Виктор КОРОЛЕВ
ЗА КУЛИСАМИ Первой мировой Картины 10-13
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Британия: «Правь, владычица морей!»
«Вновь, в четвёртый раз на протяжении четырёх веков Англия организовала во главе Европы сопротивление военной тирании, и в четвёртый раз война закончилась тем, что малые государства Нидерландов, ради защиты которых Англия объявила войну, сохранили полную независимость…
Российская империя, бывшая нашим союзником, уступила место революционному правительству, которое отказалось от всяких притязаний на Константинополь и которое, в силу внутренне присущих ему пороков и неспособности, не было в состоянии скоро стать серьёзной военной угрозой для Индии… Войска Британии и Соединённых Штатов впервые сражались бок о бок, и тем самым история обоих великих народов, составляющих англосаксонский мир, стала единой.
Вслед за торжествами, – радостными и в то же время печальными, – которыми сотни миллионов людей отпраздновали осуществление своих задушевных желаний, наступило тяжелое пробуждение и разочарование…»
Уинстон Черчилль «Мировой кризис»
КАРТИНА 10-я
Шляпы капитана «Лузитании»
Действующие лица:
Уильям Тёрнер (1856–1933) – капитан британского торгового флота.
Альфред Гвинн Вандербильт-старший (1877–1915) – американский бизнесмен, член семьи Вандербильтов, одного из самых богатых семейств в Соединённых Штатах.
Место действия – трансатлантический лайнер «Лузитания».
Время действия – начало мая 1915 года.
Автор (из-за кулис): Отец Уильяма Тёрнера был знатным моряком, ходил капитаном из ливерпульской гавани по всему свету. И сына он брал в команду с десяти лет – юнгой. Так что Уильям чувствовал себя на вантах любого парусника, как у себя дома. И когда вырос, сам, как отец, стал капитаном. Только служил Уильям уже не на парусниках, а на больших железных кораблях, чаще пассажирских.
КАПИТАН покидает тонущий корабль последним. Это традиция и закон морской чести. Уильям Тёрнер всегда так поступал. За пятьдесят лет он пережил немало кораблей. Они порой терпели крушения, получали пробоины и уходили на дно. Пусть кому-то повезло пройти морскую службу без катастроф, а Уильям всегда стоял на капитанском мостике до последнего, пока ботинки не заливала вода. Раз пятнадцать он тонул.
Вот он поднимается по трапу – обветренный, как скалы, могучий, как шкаф, – моряк, много чего повидавший и уже успевший поседеть. Вряд ли вы осмелитесь такому сказать:
– Капитан, улыбнитесь! Ведь улыбка – это ж флаг корабля!
Пассажиров Тёрнер недолюбливает, и в рейсе старательно избегает контактов с ними. За это пароходство не раз пыталось его уволить, но сами пассажиры и заступались: им, оказывается, его неуловимость нравилась. В любой момент кто угодно глянул вверх, а он там, на мостике, стоит – значит, всё хорошо.
Катастроф ему хватало и дома. Он был женат на море. Правда, в 1883 году его кузина Элис свела-таки Уильяма в церковь и даже родила ему двоих детей. Но в какой-то сумеречный день она вдруг заявила мужу, равнодушно глядя в его синие, как море, глаза:
– Я устала ждать тебя на берегу, еду в Лондон, я так больше не могу!
Короче, англичанка нагадила. Он как раз собирался аттестоваться на капитана дальнего плавания. В итоге – лицензию получил, жены лишился.
Повод был, и он пошёл в ближайший магазин. Купил себе новую шляпу. Он всегда так поступал: новый котелок либо тонул вместе с кораблём, либо напоминал ему о катастрофе. Новая шляпа – новый корабль, новая судьба. Постоянное место штатской шляпы-котелка – на полке в капитанской каюте. А на мостике он всегда стоял в полной форме: фуражка с белым верхом и дубовыми листьями на козырьке, тёмно-синий двубортный китель с четырьмя золотыми шевронами на рукаве.
