Женщина, похожая на Мэрилин Монро, сидела за столиком кафе в компании друзей. Выражение её лица, с чертами где-то природной красоты, где-то нарисованной почти профессиональным макияжем, было рассеяно. Взбитые волосы оттенка жемчужный блондин, лежали идеальными локонами, волосок к волоску, строго параллельными прядями. Атласное платье цвета прокисшей малины обтягивало фигуру с тонкой талией, высокой грудью, округлыми бёдрами. Над низким декольте переливалась нитка натурального жемчуга: крупного, с розоватым отливом.
Образ был цельный и неповторимый. Собравшиеся за столом называли её Линой. Произносили тосты в её честь. Поздравляли. Сегодня, в субботу, двадцать второго декабря, праздновали день её рождения.
Это была одна из тех женщин, которые встают очень рано, чтобы создать свою внешность перед выходом. Не только на работу, в гости, но и в магазин, на рынок, к мусорным бакам. Уложить волосок к волоску. Подкрасить и «нарисовать лицо». Она не выйдет из дома, не доведя отражение в зеркале до совершенства.
Вот и сейчас это совершенство привлекало посетителей кафе. Она давно обратила внимание на худощавого, седого мужчину в возрасте, отдыхающего в чисто мужской компании. Он постукивал пальцами по столу. Поглядывал на неё. Она, в свою очередь, бросала незаметные, как думала, взгляды на незнакомца. О чём-то думала, отрешённо, не слушая беседу за столом.
Она любила день своего рождения: самый короткий в году. И самая продолжительная ночь. Молодой девушкой мечтала выйти замуж в этот день. И провести самую долгую брачную ночь. Наивное желание.
И не любила отмечаемую дату. Ведь это ещё один прошедший год её жизни. Чему тут радоваться? Дням рождения радуются только дети…
Но, похоже, в этот раз судьба приготовила сюрприз. Не хочется называть его прощальным. Так случилось, что два человека, мужчина и женщина, сидящие за разными столами, почти не смотрящие друг на друга, уже понимали, что обречены. На полное отсутствие счастья, если прямо сейчас не коснутся друг друга. И не скроются от всего белого света.
Он вышел покурить.
Она выскользнула «попудрить носик».
Через несколько минут, эти двое сидели на заднем сидении такси.
За окнами проплывали тёмные ели в снегу. Нарядные кафе, заправки в предновогодних огнях. Что-то ещё, сверкающее и исчезающее в темноте, освещаемой только лунным светом и мерцанием звёзд. Впереди возник узнаваемый силуэт подсвеченного неоном высотного здания. Местный санаторий.
Они миновали вертящиеся входные двери, ярко освещённый холл, лифт, коридор. Наконец. Наконец! Захлопнулась дверь номера. За ней весь мир.
Мужчина и женщина остались одни в комнате с огромной кроватью. Платье ярким пятном цвета прокисшей малины беспомощно повисло на спинке стула. Туфли на шпильке, сброшенные, никому не нужные, небрежно валялись между чёрными мужскими, огромного размера.
Лина чувствовала, что жива. Молода. Желанна. Что может вновь испытать это чувство, когда всё потом. Сейчас только эти руки. Губы. Запах. Нет, не любви. Скорее страсти. Многие так и живут, не зная его. А у них впереди самая долгая ночь в году. Одна на двоих.
Утром дико проголодались. Что-то заказали в номер. Он попросил остаться до завтра. Она согласилась. Ночь и серый день слились воедино. Лина вторые сутки не подходила к зеркалу. Боялась своего отражения. Всё потом. В обыденной, привычной жизни.
Вечером воскресенья женщина, похожая на Мэрилин Монро, причёсанная волосок к волоску, с безупречным макияжем, в атласном платье цвета прокисшей малины, задержалась у двери.
– Пойми, это было наваждение. Умопомрачение.
– Понимаю.
– Я женатый отдыхающий. Уезжаю завтра утром.
– Знаю.
– Нам было хорошо.
– Было.
– Без обязательств.
– Конечно.
– Разреши тебя отблагодарить?
– Как хочешь.
– Скажи мне твой адрес.
– Пожалуйста.
Такси подвезло её к дому. Лина поднялась в свою квартиру.
Она ещё чувствовала прикосновения. Помнила запах. Голос. Боялась расплескать ощущения. Держала внутри себя, как величайшее богатство.
Понедельник встретил хмурым тёмным утром. Она встала в пять. После душа укладывала волосы. Делала макияж. Подбирала нарядную одежду.
Лина сидела на рабочем месте. Зеркало, всегда стоящее напротив, отражало тщательно накрашенное лицо, похожее на изображение легендарной Мэрилин. Белокурые волосы лежали идеальными прядями, будто их хозяйка только вернулась от парикмахера. Невозмутимость с лёгкой долей насмешки читались во взгляде. Она рассматривала новенький, не дешевый розовый телефон, доставленный вчера курьером. «Разреши тебя отблагодарить?...»
Распахнулась дверь. На пороге стояли работники бухгалтерии с ло…, нет, не с лошадью, с другим подарком в весёленькой упаковке и букетом.
– С Днём рожденья! С юбилеем!
На стене появился самодельный плакат, гласивший:
« С юбилеем, Галина!
55 – ЭТО КРУТО!»
Поздравляющие разошлись.
Лина подошла к плакату, аккуратно сняла его, свернула в трубочку.
Глянула в зеркало. Поправила причёску. Подкрасила губы. Подмигнула себе, послала воздушный поцелуй:
«С Днём рожденья, Мэрилин!»
