Кровь на снегу

уткнув взор в землю, никого, не узнавая и ни с кем не разговаривая, только слегка улыбался каким-то своим, гуляющим в его безумной голове, мыслям. Одна торговка его остановила и сунула пакет с овощами в руки. Видимо, так происходило часто. Люди жалели его и несчастного отца, старика Кульпина. Следом за Андреем плёлся худой бродячий пёс.
В гаражном кооперативе я первым делом бегом побежал к тому месту, где живодёр держал несчастного пса. Лая и воя не слышалось: «Неужели сдох? – моё сердце сжалось.»
Несколько метров до гаража я увидел, что снег вытоптан и забрызган в красную крапинку. Нехорошее предчувствие подкатилось к горлу: «Если он убил собаку – сука... я его грохну, — мысль жалила мозг.»
Чуть поодаль, за углом ряда что-то валялось, я направился туда и моему взору представилась ужасная картина. Живодёр лежал на животе, а из его головы торчал топор. То, что он мёртв не было никаких сомнений.
Стал складываться пазл, но я не был уверен, что всё, что я думаю, обстояло именно так. На всякий случай я помчался к своему гаражу, взял три пачки поваренной соли, которой я посыпал порог гаража, чтобы он не обмерзал и помчался обратно.
Тщательно не пропуская ни сантиметра, я обсыпал все пятна крови и следы в надежде на то, что соль их уничтожит, и оперативники не найдут того, кто расправился с живодёром.
***
Прошло уйма времени, я до сих пор, когда вижу снег, окроплённый кровью, зябко кутаюсь в воспоминания и стараюсь скорей покинуть это место.