поваленным стволом с черными следами от костра отдыхающих и воздела лицо к серому небу. Снежные хлопья бесшумно опускались, приятно лаская лицо. Она принялась творить свою магию, вплетая нити света в клубящуюся мглу порока, сопровождающего мысли и дела человекообразных и совершенно не подозревая о некотором неравнодушии к этому миру сущности куда более крутой, чем она сама. Чисто реликтовом неравнодушии, проистекавшем из простой причины своего собственного происхождения от тех самых порочных тварей, которых она решила возвысить.
Зам самого Творца Вселенской Гармонии, воплощенный в эенергомассе метагаллактически внушительного тела, ... сопел в неудобно маленькие дырочки своего носа. Какая-то там Алалотмель чудит в заповеднике Земля, колыбели самого Зама, серьезно озаботившись недоступными ее пониманию жизненными задачками аборигенов. Ох уж эти инициативы низов. Решила вот взять и возвысить их духовность! Как будто бы так сложно всех этих людишек вышвырнуть на любой уровень развития их духовности если бы это понадобилось. А может действительно устроить там апокалипсис?.. Зам Творца полторы микросекунды обдумывал этот вариант урегулирования, но легкие решения были не в его натуре. Он вздохнул и почесал Волосы Вероники на своей метагалактической репе. Нет, во-первых, он не может прерывать поток щедро оплачиваемых самобытных нетленок во вселенскую видеотеку. Во-вторых, неспроста разведены в заповеднике несколько миллиардов проживотных телесных структур для набора того специфического опыта, который можно приобрести только в условиях приземленного существования. А витая в бестелесной ипостаси никогда не придумаешь таких интересных вещиц, забористых ситуаций и.. он с удовольствием вспомнил несколько триллионов страстных любовных сцен, смоделированных неутомимыми людишками. Надо признать, что сотворение жизни было гениальной находкой, без которой все тут просто бы сдохли от тоски. Все-таки следствием закона природы, на котором особенно настаивал Творец, ну, который гласит, что из ничего не возникает ничего, является и то, что невозможно было разом сотворить это бесконечное разнообразие душевных приколов. А теперь нескончаемый поток искр божьих, которые они называют душами, трудятся там как пчелы, совершенствуя свои качества и производя стабильный энергопоток любви всех видов на любой вкус. Те, кто загрузился этим добром под завязку, возвращаются в божественное лоно, а свежие искры посылаются им взамен.
Эта Алалотмель взялась просто так остановить эту грандиозную по замыслу божественную электростанцию? Уж не воображает ли она, что искры божьи нуждаются в каком-то еще совершенствовании и они недостаточно доброкачественны как частицы бога? Ведь должна же по статусу понимать положение вещей... Может ее саму воплотить там в какое-нибудь прелестное девичье тельце? Зам Творца раздвинул созвездие Близнецов в доброй улыбке. Да и ведь среди людишек, ведомых естественными позывами животной мотивации, всегда было много таких нетерпеливых, которые торопятся обратно, ленятся честно отработать свое и норовят свалить в самоволку еще при жизни...
Ну вот и чудненько, сейчас мы ее пристроим... как там у нас с лимитом неугасимой любви?.. Хм, всего несколько проявлений на столетие? Да уж, вот где еще не наработаны ресурсы. Вот пусть и отрабатывает.
Алена всегда знала, что она не такая как другие. Среди обыденности ее существования внезапно и страстно прорывались волнующие возвышенные чувства, ей так мешало это тело с его земными и подчас гадкими желаниями. Она искала светлой и вечной любви, истово веря, что во Вселенной нет чувства более высокого и сильного. Но как найти такую любовь среди множества людей?! Не простым же перебором?! Ее влекло то к одному, то к другому. Она быстро загоралась, видя признаки ярких чувств у очередного мужчины, но вскоре разочарование постигало ее или, увидев еще более заманчивые качества в другом, перепархивала на этот цветок. Вскоре ее уже ужасала перспектива нескончаемо менять мужчин, так и найдя того, кто мог бы поселить в ее сердце желание верности и вечную любовь. Может быть, она просмотрела такого впопыхах? Может быть, это просто глупые отголоски девичьих мечтаний и пора смириться, просто крепче врасти в благополучный семейный быт, хлебнув до конца все его радости и горести? Кто бы мог подумать, что найти истинную любовь - такая трудная работа и как много при этом нужно передумать, пережить, страдать и искать?! Или ее ошибка в том, что она ищет готовую любовь вместо того, чтобы самой взрастить этот цветок? Но это не менее трудная задача: нужно найти благодатную отзывчивую душу, способную питать такой цветок и нужно еще уметь выращивать его! Конечно, готовый цветок она не найдет, кто же свой отдаст? Как-то наивно все это...
