открытии Рябинину.
— Постой, постой,— возразил убеленный сединами литератор,— ведь на создание такой системы потребуется дай бог сколько времени, а кировградцам вода нужна... вчера.
— Так не все же срДзу,— не сдавался инженер.— Строительство разбиваем на этапы. Первый — переброс избытка черноисточинской воды на Кировград — можно будет осуществить за год! Если «канальцы» проектируют отдачу со своей лужи ноль четыре кубометра в секунду, то у нас будет один и шесть! Я все подсчитал. Вот Смотри... Решили немедленно идти в Уралводоканалпроект. Пусть оценят, просчитают, пошлют изыскателей на место. Тем более уж эти-то территории не охраняются. Ни из Москвы, ни у Виси-ма не надо испрашивать никаких разрешений.
Но оказалось, что в глазах проектировщиков они всего-навсего люди с улицы, а те привыкли прислушиваться лишь к мнению учреждений. Тогда вспомнили, что в Свердловске есть совсем молодой, почти ровесник сулемскому проекту, Уральский НИИводхоз.
Здесь их выслушали с интересом. Дело в том, что, несмотря на свою относительную молодость, институт уже «поседел» над проблемой очистки вод уральских водохранилищ от зацветания, заболачивания и загрязнения. Притом в абсолютном большинстве случаев дело приходится иметь не со старыми, демидовскими прудами, а относительно молодыми, сооруженными в послевоенные десятилетия. И вот запроектировали еще одну «лужу», как назвал сулемское гидротехническое сооружение директор института И. С. Шахов. Он отрядил группу сотрудников проверить наметки Абусова. Действительно, похоже на серьезный альтернативный вариант. Жаль только, что УралНИИВХ не может подкрепить Абусова рабочими чертежами и всеми, как полагается, расчетами. Для этого нужны опытные проектировщики и заказчик, который бы им заплатил. Однако единственный заказчик уже прикован, как к пушечному ядру, к Уралводоканалпроекту. Другого в области нет. Значит, и деньги взять негде. Вот она, ахиллесова пята самодеятельности! Именно ее потом будут разить критическими стрелами троянцы из Уралводоканалпроекта.
Но Абусова это не устрашило. Он стал писать обстоятельные письма во все инстанции, доказывать... В конце концов добился: п р оектиро в щ и кам рекомендовали осветить экологическую сторону вопроса (они это обещали еще Колесникову!) и дать проработку нескольких вариантов проекта, включая абусовский.
Проектировщики призадумались. Кому заказать экологическую экспертизу? Чтоб было подешевле и побыстрее и с нужным результатом. Чего гадаем? Выбор пал на биофак
Уральского педагогического института.
К чести «педагогов» надо сказать, что они взялись за дело со старанием и наметили объем работ, по крайней мере, на три сезона. Заказчики разрешили им поработать лишь один сезон, сказали: нет средств. Тогда они опять же поступили добросовестно и дали совершенно объективную оценку того, что успели сделать: «В данном промежуточном отчете обобщены литературные данные и результаты первого года (он же — последний) научноисследовательских работ, проведение которых запланировано на 1979—1980 годы... Большая часть данных, приведенных в отчете, носит предварительный характер и не может быть использована для учета при разработке рабочих чертежей или каких-либо других практических мероприятий по созданию Верхне-Сулемского водохранилища».
Однако они совершенно напрасно беспокоились и оговаривались. Рабочие чертежи давно уже были готовы. А отчету научно-исследовательского сектора Уральского пединститута предназначалась роль, о которой его создатели и-не подозревали. Во-первых, он должен был отвести упрек в игнорировании экологической стороны дела. Во-вторых, оправдать строительство именно в заповеднике. В-третьих, если поднимется новая волна критики со стороны общественности, послужить Уралводоканалпроекту своего рода бруствером, который примет на себя удары. Проектировщики знали, почувствовали, что теперь у них самый серьезный союзник — время. Затянувшиеся препирания все больше обостряли кировградскую ситуацию, истощали терпение людей и тем самым ухудшали условия для выработки серьезных, взвешенных решений. Теперь, даже больше, чем раньше, залог успеха они видели в обострении противоречий, в столкновении противников лбами. Притом вместо своего они ловко научились подставлять из твердых сплавов.
...Между тем шел уже 1982 год— 13-й год сулемской эпопеи.
До недавнего времени чистоте висимского пруда могли позавидовать многие уральские водоемы. Хотя на его берегах и располагается многолюдный поселок, но ниже демидовской плотины даже раков ловили. Не только мальчишек, но и солидных людей он мог заинтересовать уловом. Но тут Висимский лесхоз организовал почти на самом берегу свой гараж и бензозаправку. Конечно, у воды ему удобнее. А ихтиофауне — наоборот. Раки пропали сразу же. Жители заволновались. Туда-сюда — никто их не слушает. И поссовет лесхозу не указ. Пришли к директору заповедника А. С. Мишину. Мол, помогите, вы же по должности должны болеть за природу. Александр Сергеевич вызвал недавно распределенного к нему выпускника Воронежского лестеха Сергея Кошовского, инженера охраны.
—..Составь им акт, но сам ничего не подписывай. Кошовский составил по всей форме, приложил пробы воды и... подписался первым. Бумага пошла в санэпидстанцию, народный контроль, Общество охраны природы и еще в Североуральское бассейновое управление. Директора оштрафовали и обязали провести ряд «мероприятий, исключающих дальнейшее загрязнение пруда». Мишин сделал Кошовскому выговор за то, что он ослушался и подписался под актом. Мол, зачем лезть не в свое дело, осложнять отношения с лесхозом. Но дипломатия его была излишней. Директора лесхоза вскоре уволили.
