(редакция 2-я)
Приоткрывая эту дверь, сразу замечаешь двоих - одного в белом одеянии, другого в черном, и не знаешь, кому угодить.
Часть 1
- 1 –
Он больше не оглядывался назад, торопливо спускаясь с горы, на которой едва не погиб. Теперь, когда ужас и невероятное спасение оставались позади, он с радостью шел к ним, к людям, которые были внизу горной долины. Чтобы избежать лишних вопросов, он снял с себя защитный костюм, сорвал с головы шлем, который мешал, и дышать, и думать, и жить. Он вдыхал воздух свободы - холодный, горный воздух, которым не дышал почти три года. Его легкие до краев заполнялись восторгом свежего дыхания, и теперь он хотел только одного. К ним! Его костюм свернулся в небольшой легкий сверток, превратившись в рюкзак неприметного серого цвета, внутри которого скрылись два баллона с кислородом и защитная одежда. Этот рюкзак изолировал снаряжение с остатками радиации, представляя собой надежный контейнер. Теперь он был в тонком, но очень теплом комбинезоне, так предусмотрительно найденным в убежище. Это единственное, что он удачно сделал, готовясь к побегу. Все остальное произошло спонтанно, и уже не верилось, что совсем недавно он парил на крыльях над этими горами. И так, налегке, в костюме туриста с рюкзаком за плечами он спускался с горы.
Снег после долгой бури успел затвердеть, превратившись в толстую прочную корку, и он без труда шагал. Казалось, что идти было недалеко. В горах все кажется на расстоянии вытянутой руки или короткого взгляда. На самом деле, ему нужно было преодолеть больше километра пути, прежде чем он подойдет к месту, где видел людей. А те уже растворились среди невысоких домишек, сугробов, извилистых дорожек. (Это была одна из горнолыжных стоянок - некогда курортная зона, а теперь маленькая горная деревня.) Успокаивало одно - он их не потерял, люди разошлись по домам, из труб валил дым, а запах горящих поленьев примешивался к чистому, горному воздуху. Наконец он спустился и пошел по улице. Вокруг не было ни души. Но люди были здесь, он знал это, и в его груди что-то перевернулось. Он столько времени никого не видел и теперь был снова с ними. Нет, пока не с ними, но уже совсем рядом, и от предвкушения скорой встречи, от свежего воздуха кружилась голова… В конце улочки показались две фигуры. Это была женщина и маленькая девочка. Они лопатами чистили порог дома, не обращая на него внимания. А он уже подошел и стоял всего в нескольких метрах, молчал и не мог оторвать взгляда и скрыть невероятный восторг…
- 2 -
- Что ты хочешь? - наконец спросила женщина.
- Здравствуйте, - сказал он , испугавшись собственного голоса.
- Здравствуйте, - ответила она, продолжая чистить снег, но вновь посмотрев на него, спросила:
- Чего уставился? - произнеся это, больше не отрывала от него взгляда, перестав работать лопатой. Девочка тоже удивленно на него смотрела, и он не понимал, что сделал не так.
- Я спросила, что ты хочешь и чему так радуешься? – переспросила она. И тут он понял, что стоит и дурацким образом улыбается. Собравшись с мыслями, ответил:
- Я здесь впервые. Ищу место для ночлега. Вы не подскажете - здесь есть какой-нибудь отель?
- Отель? Ты откуда свалился?
Он подумал, что действительно свалился, но как это объяснить - не знал, а еще понял, что разучился говорить. Сейчас их было как будто трое, не считая девочки. Была она, был он и еще этот голос, который невероятно ему мешал. Он слышал его со стороны.
- Что молчишь? ... Откуда ты пришел?... Я тебя спрашиваю! Я тебя не знаю!
- Оттуда, - и неопределенно махнул рукой в сторону гор.
- Оттуда? - ее лицо потемнело, нахмурилось, наконец, она коротко бросила:
- Проходи, - отставила лопату, взяла за руку девочку и, переступив порог, кивком пригласила следовать за ней.
