Профдеформация

***1
-Сколько сегодня попыток суицида? – спросил начмед доктора Славина.
-Двенадцать, – ответил тот.
-Из них фатальных?
-Три.
-Многовато. А причины?
-В основном потеря денег, обманутые дольщики, смертельно больные. Которые от несчастной любви, всех вернули. Среди них один несовершеннолетний.
-Понятно. Такие все же оставляют лазейку, чтобы выкарабкаться. Надежда умирает последней. Как справляешься – видеть такое каждый день?
-Кто сказал, что справляюсь?
-Но-но! Что за шутки у тебя?! Не пугай. Если выгорел, возьми отпуск.
    Славин умылся и лег на кушетку в комнате отдыха. И сразу его накрыли мысли. А тот мужик… я же его почти вытащил, он дышал нормально, взглянул на меня… почему?! почему сразу после этого закрыл глаза и всё… так не хотел возвращаться?
    Славин решил, что с него хватит. Ты пытаешься спасать, возвращаешь к жизни, а они все равно хотят умереть и умирают! У того мужика в кармане записка была. Обычный текст: "В моей смерти прошу никого….", но в самом конце приписка уже неровным почерком: "Забудь меня и будь счастлива". Любовь? Предательство? Измена? Всё, больше не могу!
-Увольняешься?! Ты не можешь! – заорал начмед,– Не отпущу! Сходи в отпуск, если устал.
-Не устал. Просто не могу больше.
-Из-за того мужика? Скажи!
-Отстань, Родик. Из-за того, из-за всего. Понимаешь, была у меня непробиваемая защита, броня, потом постепенно она истончалась и дошла до состояния фольги. Но сегодня я понял, что нет больше у меня защиты – никакой!
-Но просто в лечебку пойдешь? Там не нужна защита – гастриты лечить, давление…
-Ты не понял? Меня больше нет. Кончился Славин. Совсем!
-Тааак. Для начала иди в отпуск. Потом поговорим. Я имею право мобилизовать тебя… Всё, месяц тебе даю! А пока к Корнееву сходи, пусть поработает с тобой. Он нашего кардиохирурга из ступора вывел, когда тот прийти в себя не мог после операции. А уходить – только попробуй. Я тебя сам прикончу. Если такие как ты будут уходить, на кого тогда надеяться. Погоди, я к Корнееву схожу, договорюсь насчет тебя. А ты пока выпей, выпей, сейчас тебе можно. Нужно даже.
    Начмед помчался в другой корпус медцентра, но Корнеева не нашел.
-На работе уже неделю не появлялся,– сказал ему заведующий отделением неврологии. К психиатрам тоже не ходи, он и там не показывался все это время.
-Да что ж такое?! Мне Славина срочно нужно к нему. Выгорание у парня.
-Корнеев, конечно, самый-самый у нас, но он же психиатр. Васильчиков отличный кризисный психолог.
-Давай Васильчикова! Главное, Славина удержать, а то уволиться хочет. Суицидника не вытянул.
-Понимаю, – кивнул зав. отделением.
-А Корнеев где?
-Телефон отключен. Домой ходили, никто не открыл. С родителями связались, они сказали, что жив-здоров, но хочет взять паузу.
-Все хотят взять паузу, я тоже хочу! Иначе скоро убивать начну всех подряд!
-Родик, спокойно. Вот, выпей. Раствор брома. Нам нельзя нервничать.
-А что с Корнеевым?
-С родителями одного пациента конфликтнул. Пытался доказать им что-то, но они не послушали его и парня своего перестали к нему приводить. В Москву собираются увезти. А ведь Корнеев лучший, москвичи сами к нему учиться приезжают. Это у меня в отделении он неврологом работает, а по первой специализации он психиатр. Ему цены нет. С самыми сложными случаями работает. Но сам, видишь… даже он паузу взял.
    Начмед не дослушал и помчался к Васильчикову договариваться насчет Славина. С Корнеевым он учился вместе. Правда, давненько это было, почти 10 лет назад. А здесь он сталкивался с этим угрюмцем только по организационным вопросам.
