Тело

наставили на меня автоматы. Я подумал: «Ну слава Богу, зачем тебе искать что-то острое, когда смерть — вот она рядом». Я кинулся на одного из полицейских будучи уверенным, что он выстрелит в меня и все мои мучения закончатся, но тот видимо завидев кучу трупов испугался. Он бедолага, наверное, подумал, что если он застрелит меня при нападении на него, то к нему будет много неуклюжих вопросов. Ладно, когда один труп, а тут их шесть! Кто-то же должен ответить за такое массовое убийство? Короче он увернулся и ударил меня прикладом по затылку. Я потерял сознание, а очнувшись понял, что лежу на полу в наручниках. Вот видишь, - он поднял руки в наручниках и указал пальцем на кандалы, закреплённые на ногах, - они меня как коня спутали. Бояться, что я с разбега буду биться головой о стенку, как это делали подследственные в тюрьмах НКВД. Им же надо теперь любой ценой дотянуть меня до суда, а что потом, их уже интересовать не будет. Какие ничтожества! Но я всё равно не жилец. У меня запущенный сахарный диабет, даже здешняя баланда будет для моего организма ядом. Хочу тебе сказать, адвокат, следующее: да я преступник, но я ни о чём не жалею. Я не дал этим гопникам запачкать имя своего покойного отца. Поэтому не трать зря своё время и лучше помоги хорошим людям, которые сидят в тюрьме, но не виновны, кого просто подставили или оговорили. Больше мне нечего тебе сказать…
Костя выключил диктофон.
- У вас есть ко мне какая-нибудь просьба? – спросил он.
- Да… Мне нужен нотариус.
- Хорошо. Я попробую вам помочь.
После следственного изолятора Костя вернулся в следственный комитет, где подал два ходатайства: одно об ознакомлении с уголовным делом и изъятыми на месте происшествия вещественными доказательствами, а второе: о предоставлении арестованному нотариальных услуг. Получив разрешение, он встретился со следователем, который вёл данное дело. Тот положил перед Костей типографский бланк.
— Вот здесь напишите свою фамилию, имя и отчество, - сказал он. - Ниже дату и роспись.
- Что это? – спросил Костя.
- Обязательство о неразглашении тайны следствия.
Костя расписался. И только лишь после этого ему предоставили дело для ознакомления. Первым делом он сфотографировал тот самый договор по захоронению в рассрочку, заключённый между его подзащитным и ритуальной службой. Ознакомившись с ним, Костя убедился в правдивости слов Вениамина Ильича. Однако он не нашёл среди отснятых улик и личных вещей, изъятых у арестованного, ничего касающегося орденов и медалей, а также наручных часов, принадлежащих со слов подзащитного его отцу. Этот факт его очень удивил. Поэтому он и принял решение о немедленном составлении адвокатского запроса в адрес отдела полиции и в адрес следственного комитета на розыск пропавших вещественных доказательств. Он был уверен, что если награды и часы будут найдены, именно тогда следствие может принять совершенно другое направление, а значит можно будет надеяться на лояльность суда при вынесении приговора. В адвокатской конторе Костя дал прослушать Александру Ивановичу всю запись разговора с арестованным, записанную на диктофон.
- Ты прав, Костя, - сказал Александр Иванович. - Если ордена и медали, а также часы будут приобщены к уголовному делу, то есть вероятность того, что суд направит его на принудительное лечение, возможно оно будет и пожизненным, но это не тюрьма. Убийство в состоянии аффекта в большей части рассматриваются судом присяжных и тут на что-то можно надеяться. Есть случаи, когда после двух десятков лет проведённых в психиатрической лечебнице заключённый попадает под помилование. Но повторюсь, если убийство совершено в состоянии аффекта. Хотя…гарантий нет. Ты же знаешь, что адвокатура сейчас переживает не лучшие времена. -
Александр Иванович попросил Костю подготовить все запросы и ходатайства, а через несколько дней они передадут их в следственный комитет.
Прошла неделя. Подготовив у себя дома необходимые документы, Костя позвонил в свою адвокатскую контору.
- Алло, Александр Иванович, по убийству в морге я всё сделал и сегодня привезу документы к вам.
- Здравствуй, Костя…А я только, только собирался тебе звонить сам. Понимаешь…Мне сейчас позвонили из следственного комитета и сообщили, что сегодня ночью твой подзащитный…умер.