Они зашли в прихожую и, не раздеваясь, проследовали в просторную комнату. Это была гостиная довольно приличного загородного особняка - уютная отделка, обстановка, где почему-то отсутствовала мебель. Сразу понял, почему они не раздевались - в доме было немногим теплее, чем на улице. А женщина уже поднималась по лестнице, и он пошел за ними. На втором этаже было немного теплее, но и здесь они не стали снимать зимние куртки.
- Садись! - предложила она, устроившись за большим столом. Девочка села рядом с ней и смотрела на него не отрываясь.
- Как тебя зовут? – вдруг спросил он девочку.
- Она не говорит, - перебила женщина, - уже два года… Как зовут тебя и кто ты такой?
- Виктор, - ответил он, и голос его эхом отозвался от стен пустой комнаты. Поймал себя на мысли, что никак не может привыкнуть к своему голосу, а теперь еще и к этому имени, потому что около трех лет оно ему было не нужно, и он совсем о нем забыл.
- Виктор. Почти Гюго! – пробормотала женщина. - Кто ты?
- Человек. - Он не знал, что добавить еще и просто улыбался. - А как зовут вас? - наконец вымолвил он.
- Бетти, - коротко бросила она, - куда ты направлялся?
- К людям... К вам.
- Откуда ты о нас узнал? - снова насторожилась она.
- Ниоткуда. Я случайно наткнулся на ваше поселение.
- Как ты смог уйти от них? - спросила она и холодно на него посмотрела.
- Я ни от кого не уходил, просто искал людей.
Он не понимал ее агрессии, а она продолжала:
- Тогда, от кого ты пришел и откуда здесь появился.
- Если вам неприятен мой визит, я могу уйти и не буду вас беспокоить.
- Ты никуда не уйдешь, и будешь отвечать на мои вопросы.
Он не понимал, почему она так беспокоится и к чему этот допрос.
- А если я не буду отвечать? - спросил он и снова улыбнулся.
- Тогда я убью тебя, - спокойно ответила она.
Больше он не улыбался, заметив в ее глазах решимость, и понял, что она не шутит, хотя не знал, как она сделает это, но поверил на слово.
- Ты подробно мне сейчас расскажешь, откуда пришел и кто тебя послал! – повторила она.
- Подробно? Если у тебя есть два с половиной года, могу подробно, - попытался отшутиться он, подумав, что выбирать не приходится, да и нечего было ему скрывать. Он не хотел ссориться с первым же попавшимся ему человеком, тем более с женщиной, и все никак не мог отделаться от идиотской радости при виде первых, на его пути, людей. А еще подумал, что ему и говорить особенно нечего. Он же не будет рассказывать о том, как выращивал цветы, и про свою музыку, про остальное. Да и не стоило рассказывать этой уставшей, запуганной женщине о его жизни на горе. Все это имело отношение только к нему одному, поэтому его история не заняла много времени.
- Что ты столько времени делал там? – наконец, спросила она.
- Что делал? Ничего не делал. Сходил с ума...
- Повезло, - сказала она, и голос ее немного смягчился. - Как ты это можешь доказать? - снова встрепенулась она.
- То, что я не сошел с ума? - пошутил он, но сразу поправился, видимо, шуток она не понимала: - Доказать? - пойдем со мной и я покажу тебе все. Это километрах в тридцати отсюда… Только там радиация, - добавил он.
- Что в твоем рюкзаке?
Он бросил ей свой багаж, она раскрыла его и сквозь прозрачный пластик увидела костюм и баллоны с кислородом.
- Советую к этому не прикасаться. Его нужно обработать, прежде чем использовать или брать в руки. Повторяю, там была радиация.
Женщина отбросила рюкзак, который он тут же застегнул, подошла к камину, бросила туда дрова и разожгла огонь. Собственно, это были не дрова, а остатки стула, который она ловко топором разрубила на части. Вот почему здесь было так мало деревянной мебели! – понял он. Потом она снова внимательно оглядела его и, приняв какое-то решение, произнесла:
- Последи за огнем... И убери отсюда эту дрянь, - показала она на рюкзак, - будем обедать...
