многими неприятностями, сидели на мягком диване, обнявшись, и уже спокойно, без слез и бурных эмоций, захлестнувших их в самом начале происшествия, думали, как быть дальше.
– И зачем теперь мы едем, Миша? Если без денег!
– Во-первых, деньги у нас есть! Я же пять тысяч припрятал тебе на мороженое! Вполне хватит и на что-нибудь другое!
– Не крути! Ты же знаешь, о чем я! – упрекнула Мария Петровна.
– А я знаю, потому и говорю! Вераше перед операцией мы и без денег поможем, и внуков на себя возьмем, пока она в больнице… Да ты и сама всё знаешь! Зачем это повторять?
– А деньги на операцию где? Где нам эти двадцать тысяч взять? – настаивала на обнадёживающем ответе Мария Петровна.
– Деньги? И они – не проблема! Хотя бы в музей пойду… Экспонатом!
Мария Петровна впервые хихикнула, а потом рассмеялась, поняв, что супруг не очень-то унывает, а когда успокоилась, то уже веселее поинтересовалась:
– А что же мне прикажешь? Может, на панель?
– Да ты шо?! – засмеялся Михаил Иванович, а помолчав, добавил. – Впрочем, у тебя бы получилось!
Мария Петровна высвободилась из объятий мужа, демонстративно отстранилась от него и, тоном, предполагающим немедленный отчет, уточнила:
– Ты действительно так считаешь? – но не выдержала своей же показной серьезности и расхохоталась.
– Машка, ты моя хорошая! – прижал ее к себе Михаил Иванович. – У тебя же всегда и всё получается отлично, но я и без этого придумал, где взять деньги!
– ?
– Вот приедем в Одессу, а там я Родину продам!
Мария Петровна уже без прежнего усилия засмеялась:
– Ты? Ты свою Родину? Продашь? Ты, который за нее был готов всем горло пере-грызть? Кроме того, никто ее, такую, уже не купит! А во-вторых, ты, старый хрыч, и здесь опоздал! Тебя самого давно продали!
– Эх! А ты не знаешь случайно, за сколько? Хоть немного бы мне вернули! Ладно! Я, как знаменитый Остап, имею в виду несколько сравнительно честных способов…
– Миша! Я что-то не пойму! Ты меня просто смешишь или от горя с ума сошёл? Не так давно у самого все деньги отняли!
– То уже забыть пора! А теперь вникай! И учись широте экономической мысли! Я надумал продать свою долю нефти и газа! Раз они являются общенародной собственностью, значит, и моя доля там есть! Пусть совсем маленькая, но нам, думаю, с тобой хватит! Другим же на всё хватает! Какова идея?
– Доболтаешься ты, Михаил! Хорошо, что тебя никто не слышит!
– Уж за это ты не беспокойся! Те олигархи, которые давно всё наше умыкнули, в таких вагонах не ездят! Не подслушают!
– За них теперь другие подслушивают! Хоть ты и наивный человек, но я почему-то жду от тебя ответа, где же мы для Вераши деньги достанем?
– Утро вечера, как говорят… В общем, без танка трудновато, но я попробую! Для начала, позвоню нашему старшему ребенку. Надеюсь, он что-нибудь придумает. Понятно, сам не в масле катается, но для сестры он и не то достанет! Мы ведь никогда его в Верашины проблемы не посвящали, его ограждали и сами всё решали, но теперь и ему придется за эту репку потянуть! Не бойся! Вместе мы всё осилим!
*
Ночью за поездом гнался то дождь, то настоящий ливень. Он, совсем уж неожиданный после российских морозов, барабанил по стальной коробке вагона, вместе с ветром втирался в оконные щели и многократно усиливал общую тревожность черной ночи.
После нее, проведенной в болезненном забытье, старики постепенно приходили в себя. Собственно, как и всегда бывало по утрам, но теперь к этому прибавились по-следствия хлёстких наскоков дождя, бугристые матрасы, накачанные подушки, остановки на станциях, шумные передвижения в коридоре и частый стук тяжелых тамбур-ных дверей. Всё это ночью вызывало бессонницу, от которой удалось освободиться лишь тогда, когда часы показали ранее утро. Пусть и было еще совсем темно. Но имен-но тогда ветераны перестали прислушиваться к каждому звуку и, измотанные, наконец, заснули.