Костя медленно присел на стул держа телефон в руке.
- Как…умер? Но, как это случилось?
- Обострение сахарного диабета. Он впал в кому и не вышел из неё…
Начальник следственного изолятора попросил тебя приехать к ним, им нужно передать тебе какие-то документы и что-то ещё. Ты меня слышишь, Костя? Алло…
- Да…я слышу вас, Александр Иванович. Я понял. Сегодня доеду.
- Сожалею, Костя! Это было твоё первое адвокатское дело. Но это ещё не всё Костя. После твоего разговора с арестованным его пытался допросить следователь, однако безуспешно. Он молчал и ни выговорил ни слова. Я понял так, что общественность и некоторые средства массовой информации стали требовать от правоохранительных органов каких-то ответов на вопросы по факту этого побоища в морге. Во время твоей беседы с подзащитным присутствовал конвоир, он то и доложил руководству, что ты осуществлял запись разговора на диктофон. В общем следственный комитет требует, чтобы ты предоставил им эту запись.
- Александр Иванович, какое наказание меня ждёт, если я не дам им эту запись?
- Тебя могут привлечь к уголовной ответственности, но только в случае её публичного распространения где-либо. Разумеется, тобой. Но я понимаю так, что ты сейчас пошутил?
- Александр Иванович, не по телефону. Я буду сегодня у вас.
- Хорошо.
- Во второй половине дня Костя приехал в следственный изолятор, где встретился с начальном СИЗО.
- М-да…- произнёс полковник, глядя на сидевшего напротив него Костю. – Печальное дело. Как ни старались мы дотянуть с ним, но увы. Я вас пригласил вот по какому вопросу. -  Он вытащил из стола полиэтиленовый пакет, внутри которого находился небольшой свёрток и два листа бумаги исписанных неровным почерком.
- Как вы и просили в своём ходатайстве мы предоставили два дня назад вашему подзащитному нотариуса. Вот ознакомьтесь, - он протянул Косте документы. – Это написанное собственноручно арестованным письмо на ваше имя, а это само завещание.
Письмо Костя пока решил не читать, но завещание прочёл. В нём Вениамин Ильич указал, что он передаёт Косте ордена, медали и часы, когда-то принадлежащие его отцу с пометкой, что адвокат может ими распорядится по своему усмотрению.
- А вот и то, что он вам завещал, - он подвинул пакет ещё ближе к Косте. – Можете посмотреть.
Костя развернул свёрток. Внутри него действительно находились те самые награды и наручные часы.
- Как они оказались у вас?
- Нам их доставили из отдела полиции…
- Понятно…У меня к вам два вопроса, если позволите?
- Задавайте.
- Могу ли я получить разрешение о выдаче мне тела умершего для захоронения, ну и всё это, - он указал на пакет.
- Конечно мы вам всё выдадим, но только взамен вы оставите у меня диктофон с записью вашей беседы с вашим бывшим подзащитным.
В кабинете повисла тишина. Костя смотрел на полковника, а полковник на него.
- А если я откажусь?
Полковник сделал удивлённую гримасу:
- Тогда мы похороним его не совсем должным образом, а завещание расторгнем, ссылаясь на некоторые объективные причины. Я могу их перечислить…К тому же у вас могут возникнуть и другие всякого рода проблемы.
- Хорошо, я согласен.
Костя достал из портфеля диктофон и протянул его полковнику. Тот включил воспроизведение записи и удостоверившись в её целости и сохранности вяло улыбнулся.
- Забирайте пакет, а разрешение на получения тела из морга возьмите в канцелярии этажом ниже. До свидания.
Костя вышел из кабинета. Уже через двадцать минут он стоял на улице у входа в следственный изолятор. Подъехав к одному из офисов по оказанию ритуальных услуг, он заключил с сотрудником офиса договор о захоронении Вениамина Ильича, передав им разрешение на получение тела в морге и ксерокопию его паспорта. Полностью оплатив услуги, он договорился о дате и времени захоронения. Затем Костя приехал в адвокатскую контору. Александр Иванович был в своём кабинете. Поздоровавшись, Костя вынул из кармана адвокатское удостоверение и положил его перед ним.
— Вот…Оно мне больше не нужно. Вы были правы, когда однажды мне сказали, что миром правит беззаконие. Заявление на увольнение я оставлю в секретариате.
Не дожидаясь от Александра Ивановича никакой реакции, Костя вышел из кабинета.