Допрос был окончен, больше она на него не смотрела, ничего не говорила, занимаясь своими делами. Постепенно в комнате становилось теплее, она сняла с девочки и с себя зимнюю одежду, а он, молча жег стул между делом за ней наблюдая.
Перед ним была еще совсем молодая женщина. Судя по возрасту ее дочери, ей не было и тридцати, но на ней лежала печать какой-то надломленности, и от всего пережитого возраст был неопределим - то ли молодая девушка, то ли, уставшая, зрелая женщина. "Бетти" - подумал он, - когда-то ее звали “Беатрис”.
- Как эти люди пережили войну? - думал он, глядя на девочку, которая молча помогала матери. Они тем временем доставали из пакетов еду, выкладывая ее на стол, Бетти подошла к огню и поставила на решетку кастрюльку с рисом. Вскоре все сидели за большим столом. Стол был пластиковым, поэтому его миновала участь стульев и прочей деревянной мебели. На первое у них было месиво из пакетиков. Вода для этого бралась из снега, который таяли в большой кастрюле, а потом кипятили. На второе - большая тарелка вареного риса. Огромным ножом женщина резала тонкими ломтями хамон, и он порадовался, что люди когда-то умели так коптить мясо, что оно до сих пор сохранилось. Виднелась даже заводская бирка. Он попробовал - вполне съедобно! Таким же на вкус оказался твердый потрескавшийся сыр, который она отрезала от большой головки. В чем он не сомневался, так в ароматном кофе, который до сих пор сохранил свои качества. А на десерт было печенье и побелевший шоколад. Все это было из той прошлой жизни, но было вполне съедобным. Не спрашивая, она налила по стакану красного вина, которое от возраста стало только лучше. И тут он подумал - сколько еды осталось там на его горе.
- Давай! - коротко бросила она.
- За знакомство, - ответил он, и они выпили. Потом снова долго молчали. Наконец он спросил:
- А зачем ты сжигаешь свою мебель?
- Это не моя мебель, и дом не мой. Мы сюда перебрались недавно - с месяц назад, сразу же начались холода, а дров здесь нет.
- Можно я спрошу еще? - сказал он.
- Да.
- Откуда пришли сюда вы?
Она доела, стряхнула со стола крошки и ответила.
- Откуда пришли? ... И запомни. Для других мы пришли оттуда же, откуда и ты. С востока. В тысяче километрах отсюда остались в живых люди..., много людей. Оттуда мы и бежали.
- Почему бежали?
- Там всем заправляют военные. Они установили свои порядки, оттуда трудно выбраться, но кому удается - бегут. Вот и мы ушли сюда... Говоришь – там, в твоем убежище много оружия?
- Да.
- Так вот! Не вздумай никому об этом говорить.
- Почему?
- Хватит оружия. Достаточно. Уже наигрались в войну. Ты меня понял?
- Да.
Больше она ничего не объяснила, видимо, не хотела, и он не стал расспрашивать. Захочет - расскажет сама.
- И последнее, Бетти, - снова заговорил он.
- Да? - Женщина сидела уставшая, напряженная, хотя сейчас бояться ей было нечего, видимо, она привыкла так жить - в постоянном напряжении.
- Можно тебя называть Беатрис?
Она удивленно на него посмотрела, что-то живое промелькнуло в ее уставших глазах.
- Да, Беатрис… Давно уже забыла об этом... Беатрис... - Помолчала и добавила: - Там от прежних хозяев осталась одежда. Поищи в шкафах, не спать же тебе в этом комбинезоне.
Тогда он и понял, что ему можно остаться на постой. А за окном начинало смеркаться. В горах солнце садится рано, в доме уже становилось совсем темно, и он был благодарен этой женщине за то, что она его приютила.
- Почему ты разрешила мне остаться? Ты больше не боишься меня? - почему-то спросил он.
- Бояться. За эти три года забываешь, что такое бояться... Оставила тебя?... Потому что целую вечность не видела, чтобы человек так по-идиотски улыбался... Извини.
Девочка засмеялась молчаливым смехом, и он снова
Приоткрывая эту дверь - сразу замечаешь двоих. Одного в белом одеянии, другого в черном. И не знаешь, кому угодить.