А скоро солнце яркими лучами пронзило купе и прикончило хандру, оставшуюся от прошлых событий. Веселые блики, повинуясь мельканию нумерованных столбов за окном, летали по купе. Мария Петровна, замерев, грелась через стекло под лучиком странного для зимы солнца и счастливо улыбалась. «Как мало, в общем-то, человеку нужно для счастья!» – удивлялась она.
И искренне радовалась, что всё обошлось, а самое страшное, что могло случиться, минуло их стороной. Ее главная опора, Михаил, украдкой простонавший полночи в подушку, массируя правый бок, часто поднимавшийся, уходивший в коридор, теперь держится молодцом! По крайней мере, внешне. Уже умылся, побрился и дочитывает газету, отдающую керосином. И что он в ней нашел? Обычно, пролистав секунд за десять всю, чертыхнется на бессовестность рекламщиков, да и отбросит кипу бесполезной макулатуры.
– Мишка! – нежно позвала Мария Петровна. – Доброе утро!
– Конечно же, доброе, любовь моя! Вот только есть я хочу как из ружья! Мы ужин вчера прозевали, а ночью пришлось что-то в темноте забрасывать! Иначе, сама знаешь, моя топка прогорит.
– Я сейчас поднимусь… Но неужели сегодня будем в Одессе!? Даже не верится!
– Будем! Непременно будем! Каких-то три часа осталось. А там новую жизнь начнем! Долгую и счастливую, – Михаил Иванович широко раскинул руки. – Вот та-кую!
– Так мы в Одессе останемся? Ты что задумал? Правда, в музей, что ли?
– Нет! Развяжем узелки, дочери поможем, и домой. У нас самих дел невпроворот! А для порядочных дел найдутся и порядочные силы! И остальное к ним приложится!
*
– Вам, простите, полегчало? – в дверном проеме показался спаситель-терапевт.
– Ой, слава богу! И вам спасибо! – за двоих ответила Мария Петровна. – Вы заходите к нам, пожалуйста… Мы вам так благодарны! Уж не знаю, что делали бы без вашей помощи. Спасибо большое… А за окном-то, глядите, весна разыгралась! Даже не верится, что вчера полуметровый снег давил до горизонта...
– Знаете, меня в Одессе сын встретит... Так он и вам поможет. Только не поднимай-те свои вещи, не рискуйте больше и меня не стесняйтесь. А коль я в Одессе вам понадоблюсь, вот моя визитка. Буду рад пособить.
Михаил Иванович взял картонную карточку и вгляделся в неё, удаляя от глаз:
– Странно и быть не может! Такое для кино придумывают! – воскликнул он.
– Да-да! Я почти в центре живу, на Малой Арнаутской! – неправильно воспринял его удивление терапевт. – Милости прошу в гости!
– Какие гости?! Мы же с вами соседи! – пояснил Михаил Иванович, не переставая удивляться.
– Простите? – удивился уже терапевт, Самуил Семенович Красовский, судя по визитке. – Что-то я вас не встречал…
Мария Петровна с удовольствием пояснила:
– Так мы давно в Одессе не были. А наша доченька, кажется, в вашем доме живет. В двадцать первой квартире…
– Ах ты, боже мой! – воскликнул Самуил Семенович. – Уж не Вера ли Михайловна, настоящая красавица?! А ее супруг – Антон Петрович! Не так ли?
И, заметив изумление и радость на лицах стариков, Самуил Семенович удовлетворенно добавил:
– Я вам так скажу, что в нашей Одессе и не такое бывает! Я часто наблюдаю обоих! По-соседски раскланиваемся. Весьма уважительные молодые люди! Это же очевидно!
– Чудеса! – подытожил Михаил Иванович. – Мы в них не верим, а они не обращают на нас внимания и сами собой случаются!