Приготовившийся было уже релаксироваться во флуктуирующий вакуум Зам Творца, напоследок с наслаждением затянулся сигаретой, ферментированной отжившей свое цивилизацией, которая красиво осветилась ярким огоньком сверхновой и подкрутил спираль Туманности Андромеды. Несметное количество освобожденных искр божьих потянулись в божественное лоно. С "экологическими" проблемами там, как и со всеми другими было покончено, и никто об этом не жалел. Он бросил мимолетный взгляд на Землю, задержался и добродушно усмехнулся. Суматошная Алалотмель обрела вполне земное тело и желания. Главное - с каким изяществом им решена проблема! Хотя волны магии феи успели всколыхнуть сознание этого мира и в Земной Америке в одной из церквей 720 прихожан, пожелавших быть осчастливленными, истово доверились наставникам, протянувшим им руки помощи с красивыми пилюльками верного и быстрого яда. Они одновременно доверчиво приняли яд и очарованные манящей вечностью оставили свои ненужные тела, уносясь в обещанную волшебную сверхреальность. Правда, очнувшись от тел, группа искр божьих сразу поняла, что натворила, и рой растерянных самовольщиков был водворен обратно, в новые воплощения, но уже с более низким уровнем инициативы, чтобы дать возможность отработать проступок. Но это была мелочь. Так же, как и надуманные проблемы с экологией, которая на Земле постоянно менялась неузнаваемо: каменноугольная жизнь в атмосфере почти чистого углекислого газа сменялась кислородной, кислородная вполне могла перейти в угарно-смоговую, но жизнь всегда приспосабливалась к любым условиям. А вот нетленки людишек век от века становились все забавнее. В их сюжет привносила неожиданный смак окружающая реальность, а не высокоэнергетические грезы. Ничего в этом мире не было задумано напрасно. И высший продукт, производимый здесь, - любовь, тоже взращивался на местных плантациях болью, смятением и поиском. А что касается потока не совсем чистой энергии оттуда, то любое сырье, естественно, нуждается в очистке.
Вечное лето 2
Алене опять снился этот сон. Было ощущение, что и не сон вовсе. Иногда бывает такое, что во сне как бы просыпаешься и некоторое время живешь так, сознавая все как в реальности. Алалотмель... Алена... что-то болезненно напоминало ей это имя, созвучное с ее собственным.
Она вошла в ванную. И там сразу увидела Большое Полотенце. Она сразу узнала его и вздрогнула. Теплые, но грустные воспоминания о том времени, когда ее воспринимали с бесконечной любовью как фею, закружили ее память. Она была феей... когда-то, так давно... Она остро знала, что Это сейчас опять произойдет и замерла в предчувствии. Вошел Он, ласково улыбнулся, и она снова стала феей. Она не хотела сейчас думать ни о чем другом. Просто с легким вздохом обняла его и очень нежно поцеловала.
- Сейчас мы искупаем ласковую, любимую девочку! - тихо сказал он, и этот воскресший вновь голос заставил затрепетать ее.
Приоткрыв ее халатик и обнажив плечи, он осторожно отвел локоны длинных волос и коснулся ее шеи нежными губами. Сводящая с ума волна разлилась по телу, с каждым легким прикосновением погружая в волшебный мир долгожданной, почти забытой истинной близости. Халатик упал к ногам, и она запрокинула голову, удерживаемая его рукой чуть выше талии.
Потом он перенес ее в ванну и, улыбаясь так, как будто хотел приоткрыть ей волшебное таинство, мягкой губкой принялся неторопливо намыливать ее груди, отчего захотелось закрыть глаза и дышать чуть приоткрытым ртом, ее чудесный животик... Она снова перенеслась в их новый мир Вечного Лета и увидела его, уходящего на первую охоту, чтобы накормить ее и дочь. Он опять по обыкновению думал о всяких своих ниоткуда возникающих проблемах.
Вот, опять этот странный эффект! Когда, наконец, получаешь то, о чем столько мечтал, вот оно пришло, но… праздника почему-то нет: все встает на свои обыденные места. А ведь казалось, что с ума сойдешь от счастья.
Все же есть большая разница между тем, когда что-то чудесно удалось и хочется кричать эврику и тем, когда уже пользуешься своей удачей. Радость возникает только в момент достижении цели, остальное может приносить только мимолетное удовольствие... Получается, что нет такого места, где будет постоянное радостное ощущение счастья, и что тогда он тут делает?.. Пусть это так, но пока рядом Алена он точно хотел бы оставаться здесь вечно. Ощущение рядом близкого человека оказалось более значимым, чем желание счастья. Эта мысль его успокоила.
Он шел, с шумом раздвигая ногами густую упругую траву, спину ласково пекло багровое светило, такое огромное, что казалось лежит прямо на плечах. Перед ним - совершенно незнакомый, удивительный лес, его ждет любимая женщина с дочкой, а у него нет волнующего ощущения сказочно прекрасной сбывшейся мечты. Может быть потому, что он знал, что никогда не будет вместе с Аленой в родном мире, к которому они не просто привыкли, а были созданы им: от привычек и манер до представлений о красоте. И это опустошающей тяжестью давило изнутри, лишая беззаботной радости непосредственного восприятия.
На Земле дикий лес всегда многоярусный. Между деревьями растут кусты, которые и делают лес непролазным. Здесь же, казалось, увлеченно поработал кинорежесер из детской сказки. Темно-зеленые стволы раздавались гигантскими зонтиками над головой, а могучие ветви прорастали одна в другую, сплетаясь в непроницаемый зеленый покров. Высокая трава, пряно пахучая и достающая почти до колен, густо вздымалась, напитанная неземной жизненной силой. Огромные соцветия самых немыслимых форм вызывающе выглядывали среди нее. Что-то кричало и свистело наверху, недоступное ни взгляду, ни оружию.
Он остановился, выжидая, чтобы зверье, если оно здесь есть, спокойно занялось своими делами и позабыло о его присутствии. А может они и не способны воспринимать его, раз никогда не видели? Говорят, что, когда испанские каравеллы подошли к берегам Америки, туземцы в упор их не замечали потому, что никогда не видели подобных форм. А птицы и звери необитаемых островов совсем не боятся людей.
Ничего не происходило, только по шершавым стволам суетливо сновали вереницы фиолетовых жуков, и недалеко раскачивал в шизофреническом экстазе свою паутину пятнистый как десантник в камуфляже здоровенный паук.
Что-то горестно вздохнуло