Вот и сейчас коренастый и невозмутимый Уильям Тёрнер на мостике придирчиво наблюдает за погрузкой на пассажирский лайнер «Лузитанию», который спустя несколько часов отправится через Атлантику.
«Люси» – так в народе окрестили эту громадину – он знает, как облупленную. Тёрнер дважды был на ней капитаном, и на «Мавритании», сестре-двойняшке, тоже. Два одинаковых корабля были заложены, строились и спущены на воду практически одновременно. За семь лет каждый из них сделал почти по сотни рейсов через океан. «Люси» – больше. Потому что началась война, и британское Адмиралтейство вздумало переделать сестёр для военных нужд. Потом вдруг решило, что достаточно вооружить пушками только «Мавританию», а «Лузитания» пусть так и возит пассажиров.
Нынешний рейс для «Люси» – 202-й. Билеты распроданы полностью, гости поднимаются по трапу, багаж их грузят краны, с другого борта идёт погрузка угля (а лайнер сжигает его сотнями тонн в сутки), стюарды в белых перчатках провожают пассажиров до кают. И за всем этим с двадцатиметровой высоты наблюдает с трубкой в зубах Уильям Тёрнер, «морской волк старой закалки». И все на пирсе и палубах видят: он на капитанском мостике – значит, всё хорошо.
Да, пока всё хорошо. А в рейсе будет – ещё лучше. Потому что «Люси» – не только самый комфортабельный, но и самый быстроходный корабль в мире. Лайнер может идти со скоростью большей, чем автомобиль по лондонским улицам. Ни одной подводной лодке воюющей Германии не угнаться за «Люси». Но перед самым рейсом немецкое посольство опубликовало в газетах предупреждение: «Путешествие на британских кораблях опасно, так как мы находимся в состоянии войны с англичанами». Это некоторых пассажиров напугало:
– «Титаник» был непотопляем, но ведь утонул…
Таких особо нервных успокаивал в окружении репортёров самый главный пассажир Альфред Гвинн Вандербильт-старший, правнук знаменитого американского «командора Корнелиуса», разбогатевшего на судоходстве и сходившего с ума от страстной любви к деньгам. Наследник огромного состояния с ослепительной улыбкой рассказывал тем, кто успел-таки прочитать предупреждение немцев в утренних газетах:
– Про меня писали, что я погиб на «Титанике», – как видите, стою перед вами. И я сегодня получил телеграмму – предупреждение ясновидящего графа Луиса Хамона, что «Люси» обречена. Советую не верить в эту мистику!..
Самого главного пассажира всегда встречал у трапа сам капитан. Тёрнер и сейчас стоял рядом с правнуком «командора Корнелиуса» на прогулочной палубе первого класса. Один из портовых репортёров сумел опять подлезть к Вандербильту:
– Вы уверены, что рейс пройдёт благополучно?
За миллионера ответил капитан.
– А вы думаете, все эти уважаемые люди стали бы покупать билеты на «Лузитанию», будь у них опасения? Помилуйте, сравнивать наш гигантский лайнер и маленькие субмарины кайзера – это по-детски забавно!
Капитан знал, что говорил. И знал, что делал. Рано утром предыдущего дня Тёрнер с целой свитой подчинённых провёл инспекционную проверку лайнера. Заглянул в каждую каюту, в каждый уголок, включая машинное отделение и угольные ямы.
Всё было по высшему разряду: идеальная чистота в жилых помещениях и ресторанах, спиртные напитки и продукты высшего качества загружены, запас питьевой воды пополнен, проверены спасательные средства, включая шлюпки и индивидуальные жилеты, все динамо-машины работают, лифты исправны, электролампы (шесть тысяч штук!) горят – корабль готов к рейсу, «Люси» благоухает.
Тёрнера могли и не назначить в этот рейс. В марте «Лузитанию» из Нью-Йорка в Ливерпуль привёл другой капитан. Придя домой и узнав, что кайзеровские подводные лодки прямо-таки бесчинствуют в открытом море и у самого берега, он попросил его заменить:
– На корабле две тысячи душ! А если? А вдруг?.. Кто за это ответит?
