в больнице, ввиду того что его раны и ожоги сильно кровоточили, сломаны несколько рёбер, лишь после чего его перевели в СИЗО. Свидания с родителями, по решению суда для него были запрещены в интересах следствия. А ещё через месяц, материал быстрыми темпами передали в суд.
Его воспоминания прервал конвоир.
- Ты что оглох? Судья спрашивает: у тебя есть, что сказать суду?
Борис встал и посмотрел на маму. Пряди её седых волос были аккуратно уложены под черным траурным платком. Поймав его взгляд, она встала со стула и тихо пошла к нему. По настоянию судьи конвоиры стали принудительно выводить её из зала. Она цеплялась за скамейки, громко плакала и кричала Борису: «Сынок! Ирину с детьми схоронила! Батя умер! Ты слышишь?! Сынок!».
Эпилог
Суд отложил чтение приговора на следующий день, но процесс, так и не состоялся. Прокуратура уведомила судью о том, что ночью, по неизвестным для них причинам, подсудимый покончил жизнь самоубийством через повешенье.