                                           
***2             
    Ведущий невролог Авдей Корнеев самовольно покинул место своей работы на неопределенный срок, поскольку испытал по отношению к родственникам своего пациента такую ярость, что едва сдержался, чтобы не применить физическое насилие к обоим – отцу и матери 17-летнего мальчика с синдромом Аспергера. Дело в том, что в процессе работы с ним он подверг сомнению верность первичного диагноза, который поставила парню психиатрическая комиссия. Родители оформили сыну инвалидность и регулярно водили его к психологам и психиатрам на индивидуальную адаптационную терапию. Так они нашли Корнеева, который, по многочисленным отзывам, являлся на сегодняшний день лучшим специалистом в данной области. Однако через три месяца кропотливых занятий с парнем Корнеев вдруг заявил родителям пациента, что диагноз поставлен неправильно, и стал объяснять, что их сын просто обладает особым типом мышления и очень талантлив. Родители не поверили, подняли скандал, обвинили Корнеева в некомпетентности и попытке лишить их сына инвалидности и льгот, связанных с ней. Никакие слова Корнеева они не слушали, особенно буйствовала мать Алёши. 
    Однако когда они после жуткого скандала уводили сына прочь из медцентра, Корнеев догнал их и перед лифтом сумел незаметно сунуть пацану записку в руку. Тот взглянул на Корнеева кристально чистыми голубыми глазами и положил ее себе в задний карман джинсов, пока мать не видела. 
    После этого Корнеев заперся в своем кабинете, отменил все назначенные занятия, а потом, ничего никому не сказав, покинул медцентр. В мобильнике он заблокировал всех своих коллег, а тем, которых оставил, не отвечал. В квартире, где он жил, по вечерам в окнах не горел свет, и соседи давно его не видели. А почтовый ящик ломился от неполученной корреспонденции. Консьержи в парадном, ни пожилой мужчина, ни шустрая женщина, ничего не знали. Женщина лишь видела, как Корнеев с двумя большими сумками вышел, загрузил их в свой автомобиль и уехал. Приходили его родители, забрали почту из ящика. Соседи шептались, но никто ничего не знал. 
    В понедельник, через полторы недели с момента побега с работы Корнеева, к заведующему неврологии пришел седой представительный мужчина и попросил принять его для беседы. Оказалось, что это дедушка того самого Алёши, пациента Корнеева.
    Николай Павлович, спокойный и рассудительный мужчина за 60, сел и начал:
-Внук поговорил со мной. Когда моя дочь с зятем забирали его после занятия у Корнеева, тот незаметно дал ему записку с номером своего телефона. Сначала внук сам связался с доктором, а потом с ним разговаривал и я.
-И о чем? – спросил удивленный Степанцов.
-Вы же в курсе, что наш доктор считает неверным диагноз, поставленный Алёше?
-Предположим. Но доктора пока нет на месте. И когда он вернется, мы не знаем. У докторов тоже, знаете ли, бывают обстоятельства.
-Но он сказал Алёше, чтобы я, его дедушка, обратился к вам. Помогите отговорить мою дочь от того, чтобы увозить Алёшу в Москву и там определять к другому специалисту. Алёша учится в 11 классе, срывать его с учебы и нарушать сложившиеся отношения с одноклассниками… понимаете? Это может ему навредить. Но она не хочет меня слушать и ищет приемлемый вариант аренды жилья в Москве. А учителя очень хвалят Алёшу, и никто из детей даже не подозревает о его диагнозе. И если честно, я всегда знал, что нет у него никакого аутизма.
    Они договорились вместе побеседовать с матерью Алёши, для чего заведующий сам поехал с этим дедушкой к ней. Им удалось уговорить ее не срывать Алёшу с учебы, зав пообещал прикрепить его к другому психиатру, и на этом вроде бы все успокоились. Но, когда Степанцов уже уходил, Алёша шепнул ему:
-Я убегу от них. Мне к Авдею нужно. Я знаю, куда он уехал.
-Не делай этого, – ответил ему тихо заведующий, – Доктор Корнеев обязательно скоро вернется.