Вот и судите теперь, какой неприятный, беспокойный человек появился в заповеднике к самому финалу нашей истории. Притом, как потом оказалось, он сам напросился в Висим. Так как давно уже внимательно следил за всеми перипетиями вокруг Сулемского водохранилища. На весь выпуск Воронежского лестеха сюда было единственное распределение на должность инженера охраны. А Кошовский, между прочим, был комиссаром институтской дружины, одной из лучших в стране? Просьбу его уважили в бесспорном порядке.
Познакомившись на месте со всеми материалами тяжбы, он решил завершить то, что начали, но не кончили комиссии УНЦ, УралНИИВХ, от чего совершенно устранился Институт
экологии растений и животных и что упорно игнорировал Уралводоканалпроект: проработать до конца экологически приемлемый вариант водохранилища. Чтобы вдоволь было пригодной для питья воды и чтобы заповедник не страдал. Для этого нужно было: первое — подвергнуть не студенческой, не ведомственной,^ серьезной научной экспертизе проект, второе выступить с альтернативным если не проектом (потому чтсгэто не-возмо? жно), то хотя бы с квалифицированным предложением. Первое решалось сравнительно просто, хотя и хлопотно: разослать все имеющиеся документы во все ведущие академические и учебные научные учреждения, занимающиеся проблемами комплексного использования природных ресурсов. Так он и сделал, изумив местное почтовое отделение обилием исходящей корреспонденции. А вот со вторым...
Кроме как в УралНИИВХ, обращаться вроде и некуда. В отделе В. Н. Дерябина есть лаборатория водохранилищ. Пусть скажут определенно: неужели невозможно водохранилище вне заповедника?
—Пишите официальную бумагу,— сказал Владимир Николаевич.
В лаборатории УралНИИВХа решили еще спуститься по течению и поставить плотину выше полутора километров от впадения реки Чесноковки (если помните, абусовский вариант был на километр ниже впадения). Стали сопоставлять. Да, по сравнению с «водоканальским» проектом плотина получается в три-четыре раза выше и раза в два длиннее. Но площадь зеркала во столько же раз меньше, а мелководья — даже в три раза! Средняя глубина там около трех, здесь —двух метров. Хорошая гарантия от эвтрофии (цветения) воды. Когда прикинули, во сколько все это обойдется, получилось, что значительно дешевле, чем в варианте Уралводоканалпроекта. .По сравнению с его «каскадом» экономия выходила в щесть-семь миллионов рублей, и от заповедника далеко. Не учли только одного...
—Эх, нет у нас профессиональных строителей,— со вздохом сожаления говорил мне Владимир Николаевич. Поэтому позднее, на очередном совместном совещании Уралводоканалпро-ект «квалифицированно» разбил своих непрошеных оппонентов, отметив в протоколе, что их технико-экономические показатели «рассчитывались сугубо ориентировочно и значительно занижены». А когда Дерябин пытался возразить, что и проектировщики, уж если говорить о точности, должны были подсчитать наносимый заповеднику ущерб и приплюсовать его к стоимости своего проекта, то на это замечание никто не обратил внимания.
Но, опровергая УралНИИВХ, проектировщикам для пущей убедительности надо было продемонстрировать, что они тоже разбирали и просчитывали альтернативные варианты, и в подтверждение показать хотя бы один. И они, недолго думая, взяли предложение Абусова «в качестве наиболее приемлемого для сопоставления». Разумеется, не упомянув фамилии автора. И даже не весь, а только ту его часть, которая предусматривает плотину на километр ниже впадения в Сулем Чесноковки. Так в добавление к «единственному» варианту водохранилища в черте заповедника появился второй «единственный» за его пределами. Как знать, может, будь наука понастойчивее, давно бы появились еще какие-либо «единственные» на Шайтанке и Межевой Утке?
По сравнительным показателям Уралводоканалпроекта абусовский отредактированный вариант обходился дороже на 17 миллионов рублей.
("Заметим в скобках, что 25 миллионов рублей, ассигнованных на Верхне-Сулемский водоем, тоже получились не сразу, а после многочисленных корректировок. Но Кошовский был рад уже и тому, что во всех инстанциях теперь известно: есть вариант лучше, хотя и дороже.) А тем временем в Висим стали приходить отклики ученых. Заключение Комиссии АН СССР по координации научных исследований в государственных заповедниках (председатель академик В. Е. Соколов): «Как показывает опыт, искусственные водоемы с подобными характеристиками (средняя глубина менее 3 м, осушаемые мелководья занимают свыше 75% площади водного зеркала, дно образовано торфом и лесной подстилкой) обычно подвержены
сильному эвтрофированию. Велика вероятность, что воды Верхне-Сулемского водохранилища вообще не будут пригодны для питья и потребуется строительство дорогостоящих дополнительных сооружений»...
Как же оценивает наука сам проект и пятнадцатилетнюю кампанию по его утверждению и реализации?
«Согласно ст. 16 Основ земельного законодательства Союза ССР и союзных республик во всех случаях изъятие земельного участка либо его части для государственных нужд производится на основании постановления (выделено автором письма) Совета Министров союзной республики... Из этого следует, что изъятие земельного участка на основании распоряжения Совета Министров союзной республики противоречит закону. Директор Института государства и права АН СССР, член-корреспондент АН СССР В.