Пароходство «Кунард» сняло его с командования, объявив, что он «подуставший и, похоже, заболевший». А Уильям Тёрнер – старший капитан, он опытный, безотказный. Поставили его.
Капитан стоит на мостике. Он строг, у него не забалуешь. Это значит, что никто бесцельно не будет шататься по кораблю. После обеда начнутся учения по спуску на воду шлюпок. На спасательных средствах «Лузитании» мест намного больше, чем людей на корабле. Плюс на каждого пассажира и члена экипажа имеются спасательные жилеты.
Стюарды в который раз обходят весь корабль. В их обязанность входит не только соблюдение чистоты. Да, они непрестанно протирают перила, дверные ручки, столешницы, шезлонги – все поверхности, на которых может оказаться сажа. Но ещё они отвечают за иллюминаторы в каютах. Лет пять назад корабль, которым командовал Уильям Тёрнер, чуть не потонул из-за одного-единственного иллюминатора, который оказался незакрытым.
Сейчас всё предусмотрено, всё проверено, всё готово.
И вот час отплытия «Лузитании» настал. Стюарды на палубах громко объявляют:
– Просим всех провожающих и господ репортёров сойти на берег!
Первое мая 1915 года. Огромная чёрная громадина медленно отходит от пирса. Тысячи зрителей, провожая корабль, машут платками, шляпами. Какая-то небольшая группа, похоже студентов, запела «Правь, Британия, владычица морей!». Чуть осипший прощальный гудок, и всё – гуд бай, Америка!
Два лоцманских катера вели за собой стальной гигантский лайнер о четырёх труб. Правда, одна из них не дымила: сверхскорость здесь не нужна. А нужно что? Правильно – памятное фото на фоне статуи Свободы. Все пассажиры будут находиться на палубах, пока не исчезнет эта дама с факелом и не уйдут за туманный горизонт небоскрёбы беспокойного Нью-Йорка. Чайки, прощально всхлипывая, отстали от кормы, повернули домой. А у «Люси» впереди целая неделя спокойного плавания по Атлантическому океану…
Уильям Тёрнер всегда говорил, что у него «внутри тикает морской хронометр», и очень гордился, что чувствует время с точностью до секунды. Опаздывать и выбиваться из графика он терпеть не мог. Но пришлось.
В последний момент ему добавили сорок пассажиров с небольшого парохода, который Адмиралтейство вдруг решило забрать для своих нужд. А на выходе из нью-йоркской гавани он был вынужден вообще остановить корабль, чтобы принять почту от военных моряков. Потом всю неделю Уильяма тревожило это отставание. Он не мог успокоиться даже в своей каюте, когда к ужину надевал смокинг и неизменную шляпу-котелок.
Свежий ветер Атлантики заставил пассажиров уйти с палуб и поскорее сесть за столы, тем более что кухня «Лузитании» славилась на обоих континентах. Стремительно темнело небо. Быстрее автомобиля нёсся по океану огромный чёрный корабль, внутри которого ели и пили под музыку почти две тысячи человек.
Назавтра «Люси» целый день преследовали дожди, ветра и туманы. Волны разыгрались не на шутку, так что многие сидели по своим каютам, страдая от морской болезни.
Капитан Тёрнер по-прежнему каждое утро проводил спасательные и противопожарные учения, а также инспекцию всех иллюминаторов и дверей-переборок. Сам спускался в машинное отделение и кочегарку, где сотни чумазых, голых по пояс матросов обеспечивали безупречный комфорт богатым пассажирам и ходовую скорость гигантского лайнера.
Всё шло, как всегда, как и должно было идти. На борту уже поселилась скука, обычная для вояжа в замкнутом пространстве. Встречи и разговоры в ресторанах за столом стали самыми важными событиями дня. Жизнь потекла от завтрака до обеда, от обеда до ужина.