– Да, да! Целый букет совпадений! – подтвердил Самуил Семенович. – Но теперь я, с вашего позволения, откланяюсь – вижу, моё семейство уже волнуется! Переодеваться всем пора, и прочее. До скорой встречи на Малой Арнаутской!
С уходом терапевта старики засуетились. Мария Петровна всерьез опасалась прозевать Одессу из-за своей неготовности, хотя Михаил Иванович убеждал её, будто про-ехать мимо Одессы еще никому не удавалось! Там все рельсы упираются в вокзал!
За сборами и разговорами они и провозились, переставляя от волнения приготовленные вещи с места на место, пока за окном не показался знакомый до боли перрон. И в тот же миг в окне промелькнуло ищущее лицо дочери, в слезах от радости и волнения.
– Всё! Теперь вижу, что не заблудились! – констатировал Михаил Иванович. – Ты, Мария, потерпи докладывать о нашем происшествии! А еще лучше, если и сама всё за-будешь! Нам пора в будущее глядеть! А вон и Антон с Верашей! Молодцы, что вдвоём примчались! – вдруг и сам разволновался Михаил Иванович, одновременно примериваясь к своей поклаже.
Мария Петровна ещё сильнее засуетилась, сначала засмеялась, помахав рукой дочери в окно, потом заплакала, принялась в сумке нервно искать платок, который держала в руке, даже присела, схватившись за сердце, и запричитала, запричитала, будто потерялась ее косметичка…
В купе ворвался возбуждённый Антон, деловито расцеловал родичей, подхватил их вещи, метнулся в коридор и, призывая следовать за собой, влился в длинную очередь пассажиров, терпеливо перетаптывающихся с громоздкими вещами по направлению к тамбуру. Все торопились поскорее вырваться на одесский простор.
На перроне Михаил Иванович, одессит от рождения, вкусно вдохнул воздух родного, горячо любимого города, теплый, влажный, прямо-таки, весенний. Яркое солнце мощно отражалось от мокрого асфальта, заставляя щуриться, чихать и плакать.
Михаил Иванович от души поклонился великолепному вокзалу, украшенному надписями «Одесса. Город-Герой» на русском и украинском языках. По перрону широкой и длинной вереницей спешили возбужденные люди, уступая путь тележкам шумных носильщиков. А дочь вдруг опять не сдержала свою радость и повисла на шее Марии Петровны, затем у отца, плачущая и смеющаяся одновременно.
Родные люди снова суматошно, крест-накрест, обнялись и перецеловались, а затем, полные самых светлых ожиданий, восторженно переговариваясь, устремились в сторону дома.
Всюду слышался радостный и сумбурный обмен самой свежей информацией:
– А у нас!.. А у нас!.. А у нас!
Гостеприимный южный город быстро поглощал желанных гостей.
– Увага! Шановни москали, понаехавшие к нашему морю за нашим салом! Запрошуемо усих в мий таксомотор!
С другой стороны доносилась та же песня, но в ином исполнении:
– Товарищи, господа и громадяне! Пассажиры и встречающие! Москали и тамбовские волки! В связи с вечным ремонтом дорог общественный транспорт Одессы работает в другую сторону! Пользуйтесь услугами моего такси и все стороны света, считай-те, уже ваши!
К Марии Петровне пристал раздобревший одессит с вертящимися на пальце ключа-ми:
– Мадам! Я не спрашиваю, куда вам надо, но отвезу, куда прикажете!
Мария Петровна отпрянула, испугавшись подобного обращения.
– Нам никуда! – поспешно заверила она, и молниеносно получила ответ:
– Ой, я вас умоляю! Тогда зачем вы стремились в такую даль?! Я же вас успокою, мадам, потому что вы мудрая женщина! Кто не знает, что в Северном полушарии нет города лучше Одессы?! Так что пройдёмте в мой «мотор», и вы сами в этом убедитесь!
А откуда-то уже доносилось новое оригинальное приглашение:
– Уважаемые гости Одессы! Если вы очень хотите домой, так воспользуйтесь космической навигацией! И только покажите мне того