    Уже из медцентра Степанцов написал Авдею пару смс и увидел, что тот прочел их.
    В отсутствие Корнеева прием вел другой доктор. А помощница Корнеева, имевшая такие же, как и он, специализации невролога и психиатра, взяла очередной отпуск, устроив перед этим скандал, потому что Степанцов не хотел ее отпускать. Но Кукушкина отличалась отменным упрямством. Она отказалась работать помощником у другого доктора, даже временно. Степанцов предлагал ей начать самостоятельно принимать пациентов, для чего ей всего лишь требовалось пройти дополнительную аттестацию. С ее опытом это являлось лишь формальностью, но она отказалась и даже пообещала в случае давления со стороны зама уволиться. На время отсутствия Корнеева и Кукушкиной врачи в отделении явно почувствовали напряжение, но делать было нечего.
    Даже оклады, значительно превышающие заработки аналогичных специалистов в государственных медучреждениях, не остановили ни Корнеева, ни Кукушкину.       

***3
    Марина знала, куда уехал Корнеев. И знала, что нужна ему в такой трудный момент. А то, что момент являлся для него критическим, она не сомневалась. И когда приехала в Снегирёвку, быстро нашла нужный двор и дом. Позвонила, потом снова и снова. Только через несколько минут из дома выполз взъерошенный и пьяный Корнеев.         
-Чего припёрлась? – пробурчал он, открыв калитку. Марина промолчала, сунула ему в руки свою сумку, пакет с продуктами и пошагала в дом.
    Небритый и помятый Корнеев выматерился и пошел вслед за ней.
-Какого чёрта?! – заорал он, увидев, что она собирает бутылки с пола. Подскочил и выхватил у нее из рук недопитую бутылку.
-Отдай! – крикнула Марина, но он уже опрокинул пузырь себе в рот и допил его содержимое. 
Марина открыла холодильник. Там было пусто.
    Через час она приготовила борщ с тушенкой, сварила макароны с сосисками и нарезала салат. Корнеев все это время сидел на веранде и курил в открытое окно.
-Ты же не куришь, – сказала она, на что он огрызнулся:
-Не твоё дело.
    Марина накрыла стол и сказала:
-Иди, поешь.
-Не собираюсь есть твою стряпню! – крикнул Авдей,– Зря приехала!
    Но Марина промолчала и ушла в маленькую комнатушку, в которой имелась узкая кровать, застеленная солдатским суконным одеялом, и старинный комод с зеркалом над ним. Зеркало было старое, кое-где мутное и потемневшее от времени. На окне висели пыльные занавески. Марина села и стала ждать. Минут через пятнадцать она услышала, что Авдей зашел в кухню, бывшую одновременно и столовой.
-Со мной садись обедать, – крикнул он Марине. Она вышла, налила ему и себе борща, отрезала по кусочку сала и черного хлеба. Корнееву положила еще два зубчика чеснока и пару стрелок зеленого лука. Открыла магазинную сметану.
    Корнеев съел две порции подряд, на этом она остановила его и отобрала миску из-под борща:
-Живот скрутит после голодовки. Ешь макароны.
Он злобно посмотрел на нее, но послушался.
-Как ты нашла меня? – спросил он, немного смягчившись.
-У родителей твоих узнала.
-Родителям звонила? Совсем стыд потеряла?
-Они сами хотели приехать, да у отца твоего… радикулит.
-А ты почему не на работе?
-В отпуск ушла.
-Как это Степанцов тебя отпустил?
-Не отпускал. Пригрозила уволиться.
-Потом сходи в сельмаг, купи еще спиртного. И капусты квашеной, она у них тут бочковая, отменная. И огурцов возьми, тоже бочковых. Рассола попроси, пусть в банку нальют. Остальное, что решишь. Надолго приехала?
-Пока ты в город не вернешься.
-Совсем страх потеряла? Выгоню! Даже не надейся тут остаться. Одну ночь переночуешь и все.
    Марина промолчала. Он достал портмоне и сунул ей две пятитысячных купюры.
-Спиртное дорогое купи. Водку не бери. И пива пару упаковок, Балтику-7. А что у тебя с